Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей

– Почему ты так долго избегал нас? – требовательно спросила Анджули. – Дело не в твоей работе, и ты не болел: Гита по моей просьбе навела справки. У тебя что-то случилось. Что именно, Ашок?

Аш замялся, захваченный врасплох. Джули всегда отличалась прямотой, и ему следовало помнить это и заготовить ответ, способный удовлетворить ее, но в данный момент у него не было времени придумывать правдоподобную ложь, а он уже твердо решил, что правды не скажет. Внезапно он почувствовал столь сильное побуждение выложить все начистоту, что крепко стиснул зубы, только бы не проговориться. Похоже, Анджули заметила это, и между бровей у нее вновь пролегла тонкая морщинка, та самая, которую он так хотел разгладить накануне вечером, не в силах видеть девушку огорченной и встревоженной.

Сегодня Аш испытал такую же невыносимую муку при виде омрачившегося лица Джули и подумал, что если бы до сих пор он не знал, что любит ее, то понял бы это сейчас по боли, которую вызвала у него тень печали на челе девушки. И он снова понял, что отдал бы все на свете за возможность разгладить эту морщинку и сказать Джули, что он любит ее и готов на все, лишь бы оградить ее от несчастий. Но такого никак нельзя было допустить, и Аш нашел спасение в гневе, яростно заявив, что у него есть более важные дела, чем вести светские беседы в дурбарной палатке, и да будет ей известно, что на жизнь ее младшего сводного брата уже дважды покушались: во второй раз – с помощью яда, всего несколько дней назад.

Он собирался сообщить новость совсем не так и глубоко устыдился при виде побелевшего от ужаса лица Джули. Но сказанного не воротишь, и, поскольку было уже поздно пытаться смягчить удар, он отрывистым голосом рассказал все в подробностях, ничего не упуская. Когда он закончил, девушка сказала лишь одно:

– Ты должен был рассказать мне все после первого покушения, а не сейчас, когда у меня осталось всего несколько дней.

Аш и сам так считал, хотя он пришел к этой мысли далеко не сразу, а Мулрадж вообще об этом не думал или же просто полагал необходимым воспользоваться любой помощью, пусть даже в течение всего нескольких дней. Но Анджули сразу поняла, насколько запоздало это страшное известие, и морщинка у нее между бровей стала глубже – правда, теперь при мысли о Джхоти, а не об Аше. Девушка сильно побледнела и казалась потрясенной, и Аш только сейчас заметил темные круги у нее под глазами, словно она тоже мучалась бессонницей.

– Мне очень жаль, Джули, – сказал он.

И тут же подумал, что в данных обстоятельствах слова эти звучат совершенно бессмысленно – машинальное вежливое выражение сожаления, извинение человека, случайно опрокинувшего чашку с чаем или ненароком толкнувшего кого-то в дверях. Но никакие другие слова не шли на ум, и он действительно сожалел, глубоко и искренне… не только о том, что не счел нужным своевременно рассказать Джули про Джхоти, но и о многом другом. Наверное, больше всего о том, что вернул ей половинку перламутровой рыбки. Если бы он не сделал этого…

Смех Шушилы, донесенный до них очередным коротким порывом ветра, напомнил Ашу, что, если они не увеличат скорость, их скоро нагонят – они непроизвольно перевели лошадей на шаг, пока разговаривали. Он резко сказал:

– Давай быстрее!

И они пустились галопом, направляясь к проходу в гряде холмов, и вскоре оказались в тихой долине, затопленной вечерними тенями.

Земля здесь была не такой твердой и каменистой, как на открытой равнине, но склоны холмов были по большей части скалистыми, и среди беспорядочно нагроможденных валунов зияли черные провалы пещер, где явно некогда обитали люди или домашние животные: на скалах остались черные круги от костров, а вокруг них там и сям виднелись следы коровьих лепешек, давно уничтоженных солнцем, ветром и навозными жуками. Как бы пристально Аш ни вглядывался, он нигде не находил свежих признаков человеческого присутствия, и, убедившись, что за ними никто не последовал и что долина необитаема, он натянул поводья, и обе лошади снова пошли шагом. Но хотя теперь они могли не опасаться посторонних ушей, Аш не произносил ни слова, и Анджули тоже молчала.

Тень от холмов справа накрывала две трети долины, и, хотя ближайшие к ним холмы, все еще ярко освещенные закатным солнцем, продолжали источать накопленное за жаркий день тепло, здесь было прохладнее, чем на открытой местности. Ветер, взметавший пыльные смерчи на равнине, усилился, и залетавшие в долину порывы высушили пот у них между лопаток и положили конец дремотному знойному безветрию, царившему весь день. Небо впереди уже позеленело в преддверии сумерек, а холмы поменяли цвет с рыжевато-желтого на розовый, светло-вишневый и абрикосовый на вершинах, все еще озаренных солнечными лучами, и на синий и фиолетовый в быстро сгущающихся тенях у подножий. Но Аш не замечал ничего этого…

Он смотрел на Джули и сознавал, что будет видеть ее в течение ближайших нескольких дней и в последний раз – на бракосочетании, а потом никогда больше не останется с ней наедине и не сможет смотреть на нее вволю.

Как всегда на конных прогулках, она была в мужском костюме: шароварах, ачкане и маленьком муслиновом тюрбане, прикрывавшем волосы. Строгость головного убора лишь подчеркивала красоту ее черт, привлекая внимание к прелестным очертаниям скул и подбородка и огромным, широко расставленным глазам, окаймленным густыми ресницами, а его рубиново-красный цвет выгодно оттенял матовую кожу лица и повторялся в изгибе ярких губ и кастовом знаке между бровей. Джули сидела в седле, развернув прямые тонкие плечи, нисколько не похожие на покатые изящные плечи Шушилы.

Любой случайный прохожий принял бы Джули за красивого юношу, ибо она держала голову по-мужски высоко, а не склоняла покорно, как подобает благовоспитанной девице. Но ехавшему рядом Ашу казалось, что нынешняя ее одежда подчеркивает ее женственность гораздо сильнее, нежели изящные складки сари. Под прямого покроя ачканом явственно вырисовывались полушария грудей, которые сари обычно скрывало, да и тонкая талия и округлые бедра определенно принадлежали не мальчику, хотя руки вполне походили на мальчишеские. «Сколь многое они говорят о характере Джули, – подумал Аш, пристально разглядывая эти руки, спокойно лежащие на конской гриве, с пропущенными между сильными пальцами поводьями. – Надежные руки…»

Он совсем забыл про Джхоти. Но Анджули не забыла, и, когда наконец заговорила, голос ее звучал приглушенно, словно она размышляла вслух.

– Это все Нанду, – негромко произнесла она. – Наверняка он. Кто еще может извлечь выгоду из смерти Джхоти или иметь причины убить его? В лагере полно приспешников Нанду… но мне не верится, что найдется много людей, способных убить ребенка. Впрочем, многих для такого дела и не требуется, одного-двух вполне достаточно, и, если мы не узнаем, кто они, нам будет трудно уберечь Джхоти от беды. Мы должны решить, кому можно доверять, и позаботиться о том, чтобы один из надежных людей постоянно находился при нем.