Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

В этих условиях в марте 1973 года в Бангладеш состоялись парламентские выборы, где большинство голосов набрали представители правящей Национальной лиги – 73 %. Но поскольку оппозиция, опиравшаяся на Пекин, была недовольна результатами этих выборов, тревожная ситуация в стране продолжала сохраняться. Все шло к введению чрезвычайного положения. Чтобы избежать его, требовалось объединение всех левых сил: Национальной лиги, Компартии, Национально-народной партии. Именно для того, чтобы способствовать этому объединению, в Бангладеш и приехал Дин Рид. Он призывал жителей страны поддержать левые силы, дал несколько концертов, средства от которых перечислил в пользу Компартии. Стоит отметить, что эти усилия не пропадут даром: в октябре левые силы создадут Фронт народного единства и сохранят действующий режим в стране.

Из Бангладеш Дин в начале июня отправился в Панаму, где проходила еще одна конференция – на этот раз стран данного региона (Панамы, Гондураса, Венесуэлы, Мексики и Коста-Рики). Этот форум, собравший представителей 90 прогрессивных организаций, принял резолюцию, в которой содержалось требование к правительству США, чтобы оно вывело с территории Панамы свои войска (в этой стране было 14 американских военных баз). На этой конференции Дин вновь встретился со своим аргентинским другом Альфредо Варелой. Тот приехал туда в качестве секретаря Всемирного совета мира (стал им в 1969 году) и лауреата Ленинской премии, которую ему присудили меньше года назад.

Затем Дин побывал с краткими визитами в Венесуэле и Мексике, после чего отправился к себе на родину в США. Едва он туда прилетел, как сразу обнаружил за собой слежку. Сделать это было нетрудно, поскольку, во-первых, методам конспиративной работы Дина обучили еще в Чили (научили, как вычислять филеров, как от них отрываться и т. д.); во-вторых, агенты спецслужб и не думали особо таиться от своего подопечного и достаточно откровенно вели его, пристроившись за автомобилем, в котором он ехал. Как понял Дин, это были агенты ФБР. В своих предположениях Дин не ошибся.

На тот момент досье на Дина имелось в двух спецслужбах Америки: в ФБР и ЦРУ. Причем последнее, согласно закону 1947 года, не имело права оперировать внутри США, однако позволяло себе нарушать это правило. В структуре ЦРУ в 1962 году даже было создано тайное подразделение УВО (Domestic Operations Division – Управление внутренних операций), которое под мнимым предлогом сбора внутри США внешней разведывательной информации (частично якобы с помощью восточноевропейских эмигрантских организаций) занималось слежкой за неблагонадежными соотечественниками и составлением на них подробных досье. Особую активность в этом направлении ЦРУ начало демонстрировать с конца 60-х, когда в США поднялась волна антивоенного движения. Именно тогда в недрах УВО и появилось досье на Дина Рида. В ФБР, как мы знаем, оно было заведено еще раньше – в середине 60-х.

У обеих спецслужб Дин числился как «подрывной элемент» и должен был подвергаться постоянному наблюдению все время его пребывания на территории США. Причем если поначалу обе спецслужбы не слишком делились информацией об этом друг с другом, то в конце 60-х наступило потепление, санкционированное с самого верха: в Белом доме пришли к выводу, что одно ФБР оказалось не в состоянии подавить движение протеста, вызванное войной во Вьетнаме. С тех пор ЦРУ согласилось снабжать ФБР данными о контактах Дина Рида с «подрывными элементами» за пределами США.

Между тем в феврале 1973 года в ЦРУ сменилось руководство: вместо Ричарда Хелмса, который занимал этот пост с 1966 года, у руля встал Джеймс Шлессинджер. Это назначение совпало с расследованиями Сената США незаконных операций ЦРУ за рубежом и внутри страны, поэтому при новом руководителе сотрудникам ОВО было уже не до Дина Рида. Зато ФБР его не забывало. Едва он прилетел в Америку, как к нему «приклеилось» сразу несколько фэбээровцев, которые почти в открытую сопровождали его во время всех передвижений.

Дин эту слежку видел и даже провел специальную акцию с целью узнать, как далеко простираются планы его соглядатаев. В нью-йоркской гостинице, где Дин остановился на сутки, он оставил специальные метки в своем номере и на вещах, которые помогли бы ему понять, был там кто-то чужой в его отсутствие или нет. Как понял Дин, чужие в номере были. Так Дин узнал, что против него была проведена операция, которая на жаргоне американских спецслужб называется «черная сумка» (незаконное проникновение в жилище и осмотр вещей).

Находясь в США, Дин навестил своих родственников (отца, братьев, бывшую жену Патрисию и дочь Рамону), а также встретился со своим учителем Патоном Прайсом. Последний живо интересовался делами Дина. И тот охотно рассказал ему о своих поездках по миру, о том, что собирается переехать жить из Рима в Восточный Берлин. Коснулись они и событий в Чили, которые тоже волновали Прайса. Он считал, что дни Альенде сочтены, поскольку ему не хватает решительности одним ударом расправиться с оппозицией. Дин неоднократно слышал подобные заявления от других людей, поэтому слова учителя встретил с пониманием. Иной раз он и сам ловил себя на мысли, что тоже склоняется именно к такому выводу.

К тому времени ситуация в Чили продолжала оставаться напряженной. После того как 4 марта 1973 года во время парламентских выборов правым не удалось свергнуть правительство легальным путем (левые партии получили свыше 44 % голосов), правыми был взят курс на военный переворот. Причем уверенность в его успехе правым придавало то, что он был полностью одобрен в Вашингтоне (Белый дом ассигновал на это дело несколько миллионов долларов). При этом правительство догадывалось об этих намерениях, однако предпочитало действовать законными методами: министр внутренних дел Пратс высказался против дальнейших экспроприаций, за гарантии мелким и средним собственникам и предпринимателям, за поиски широкого национального согласия даже с участием ХДП.

Между тем левые радикалы во главе с председателем Соцпартии Альтамирано выступали за репрессии и требовали отправить Пратса и его сторонников в отставку. Альенде оказался перед сложным выбором. В итоге он совершил роковую ошибку: принял сторону радикалов. После удаления Пратса позиции дискредитированных сторонников лояльности президенту в армии были подорваны. 28 июня эти люди предприняли попытку свалить Альенде.

В тот день три группы танков и бронетранспортеров с сотней солдат направились в центр Сантьяго. Однако путч не удался, поскольку не был поддержан большинством в армии. Кроме того – Альенде был заранее предупрежден о нем советским КГБ (кстати, почти за два месяца до этого – в начале мая – Москва наградила Альенде Ленинской премией, которой суждено будет стать его последней прижизненной наградой). Вечером перед дворцом Ла Монеда состоялся 100-тысячный митинг, на котором Альенде заявил, что не распустит оппозиционный парламент, но прибегнет к референдуму, чтобы узнать мнение народа. Он все еще надеялся победить своих противников с помощью законных мер.