Современная деловая риторика: Учебное пособие - Т.В. Анисимова

21. 4. С.А. Андреевский Вместо предисловия (Фрагмент)

…Новейшая судебная ораторская школа имеет три заповеди: первая — «реклама», вторая — «пафос» как подделка чувства, и третья — "общие места" как замена ума. И больше ровно ничего не требуется. Что же получается в результате? Получаются люди, которые сами себя расславили и которые этим очень довольны. Но скажите по совести: интересуется ли кто бы то ни было из людей компетентных тем, что скажет подобная «знаменитость» по делу, доставшемуся в ее руки? Я думаю, что нет никакой возможности интересоваться речью, которая каждому среднему человеку известна заранее. Каждый из нас, прочитавши о происшествии в газетах, даже не изучая его подробностей, весьма легко угадает, на чем будет «ездить» подобный защитник. И никогда не ошибется. Все мы без затруднения предусмотрим, что речь защитника будет "блестящая и горячая" и что, таким образом, на сцене суда произойдет самое банальное изображение защиты с ее общеизвестною и надоевшею ролью, как роль "Дамы с камелиями". Привычные рецензенты судебно-театральной залы будут вполне удовлетворены. Слава защитника не увеличится, но и не уменьшится, ибо сама эта слава, раз уже она сделана, имеет те же качества неувядаемости, как и восковая кукла. А смогли ли бы вы когда-нибудь предусмотреть, что скажут Спасович, Урусов, Александров, Жуковский? Нет. Потому-то их появление и участие в деле всегда составляли событие без всяких самодельных анонсов. Это были умы самобытные, творческие и способные открывать новое, яркие и редкие, как бриллианты. А те, которые нынче так усиленно предлагают себя публике, — разве это не самые ординарные умы?…

Мне могут сказать: "Новая адвокатура вовсе не помышляет о том, чтобы сказать нечто новое и удивить каких-нибудь тонких ценителей. Она заботится прежде всего о подсудимом и отдает ему всю свою душу. Она ближе к жизни и она преуспевает в смысле побед гораздо более, нежели все ваши излюбленные ораторы." Казалось бы, более сильного возражения и придумать нельзя.

Но все это вздор. Во-первых, сколько бы теперешняя адвокатура ни помышляла о том, чтобы сказать нечто новое, она этого не сделает, не потому, что не хочет, а потому, что не может. Во-вторых, она вовсе не ближе к жизни, потому что она и не трудится, и не задумывается над изучением жизни, а только, понюхав слегка, на каких нотках можно сыграть выгодную роль, торопится захватить каждое дело с благодарным сюжетом и "жарить вовсю" бенефисные монологи, даже не соображаясь с тем, насколько они подходят к данному случаю. Она даже не постесняется исказить дело только для того, чтобы подогнать его под свое задуманное выигрышное «амплуа». В-третьих, она вовсе не влагает в дело своей души, а только припускает к нему свой искусственный жар. Все эти пламенные защиты я назвал бы «физическими», а не «интеллектуальными». Известно, что даже величайшие трагики нисколько не тратили своей души, ибо отличались великолепным здоровьем и долголетием. Следовательно, о наших заурядных лицедеях и говорить нечего. Наконец, в четвертых, — и самое главное. Новая адвокатура не только не преуспевает в смысле побед, но, если взять статистику, проигрывает немилосердно. Секрет заключается лишь в том, что, под сенью рекламы, она трезвонит о своих победах и затушевывает свои проигрыши. Я бы мог привести доказательства и цифры, но для этого нужно было бы назвать процессы и действующих лиц. Вредить никому не хочу. Держусь добродушного и бессмертного изречения нашего коллеги Сермягина: "Дай Бог нажить всякому." Но убежден, что теперешняя система защиты никакого влияния на правосудие не оказывает. Она годится лишь для дел, которые сами собою выигрываются. Да и в этих случаях подчас вредит, ибо развязная заносчивость адвокатов, предвкушающих победу, иногда смущает самых добросовестных судей…

22. Р.Г. Абдулатипов Речь на Съезде народных депутатов Российской Федерации. (11 декабря 1992 года)

Уважаемый Съезд! Уважаемый Председатель Верховного Совета!

