Рассказы. Очерки. Воспоминания. Пьесы - Максим Горький

Булычов. Ну, тогда у тебя, тетка, толка не будет! Попы богу за меня молились, бог — отказался, не помогает мне!

Зобунова. Это ты шутишь, дорогой человек, это ты потому, что не веришь мне.

Булычов. Я бы поверил, если бы ты от чертей пришла. Ты ведь, конечно, знаешь, слышала: я распутный, с людьми — жестокий, до денег — жадный…

Зобунова. Слыхала, да не верю, что ты пожалеешь дать мне добрую денежку.

Булычов. Я, тетка, великий грешник, и богу дела нет до меня. Отрекся бог от Егора Булычова. Так что, если ты с чертями не знакома, — иди, выкидыши девкам делать! Это — твое ремесло, так?

Зобунова. Ой, верная слава про тебя, что ты — напористый, озорной человек!

Булычов. Ну? Чего соврать хочешь? Валяй!

Зобунова. Врать не обучена. Ты скажи-ко мне: что у тебя болит, как болит, где?

Булычов. Живот. Сильно болит. Вот здесь.

Зобунова. Видишь ли… только ты не говори никому, ни-ни!

Булычов. Не скажу. Не бойся.

Зобунова. Есть недуги — желтые и есть — черные. Желтый недуг — его и доктор может вылечить, а — черный — ни поп, ни монах не замолят! Черный — это уже от нечистой силы, и против него — одно средство…

Булычов. Сразу: пан или пропал? Так?

Зобунова. Средство это — дорогое!

Булычов. Конечно! Понимаю.

Зобунова. Тут действительно с нечистой силой надобно дело иметь.

Булычов. С самим сатаной?

Зобунова. Ну, не прямо с ним, а все-таки…

Булычов. Можешь?

Зобунова. Только ты — никому ни словечка…

Булычов. Иди к чертям, тетка!

Зобунова. Погоди-ко…

Булычов. Иди прочь, а то ушибу…

Зобунова. Ты послушай-ко…

Глафира (из прихожей). Тебе сказано — уходи!

Зобунова. Что это вы какие…

Булычов. Гони ее, гони!

Глафира. Туда же, ведьмой притворяешься!

Зобунова. Ты сама — ведьма! Ишь рожа-то… Эх вы… Ни сна вам, ни покоя!

Ушли.

Булычов (оглядывается, вздыхает). Ф-фу…

Входят Мелания, Ксения.

Мелания. Не понравилась Зобунова, не угодила?

Булычов молчит, глядя на нее.

Ксения. Она — тоже нравная. Захвалена, зазналась.

Булычов. Малаша, — как думаешь; у бога живот болит?

Мелания. А ты — не дури…

Булычов. У Христа, наверное, болел. Христос рыбой питался…

Мелания. Перестань, Егор. Что ты меня дразнишь?

Глафира. Она денег просит за беспокойство.

Булычов. Дай, Аксинья! Ты, Малаша, извини, я — устал, пойду к себе. С дураками — хуже всего устаешь. Ну-ко, Глаха, помоги…

Глафира уводит его. Возвратилась Ксения, вопросительно смотрит на сестру.

Мелания. Притворяется он сумасшедшим. Притворяется…

Ксения. Ой ли? Где уж ему…

Мелания. Это — ничего! Пусть играет. Это против него же обернется, если духовное-то завещание судом оспаривать надо будет. Таисья будет свидетельницей, Зобунова, отец Павлин, трубач этот, да мало ли? Докажем, что завещатель не в своем уме был…

Ксения. Ох, уж не знаю, как тут быть…

Мелания. Вот я тебя и учу! Эх ты… Выскочила замуж! Я тебе говорила — выходи за Башкина.

Ксения. Ну… Когда это было! А он-то какой был орел… Ты сама завидовала.

Мелания. Я? Ты что? Очумела?

Ксения. Ну, что уж вспоминать…

Мелания. Господи, помилуй! Завидовала! Я?

Ксения. Как — Прокофья-то? Может — не надо?

Мелания. Почему это — не надо? Призвали, уговорились и — вдруг не надо! Ты — не мешай мне! Иди приготовь его да приведи. Таисья!

Таисья выходит из прихожей.

Ну, что?

Таисья. Ничего не узнала я.

Ксения ушла.

Мелания. Почему?

Таисья. Не говорит она ничего.

Мелания. Как это — не говорит? Ты должна была выспросить.

