Ты для меня? - Людмила Сладкова

— Обычные. Ты меня ими кормила раньше. Когда у нас денег не было.

— Стас…

Столько нежности было в ее голосе, что Лера невольно улыбнулась.

Вся жизнь, пройденная рука об руку. И в горе, и в радости.

И в богатстве, и в бедности.

— Как сейчас помню: батон, намазанный майонезом с чесноком, а сверху огурчик, укропчик и шпротина! Эх! Под водочку…

Лера звонко рассмеялась:

— Мой папа тоже их любит!

— И я не откажусь, — внес свою лепту Герман, — при случае!

— Ну, что, рыбка моя? Сделаешь?

Женщина едва сдерживалась от хохота:

— Сегодня бутерброды ему советские. А завтра что? Ностальгия проснется, и попросишь меня девственность вернуть?

— Да не проблема, Марго! — игриво подмигнул он супруге. — Я слышал, сейчас все-все зашивают!

— Себе что-нибудь зашей, извращенец! — Давыдова грациозно поплыла в сторону лестницы. На миг оглянулась, зазывая мужчину за собой. — Идем! Кормить буду.

Оставляя их наедине, Станислав громко пробасил:

— Не скучайте. Мы скоро вернемся.

А они скучать и не собирались. Им предстоял разговор. И едва родители скрылись в доме, Герман его начал. На удивление спокойно, но уверенно.

— Знай, я не уволю ее. Алина – опытный сотрудник. И ценный!

Как еще грудная клетка не пошла трещинами от запредельного количества втянутого воздуха. Казалось, вот-вот легкие наизнанку вывернутся.

«Конечно, опытный! Конечно, сука, ценный!»

— Почему ты говоришь мне об этом? — прокаркала чужим голосом, превозмогая боль. — Разве я просила ее уволить?

— Пока нет. Но, судя по реакции на ее имя, попросишь. Об этом буквально кричит твой взгляд.

— Не попрошу! — повысила голос, подплывая вплотную. — Потому что это подло! А взгляд мой кричит лишь о том, ГЕНИЙ, как мне неприятно видеть своего мужчину рядом с сучкой, которую он трахал довольно продолжительное время! Вот и все.

— Лера!

— А что с этим делать – не мне решать! Я могу лишь… чувствовать.

Давыдов довольно бесцеремонно схватил ее за локоть и притянул к себе.

— У тебя есть то, чего не было ни у одной из них. Моя верность! Ты должна быть выше офисных сплетен, интриг и скандалов. Ты должна мне верить. Ты. Должна. Быть. Спокойна.

Отчего-то захотелось вырваться.

Или по лицу его хлестануть за столь холодный и чужой взгляд.

— И у тебя есть моя верность, Герман, — голос предательски дрогнул. — Клянусь, я конфликтовать с ней не собираюсь, если сама провоцировать не станет. Но… Просто поставь себя на мое место. Тебе было бы приятно? Или безразлично? Ты был бы спокоен?

Не ответил. Плотно стиснул зубы и отвел взгляд. Ну уж нет! Яростно стиснула свободной рукой его подбородок, разворачивая к себе лицом:

— Скажи мне!

Вновь тишина. Наверняка чисто из упрямства. Не терпел чьих-либо указаний. А ее уже колотило от переизбытка эмоций.

— Не знаю, — пробурчал наконец. — Допустим.

— Серьезно? — из последних сил цеплялась за собственное самообладание. — И если он стал бы названивать мне в выходные, как она делает, это не испортило бы тебе настроения?

— Она названивает, потому что после вчерашней ситуации боится остаться без работы. Чертовски сильно боится, ведь ей нечем будет платить за квартиру. Вот и выслуживается.

«А я без тебя остаться боюсь! В очередной раз!»

— Исчерпывающе! — усмехнувшись, отстранилась. — Я замерзла. Пойду погреюсь.

Мужчина настиг ее у самого бортика и, резко развернув, прижал спиной к стене бассейна, не позволяя выбраться на сушу. Несколько мучительно долгих секунд молча смотрел в глаза, а потом вдруг признался:

— Я бы свихнулся, Лера. Будучи на твоем месте, я сошел бы с ума!

«Фу-у-ух! Точно гора с плеч!»

— Тогда ты меня понимаешь.

— Как никто другой.

— Мне будет неприятно, но я справлюсь.

— Дьявол! — рыкнул тихонько, роняя голову на ее плечо. — Потерпи месяц, моя девочка. Я по уши увяз в тендерном проекте. Отвлекаться не имею права. Но как только все закончится, слово даю – переведу Алину в другой отдел. Тебя устроит такой вариант?

В душе Лера ликовала. Ей удалось достучаться до него.

Внешне же прикрылась за маской спокойствия:

— Более чем.

— Мне очень не хотелось бы увольнять ее, понимаешь? — подался немного назад, чтобы лучше видеть ее лицо. — Она правда толковая.

— Я поняла! — желая избавиться от плохих мыслей, а особенно от Алины в его голове, обвила руками мощную мужскую шею. Слегка куснула за нижнюю губу, совершенно дурея от мгновенно потемневшего взгляда Германа. — Поплаваем наперегонки?

— Наперегонки, говоришь? — грубый сиплый голос находил отклик в самом низу живота, где разгоралось настоящее пламя. А прикосновения – наглые, порочные… простреливали кожу точно статическим электричеством. — Мелкая, да ты азартна!

— Самую малость…

— Плохое качество. Н-а-к-а-ж-у!

— З-а-н-у-д-а! — вернула тем же тоном. А затем, проворно развернувшись, прямо под водой задиристо оттопырила попку. — Отшлепаешь, что ли?

Яростно зашипев, Давыдов прижался к ягодицам девушки. Всего секунда потребовалась на осознание – игры кончились. Ее глаза округлились от шока. Вода в бассейне прогреться не успела, оставаясь прохладной. И даже очень! Но он был тверд, как скала. Такому каменному стояку позавидовали бы и порно-звезды. Лера с трудом нашла в себе силы столкнуться с ним взглядом и ошарашенно прошептала одними губами:

— Господи! Это как же нужно… меня хотеть… чтобы…

— Не поймешь! Ты – женщина!

Именно. Женщина. И от одной только мысли о его жажде Валерия превратилась в сумасшедшую неуправляемую дикарку. Плевать, что на улице светит солнце. Плевать, что их могут застукать…

— Возьми меня!

«Здесь. Сейчас.»

Сильная рука крепко сжалась на ее бедре.

— Я никуда не еду! — провоцировал, исследуя второй рукой край купальных трусиков чуть выше лобка. Нет-нет, да просовывая палец под ткань. — Что значит – возьми?