Сердце ведьмы - Марина Колесова

утром уеду, и ты можешь уехать со мной, если пожелаешь. Она не та, которая нужна тебе, не та. Жизнь подле неё будет лишь чредой мучений, не более, не способна она дарить счастье, лишь кратковременно возбудить способна, но за это расплатиться заставит страданиями. Нравится ей мучить, и любить она не умеет.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что видел это. Я не смог остановить влюблённого в неё идиота, которому хотелось доказать, что любовь творит чудеса. Она, мол, увидит, как он безропотно страдает во имя любви к ней, и ответит взаимностью. Как бы не так! Ей лишь хотелось проверить какие муки он сможет выдержать, не сдохнув. Он выдержал многое, но в результате всё равно сдох. На что она посмеялась и сказала, что раз не выдержал, то туда ему и дорога. Ты хочешь повторить его путь?

– Если бы ей нравилось мучить, она бы наказывала слуг. При мне она не наказала никого ни разу.

– Это ничего не значит! Как ты не понимаешь? Она безумна! Логики в её поведении нет! И слуги её не интересуют, пока перечить ей не начнут. И если бы начали, то их участи, даже я бы посочувствовал. Их счастье, что вымуштрованы у меня все, и не перечат, поскольку сестрёнка моя круче инквизиторов умеет пытать и мучить.

– Так это как раз логично! Логично наказывать лишь за невыполнение приказа.

– Со слугами, может, и логично она себя ведёт, – Алехандро перешёл на доверительный шёпот. – Но я видел, что она сотворила со своим супругом, поэтому не надо про логику. Она не её конёк. Не будь она моей сестрой, сам бы мучительно прикончил такую тварь, но она сестра. Понимаешь?

– Я понимаю тебя, но и ты меня пойми, – Диего просительно заглянул ему в глаза. – Люблю я её, и оставить её сейчас для меня смерти подобно. Пусть лучше она убьёт.

– Идиот… Какой же ты идиот. Такой же, как и прежний её супруг. Ладно. Я предупредил тебя и сделал всё, что мог. Моя совесть чиста. Нравится мучиться, мучайся. Только учти, ответить ей насилием на её насилие не дам, и в случае чего встану на её защиту. Поэтому ещё раз хорошенько подумай, у тебя есть время до утра.

– Я всё понял и силу против неё применять не стану. В крайнем случае, если совсем невмоготу станет, попрошу тебя меня увезти.

– Сомневаюсь я, что она даст тебе такую возможность, хоть о чём-то меня попросить. Поэтому подумай ещё раз, прошу. Мне не хочется ещё из-за твоего изуродованного трупа объясняться с инквизиторами.

– Сбросишь со скалы, и вся недолга. А любопытствующим объяснишь: пошёл плавать и утонул. Это дело для этих мест обычное.

– Ты точно свихнулся. Похоже, это заразно, и сестрёнка лишила рассудка ещё и моего лучшего друга.

– Возможно, – покладисто кивнул Диего, ему хотелось, оставшись в замке, не вступить в противостояние с Алехандро и любым способом примириться с ним, – однако подобное сумасшествие на редкость приятно, поверь. Твоя сестра, даже сумасшедшая, прекрасна.

– Она прекрасный манипулятор, и ты скоро в этом убедишься. Ладно, раз решил остаться, пойдём поедим, что ли. С утра ничего не ел.

– С удовольствием составлю тебе компанию, – заулыбался Диего, радуясь, что друг сменил гнев на милость и не стал рвать с ним отношений.

***

К удивлению их обоих, Амелия против своих привычек ждала их в обеденной зале, где был накрыт стол на три персоны.

– Ты решила составить нам компанию, дорогая? Это очень мило с твоей стороны, – улыбнулся ей Алехандро.

– Твоя компания, братец, меня радует не особо, а вот от перспективы отобедать вместе с графом я удержаться не смогла, – садясь на центральное место, с явной издёвкой проронила она.

– Пусть так, – мрачно усмехнувшись, ответил Алехандро и, не став вступать полемику, сел справа от неё, указав Диего на стул по другую её руку. – Даже твоё вынужденное пребывание подле меня во время трапез мне приятно.

Некоторое время они молча ели, потом Амелия, в упор глядя на брата, холодно поинтересовалась:

– Когда ты уедешь?

– Тебя так напрягает моё присутствие? – удивлённо осведомился он.

– Да! – тут же резко ответила она. – Оно меня злит.

– Потерпи, дорогая, до утра. Утром я тебя покину. И потом, я же ни в чём тебя не ограничиваю здесь. С чего такая немилость?

– Ты знаешь с чего. Вообще видеть тебя не хочу!

– Амели, давай не будем при госте, на присутствии которого ты сама настояла, заниматься семейными разборками?! Не надо привлекать посторонних к участию в наших склоках, не порть ему аппетит.

– Он не посторонний. Он мой любовник, и ему не повредит знать, что отношения меж нами далеки от семейной идиллии.

– Не понять это крайне сложно, дорогая, поскольку ты не озадачиваешься даже видимостью уважительного отношения ко мне. Хотя мне кажется, после всего того, что я сделал для тебя, я абсолютно не заслужил такого.

– И как это ты не подавился столь наглой ложью о незаслуженности подобного отношения, а? У тебя, похоже, громадный опыт, и ложь стала для тебя обыденностью, мой дорогой!

– Родная моя, давай не будем называть наглой ложью всего лишь отличную от твоей точку зрения. Я что не обеспечил тебе безбедное существование в спокойном месте, о котором ты когда-то мечтала? Обеспечил! К твоим услугам штат вымуштрованных слуг, готовых исполнить любой каприз, и это тоже моя заслуга. Тебя и твою служанку никто не ищет и никто ни по какому поводу не предъявляет претензии, и здесь тоже не обошлось без моего вмешательства. Ты здесь можешь делать всё, что заблагорассудится. И ты при этом не испытываешь ни капли благодарности, принимая всё это, как должное. Я, конечно, задолжал тебе, и у меня есть перед тобой обязательства, но, дорогая, неужели взамен всего, что я делаю, ты не можешь хотя бы видимость уважительного ко мне отношения продемонстрировать?

– Нет, не могу. Поскольку знаю, что стоит за всем этим красивым фасадом, про который ты только что вещал. Кстати, эта твоя тирада для меня была или для графа? Если для него, то можешь продолжить, мне плевать, как ты объясняешь ему наши договорённости. А вот если для меня, то не утруждайся более, я знаю цену всем твоим словам и для меня они и ломаного медяка не стоят.

– Хорошо, хорошо, не веришь моим словам, не надо. Главное, не злись. Я ведь ничем тебя сейчас не обидел. Хочешь иметь моего друга в любовниках с его добровольного на то согласия, я не препятствую, развлекайся, родная,