Кардонийская рулетка - Вадим Панов

— Прошу.

Открыл обе двери, ведущие в совещательную комнату, сначала первую, черного дерева, затем вторую, обитую кожей, пропустил Арбедалочика внутрь и тщательно закрыл двери — теперь изнутри не доносилось ни звука. За тем, чтобы распорядитель не ошибся в выполнении этой несложной процедуры, следили два телохранителя и два секретаря. Потому что никому не дозволялось слышать, о чем совещались самые могущественные люди Галаны. Да что там Галаны! Десять самых могущественных людей Вселенной, если уж на то пошло! Десять человек, которые покупали планеты и развязывали войны. Десять человек, каждое слово которых означало жизнь или смерть для тысяч людей. Десять человек, которых Абедалоф Арбедалочик знал по старинным кличкам.

Слева направо вдоль круглого стола: Патриарх, который был первым; язвительный Заноза; веселый Клоун, никогда и ни при каких обстоятельствах не теряющий чувства юмора; Птицелов — он до сих пор ставил силки в своем заповеднике; ненавидящий флейтистов Дудочник — он мог стать великим музыкантом, но жизнь пошла иначе; вечно сонный Шляпа; грызущий карандаш Поэт; жадный даже по галанитским меркам Мельник и молчаливый как рыба Хитрый. Десятое кресло оставалось свободным.

Арбедалочик плюхнулся в него и принялся раскуривать сигару.

— Привет, Везунчик!

— И я рад тебя видеть, старый хрыч.

— Я старый? — возмутился сорокалетний Клоун. — На себя посмотри.

— Смотрю! Каждый день смотрю в зеркало, и мне нравится то, что я вижу. — Везунчик пыхнул сигарой и широко улыбнулся. — Завидуете?

Директора-наблюдатели ответили сдержанными смешками.

— А может, оставим его менеджером среднего звена? — предложил Клоун. — Пусть поработает на побегушках, пока не повзрослеет.

— Долго придется ждать, — буркнул Патриарх.

— Что верно, то верно, — хмыкнул Мельник.

— Я и так на побегушках, — с притворной грустью вздохнул Арбедалочик. — Но ничего, подождите: совершу пару подвигов, стану любимцем толпы, вознесусь над согражданами, и вы волей-неволей назначите меня директором-наблюдателем. Наглядно продемонстрируем сбывшуюся Большую Галанитскую Мечту.

— Насчет подвигов можно подробнее? — поинтересовался Заноза. — Я слышал, ты только что завалил проект «Кардония»?

— Мы потеряли армию! — рявкнул Мельник. — Огромные деньги, между прочим.

— Только аэропланы и десант, — отмахнулся Везунчик. — Основное туземное воинство уцелело.

— Авианосцы едва успели спастись!

— Все идет в строгом соответствии с планом.

— То есть мы хотели, чтобы Ушер захватил планету и оставил нас в дураках? — удивился Поэт.

— Нет, мы хотели Кардонию, и мы ее получим. Собственно, мы уже ее получили.

— Каким образом?

— Мы проиграли!

— Ты проиграл!

— Кто назвал его Везунчиком?

— На Кардонии началась война!

И тут Патриарх улыбнулся. Поскольку знал, что ответит Абедалоф:

— Война, мой старый друг, меняет все, — веско произнес Везунчик. — Абсолютно все.

Она опять первая. Она всегда первая: на Валемане, а теперь здесь, на Приоте. Везде, где льется кровь, она первая. То ли потому, что Дагомаро, то ли везет.

Флот движется к спящему Унигарту, первые корабли и суда с десантом едва появились на горизонте, а она уже ведет армаду паровингов на приотский лагерь, названный разведчиками «Грозовой лес 2». Армаду на армаду.

— Внимание всем! Готовность четыре минуты! Командирам первого отряда доложить!

— Первая эскадрилья готова!

— Вторая эскадрилья…

Ушерцы заходили с востока, со стороны встающего над Приотой солнца. Заходили двумя отрядами: в первом — бомбардировщики, будут работать по наземным целям; во втором — истребители, которые займутся цеппелями и аэропланами. Две огромные волны — почти все паровинги Ушера — надвигались на «Грозовой лес 2», и Кире выпала честь командовать атакой.

Или избиением.

Приотцы наверняка уже объявили тревогу. Мечутся цепари в висящих над лагерем дирижаблях, готовятся ударить из пушек, из пулеметов… На земле тоже суета: пилоты пытаются взлететь, ничего не понимающие солдаты носятся среди палаток — что могут десантники, если их не успели сбросить на противника? Ничего.

— К бою! — командует Кира.

Закусывает губу, но не отворачивается. Заставляет себя смотреть на то, как летят к земле первые бомбы.

За Ушер! За нашу свободу!

Дом окружили лингийские егеря — тридцать человек в полной выкладке, абордажная команда с «Дер Каттера». А чтобы не возникло проблем с полицией или военными патрулями, лингийцев сопровождал ушерский офицер. Бородатый десантник в черном, очевидно робеющий высочайших персон. Он остался в начале квартала, у доставившего егерей грузовика, а вот длинная «Колетта Витарди» подъехала к самым воротам виллы.

— Мои люди могут помочь, — негромко предложил Тиурмачин.

Десять телохранителей старого эрсийца окружили лимузин, с подозрением оглядывая ограждения богатых домов. Смотрелись телохранители серьезно, среди них даже бамбальеро были, однако адиген отказался:

— Нет необходимости, Гектор.

— Понимаю.

Валентин распахнул дверцу, помог Помпилио спуститься на землю и сопроводил опирающегося на трость адигена к калитке.

— Жди здесь.

— Да, мессер, — вздохнул камердинер, подавая хозяину «Улыбчивого Ре».

Вздохнул не от беспокойства — Теодор знал, чем закончится визит дер Даген Тура на занятую террористами виллу, вздохнул, потому что настроение у Валентина было таким же скорбным, как и у адигена.

А Помпилио уверенно ступил во двор.

И сразу же выстрелил, на мгновение опередив вскинувшего винтовку террориста. Следующий шаг и следующий выстрел. И снова в цель. «Улыбчивый Ре» был снаряжен пробивными «тигриными когтями», и даже толстая дубовая дверь не являлась для них преградой. А для анархиста — укрытием.

Выстрел.

Бамбадао засек движение в окошке второго этажа и среагировал, и услышал едва различимый предсмертный вскрик.

Бабарский докладывал, что в доме собрались четверо анархистов. Когда адиген, хромая, вошел в гостиную первого этажа, из них, по его расчетам, должен был остаться один. И шорох на кухне, примыкавшей к гостиной, показал, где он.

— Не пытайся бежать через сад, тебя поймают, — громко произнес Помпилио. — Дом окружен, так что иди сюда, не трать время. — Он уселся на скрипнувший стул, положил бамбаду на стол, вытер шею и голову кружевным платком и, не поднимая глаз, поинтересовался: — Знаешь, кто я?

Ему не требовалось смотреть на появившегося в гостиной террориста, чтобы видеть его. По едва слышному скрипу половиц, по дыханию и запаху бамбадао знал, где именно стоит Шо, мог оценить его комплекцию и позу.