Рассмешить богов - Оксана Панкеева

– Что, говоришь, кольчуга колдовать мешает? – зло прошипел Кантор, сплевывая кровь, и подхватил вождя и идеолога под руку. – В башню, быстро! Там в развалинах еще можно спрятаться!

– Я сам… – простонал Пассионарио, поднимаясь на ноги. – Скорее, они сейчас развернутся… Я не успел…

– Давай беги…

Кантор отпустил ожившего вождя и бросился к ближайшему трупу, надеясь разжиться оружием и, если повезет, боеприпасами. И вдруг сквозь гул машин услышал стон, доносившийся со стороны лестницы. В надежде, что хоть кто-то еще кроме них уцелел, он метнулся туда – и действительно увидел на верхних ступеньках раненого. Парень тихо поскуливал от боли и пытался ползти, волоча раздробленную ногу. Бросить товарища здесь, чтобы при следующем заходе его добили, Кантор не нашел в себе сил. Пусть даже это был недоумок Бандана со своей вечной красной тряпкой на безмозглой башке.

– Навоевался, кретин? – ругнулся Кантор, подхватывая писаря под мышки, и поволок в направлении той самой башни, где укрылся предводитель. – Что ты тут забыл, на стене? Ты что, стрелять умеешь?

– Да… – простонал тот и как бы в доказательство покрепче вцепился в непонятную трубу, которая при повторном взгляде на нее показалась Кантору смутно знакомой. – Мне надо наверх…

– Тебе надо в лазарет, – огрызнулся Кантор. И мысленно добавил: «Где тебе, скорей всего, отрежут ногу, потому что при таком количестве раненых ни один хирург не станет терять два часа на то, чтобы ее сложить». Но сказать это вслух не рискнул.

– Их всего две! – истерически всхлипнул горе-стрелок. – И никто больше не умеет!

«Уже бредит, – с раздражением подумал Кантор, не удостаивая ответом это бессмысленное бормотание. – От боли рассудок помутился, что ли?»

Они едва успели нырнуть под прикрытие перекошенных балок, как тень летающих машин вновь закрыла небо и свинцовый дождь застучал по камням.

– Пусти, – толкнул его в плечо Пассионарио. – Может, хоть в этот раз успею. Толик тоже, раззява, пропустил…

– Куда? – огрызнулся Кантор. – Мало получил? Сиди!

– Подвинься, дурак! – рявкнул предводитель, отпихнув мистралийца ногой. – Должен же я его теперь хоть куда-то выпустить! Не тебе же на голову!

Кантор обернулся и увидел, что имел в виду товарищ, после чего поспешно отодвинулся, попутно обматерив от души недоделанных магов, безруких стрелков, роняющих оружие, ненормальных штатских, которые лезут в битву, а потом стонут у него над ухом, вертолеты, Горбатого, и заодно весь королевский дом Ортана в полном составе.

Огненный шар сорвался с растопыренных пальцев Пассионарио, прочертил пылающую дугу над остатками ворот и расплескался о такую же разрушенную башню напротив. Волшебник горестно взвыл и выругался так, что, услышь его папенька, лишил бы дара речи на недельку.

Кантор заметил, как из бойницы большой круглой башни вылетел еще один огненный шар, пронесся мимо цели и упал где-то за стеной. Еще он увидел, как навстречу летящим машинам взвилась стая птиц, и понял, зачем Толик с Пьером «лепили птичек». Белые чайки и черные вороны, смешавшись в сплошную серую массу, ринулись наперерез вертолетам и с решимостью смертников бросили свои пернатые тушки под лопасти винтов. Спустя несколько секунд призванные птицы исчезли без следа, будто и не было их, но машины такого налета пернатых тоже не выдержали. Из одной выпал стрелок, красиво размазавшись о мощеный двор, другая, пронесясь низко над крепостью, врезалась в скалу. Ликующий вопль товарищей заглушили выстрелы и гул моторов.

Кантор выругался повторно. Надо же было уронить оружие, бестолочь безрукая! Теперь оставалось только пялиться на происходящее и ждать, когда машины уйдут на разворот, чтобы выбежать да подхватить все-таки чью-то винтовку.

Пассионарио, занятый изготовлением следующего снаряда, мельком оглянулся:

– Кантор, тебе тут что, театр? Позади тебя умирает товарищ и валяется бесхозное оружие!

– Смотри-ка, у нас командирский голос прорезался! – огрызнулся Кантор, чтобы не признавать вслух, что предводитель прав. Надо же перевязать этого придурка, он ведь сам уже ничего не соображает… И оружие у него взять, вряд ли оно ему понадобится.

С величайшим злорадством употребив на бинты так раздражавшую его красную тряпку, Кантор сжалился над несчастным и разъяснил, что насчет умирания Пассионарио преувеличил. Потому как товарищ этот невнимателен и склонен к панике. Особого эффекта его утешения не произвели. Ходячая Мишень по-прежнему смотрел жалобно и испуганно, и его бескровные губы дрожали, как будто он собирался заплакать. Видимо, теоретическая возможность умереть в ближайшем будущем волновала его меньше, чем реальная боль, которую он испытывал сейчас.

– Ну и язва ты, Кантор, в самом деле! – заметил Пассионарио, обернувшись к ним. – Я не паникер, и сказал я это нарочно. Иначе тебя ничем не проберешь. Бандана, пожалуйста, возьми себя в руки хоть на минутку и объясни ему, как пользоваться этой штукой.

– Но разве можно… – начал тот и тут же был перебит на полуслове.

– Ты не в состоянии сражаться, а я могу метать огонь и голыми руками. Ничего, Кантор разберется. Пожалуйста, поторопись.

Возражать любимому вождю, когда он говорит «пожалуйста», да еще и дважды, был способен, наверное, только Амарго.

– Вот смотри… – торопливо и сбивчиво заговорил Бандана, протягивая Кантору свою трубу. – Этот рычажок – предохранитель… Снимаешь предохранитель, потом нажимаешь вот эту кнопочку… Идет подача, в это время можно целиться… вот тут, видишь… потом загорается вот эта лампочка, и можно стрелять. Спуск здесь. После выстрела опять надо нажать кнопку подачи. Все просто. Только целься в несущий винт, на корпусе щит… Вот еще обоймы запасные возьми…

– А она так и называется – «эта штука»? – с мрачной издевкой уточнил Кантор, у которого на слове «обоймы» прорезалась память. Точно такую трубу он видел в руках у Ольги за мгновение до того, как гостиная Жака была украшена размазанным по стене скелетом.

– Для тебя да! – опять вмешался Пассионарио. И добавил, все еще не в силах простить обвинений в паникерстве: – Все равно ученые слова вроде «несущего винта» тебе ничего не скажут. Бандана имел в виду то большое, что крутится над крышей. На корпусе действительно щит от огня, а на винте он не удержится, слишком большая скорость вращения. Вот туда и можно попасть. Хватит болтать, уже летят!

Кантор молча высунул ствол из укрытия, передвинул рычажок и нажал указанную кнопку.

Пусть он и не знает, что такое «несущий винт», но уж точно разобрался, что ему только что дали в руки. Одно непонятно – с какой радости Амарго взбрело в голову доверять такое оружие растяпистому писарю, когда вокруг полно толковых стрелков?