Таисья. Выспрашивала я, а она — фыркает, будто — кошка. Ругает всех.

Мелания. Как ругает?

Таисья. Жуликами.

Мелания. За что же она?

Таисья. С ума, говорит, хотите свести человека…

Мелания. Это она тебе сказала?

Таисья. Нет, Пропотею, блаженному.

Мелания. А он — что?

Таисья. Он все прибаутки говорит…

Мелания. Прибаутки?.. Ах ты… лапоть! Он — блаженный, прорицает, дура! Сядь в прихожей, не уходи никуда… В кухне был еще кто-нибудь?

Таисья. Мокей…

Мелания. Ну, ступай. (Подходит к дверям комнаты Булычова, стучит.) Егорий, блаженный пришел.

Идет, сопровождаемый Ксенией и Башкиным, Пропотей, в лаптях, в длинной, до щиколоток, холщовой рубахе, со множеством медных крестов и образков на груди. Страховиден: густые, встрепанные волосы, длинная, узкая, редкая борода, движения резки и судорожны.

Пропотей. Ух, накурено! Душа задыхается…

Ксения. Тут, батюшка, никто не курит.

Пропотей гудит, подражая зимнему ветру.

Мелания. Ты — погоди, дай выйти…

Булычов (его ведет под руку Глафира). Ишь ты, какой… явился!

Пропотей. Не бойся. Не страшись. (Гудит.) Все тлен, все пройдет! Жил Гриша, лез выше, стукнулся в потолок, — черт его и уволок.

Булычов. Это — про Распутина, что ли?

Пропотей. Вот — низвергнут царь, и погибает царство, иде же царствует грех, смерть и смрад! Гудит метелица, гудит распутица. (Гудит. Указывая посохом на Глафиру.) Дьявол во образе женском рядом с тобой — отгони.

Булычов. Я те отгоню! Болтай, да знай меру. Маланья, это ты, что ли, обучила его?

Мелания. Что выдумываешь? Разве безумного можно научить?

Булычов. Похоже, что можно…

С лестницы бежит Шура, за нею Антонина, Тятин. Постепенно сверху спускаются Звонцовы, Достигаевы. Пропотей молча чертит палкой в воздухе и на полу. Стоит задумчиво, опустив голову.

Шура (подбегая к отцу). Это что еще? Что за представление?

Мелания. А ты — молчи!

Пропотей (как бы с трудом). Не спит еретик, а часики — тик да тик!.. Кабы — бог… да — кабы мог… да я — не плох, да, да! А — чья беда? Играй, сатана, тебе — воля дана! Стукнула полночь… спел петух ку-ка-ре-ку… тут — конец еретику…

Булычов. Складно тебя научили…

Мелания. Не мешай, Егор, не мешай!..

Пропотей. Что делать будем?.. Что скажем людям?

Антонина (с сожалением). Он — не страшный… Нет!

Пропотей. Убили гниду — поют панихиду. А может, плясать надо? Ну-ко, спляшем и нашим и вашим! (Притоптывает, напевая, сначала — негромко, затем все более сильно, и — пляшет.) Астарот, Сабатан, Аскафат, Идумей, Неумней. Не умей, карра тили — бом, бом, бейся в стену лбом, лбом! Эх, юхала, юхала, ты чего нанюхала? Дыб-дыб, дым, дым! Сатана играет им! Згин-гин-гин, он на свете один, его ведьма Закатама в свои ляжки закатала! От греха, от блуда не денешься никуда! Вот он, Егорий, родился на горе…

Шура (кричит). Прогоните его!

Булычов. Вы что… черт вас… испугать меня хотите?

Звонцов. Надо прекратить это безобразие…

Глафира подбегает к Пропотею, он, не переставая кружиться, замахнулся на нее палкой.

Пропотей. Их, эх, ох, ах! ух-чух, злой дух…

Тятин вырвал палку из руки Пропотея.

Мелания. Да ты — что? Да ты — кто?

Шура. Отец, прогони всех… Что ты молчишь?

Булычов (машет руками). Погоди… погоди…

Пропотей сел на пол, гудит, взвизгивает.

Мелания. Его — нельзя трогать! Он — в наитии… в восторге!

Достигаев. За такие восторги, мать Меланья, по шее бьют.

Звонцов. Вставай и уходи… живо!

Пропотей. А — куда? (Гудит.)

Ксения плачет.

Елизавета. Как это он ловко… в два голоса!

Булычов. Идите… прочь, все! Нагляделись…