Последние два съезда я выступаю тогда, когда уже нельзя не выступать. Красноречием все мы одарены в той или иной степени. К сожалению, не все проявляют мудрость души. И мне представляется, что мы все в большей или меньшей степени становимся заложниками крайних сил в течение уже семи лет. В течение семи лет мы разделили наше государство на “левых” и “правых” и уничтожаем друг друга беспощадно. Если от первого микрофона кто-то сказал одно, то от второго микрофона обязательно надо опровергнуть это мнение. Нельзя быть “левее” или “правее” Отечества. В эти трудные годы, в эти трудные дни надо быть вместе с Отечеством. И когда мы свергаем друг друга, мы фактически каждый удар наносим по нашей государственности. Одно государство — Советский Союз — мы уже уничтожили вместе с вами, сводя счеты друг с другом, следуя таким путем. Теперь мы взялись сводить счеты с исторически сложившейся российской государственностью, которая объединяет сегодня более 160 самобытных народов Российской Федерации.

Ничего противоправного в выступлении Президента и в требовании референдума я не вижу. Но я вижу другие аспекты этого выступления — морально-политические. Нельзя говорить только потому, что тебе дано право сказать. Нельзя говорить только потому, что ты можешь это сказать. Чем выше наша должность, чем больших размеров наши значки, тем больше должна быть ответственность за каждое слово, которое мы произносим, ибо слова наши способны еще взорвать общество. Тут надо думать над тем, как отзовется наше слово там, внизу.

Сегодня не надо быть великим политиком, чтобы организовать очередной референдум Российской Федерации. Сегодня надо думать: а что мы получим после этого референдума? Какую Россию? Тут нужна величайшая мудрость. Многие почему-то забывают, что даже президентские выборы не были проведены в некоторых республиках. Сегодня многие национальные кланы разного толка ищут повод для того, чтобы самим взять власть в свои руки и господствовать в своих вотчинах, разделив Российскую Федерацию на куски.

Ведь Федеративным договором еле удалось собрать наше многонациональное государство, российское общество. Вокруг чего объединились наши республики, края, области и автономии? Не вокруг экономической политики, которая вряд ли достаточно убедительна для того, чтобы она объединяла. Не вокруг приоритетов внутренней и международной политики, которая также вовсе не привлекательна. Объединились наши народы, и главным спасением была наша духовная, нравственная общность. Сегодня мы это можем разрушить: референдумом мы увеличиваем опасность “разрыхления” государства, опасность выхода из состава Российской Федерации не только отдельных республик, но и регионов. Кстати говоря, когда сегодня Татарстан и Чечню обвиняют в том, что они выходят из состава Российской Федерации, мне хочется сказать: проанализируйте решения мэрии Москвы и Санкт-Петербурга — они уже давно вышли из состава Российской Федерации.

Дорогие друзья, я хочу напомнить слова Достоевского: “В чем наша общность, где те пункты, в которых мы могли бы все, разных направлений, сойтись?” И сегодня надо не организовывать референдумы, а искать точки соприкосновения. Убежден, что мы все — патриоты своих республик, Российской Федерации. Нас объединяет больше факторов, чем разъединяет. Не надо перекладывать на людей ответственность за принятие решений, коль нас выбрали. Надо договариваться здесь, искать варианты договора между ветвями власти. Как бы ни выступил Президент — это наш Президент. Какими бы мы ни казались — мы народные депутаты. Надо уступать друг другу, искать компромисс во имя спокойствия и благополучия Отечества и объединяться во имя спасения Российской Федерации, во имя спасения наших народов.

Насколько же надо не любить свой народ, свое Отечество, чтобы так неистово враждовать друг с другом! Эта вражда становится опасной для Отечества, тем более что оно сегодня больное и уставшее, и нельзя издеваться над ним, над нашими соотечественниками, предлагая новые варианты конфронтации. Худой мир лучше доброй ссоры. Давайте думать об этом. Спасибо.

23. Б.Л. Пастернак Заявление, сделанное в Париже шведским журналистам 23 октября 1964 г.

Я очень сожалею, что дело приняло форму скандала: премия присуждена, а от нее отказываются. Причина тому — меня не известили заранее о том, что готовилось. Когда в “Фигаро литтерэр” от 15 октября я прочел сообщение ее корреспондента в Стокгольме, в котором говорилось, что шведская Академия склоняется к моей кандидатуре, но окончательный выбор еще не сделан, мне показалось, что, написав письмо в Академию — я отправил его на следующий день, — я мог бы исправить положение таким образом, чтобы к этому уже больше не возвращаться.

Я тогда еще не знал, что Нобелевская премия присуждается независимо от мнения будущего лауреата, и думал, что еще можно этому помешать. Но я отлично понимаю, что после того, как шведская Академия сделала выбор, она уже не может отказаться от него. Как я объяснил в письме, адресованном академии, причины, по которым я отказываюсь от награды, не касаются ни шведской Академии, ни Нобелевской премии как таковой. В этом письме я упомянул о причинах двух родов — личных и объективных.