Игра со Зверем - Алёна Алексина

Заговорщики переглянулись, одновременно усмехнувшись. Да, есть игры, которые никогда не наскучат.

Часть III

Желтые лютики мягко покачивались под ветром. Тонкие стебли трепетали в обрамлении резных листьев, и казалось, само солнце запуталось в траве. Мама рассказывала, будто, если найти цветок с десятью лепестками и всегда носить с собой, он позволит видеть ночью так же хорошо, как и днем. Забавно… Ему это не было нужно. Но он все равно искал. Правда, так и не нашел.

Вжи-и-ик! И зелень разлетелось рваными клочьями. Остро отточенный меч срезал и цветы, и тонкие стебли и резные листья.

— Мне все равно, как он называется, — высокий смуглый демон раздраженно выдохнул.

— Мама говорила…

— Плевать, что она там говорила! Ты здесь для того, чтобы научиться обращаться вот с этим, — он резко взмахнул широким длинным мечом. — Не думал, что взрослого мужчину коровий корм привлечет больше, чем оружие.

— Коровы не едят…

Затрещина сбила его с ног.

Мужчина откинул со лба иссиня-черные, чуть влажные от утреннего дождя волосы, и перевел взгляд на другого сына. Тот презрительно кривил губы, глядя на брата сверху вниз.

— Его двенадцать лет воспитывала рабыня. Он рохля.

— Я не рохля! — взвился с травы нескладный подросток.

— Ну да, вижу, — задумчиво сказал отец. — Сколько эмоций… Слишком много для обитателя Ада. И изображать ты их научился в совершенстве. Тирэн… ну и имя.

Мальчик пожал плечами, разглядывая носки своих ботинок.

— Подними меч! Буду выбивать дурь, которую втиснула мать.

— Не выбьешь, — парнишка подобрался, и прозрачные зеленые глаза вспыхнули звериным огнем. — Думаешь, я драться не умею?

Мужчина усмехнулся и кинулся на жалкого противника. Тот удивительно ловко ускользнул, но… тут же растянулся в траве, получив тычок в спину.

— Ах ты…! — он повернулся к брату, который, как ни в чем ни бывало, стоял и смотрел вдаль.

— Запомни, Тирэн, — возвышаясь над поверженным подростком, назидательно сказал отец. — Никогда никому не подставляй незащищенную спину. Если есть выбор — умереть или прикрыться тем, кто рядом — прикрывайся. Иначе не выживешь.

Шесть лет спустя.

— И что?

— То. Тир, ты полукровка — родился от человеческой девки, которая тебя двенадцать лет прятала, — брат хмыкнул и взъерошил волосы. — Поэтому ты не станешь ни квардингом, ни левхойтом.

— Стану! — названный полукровком недобро прищурился. — Найду способ.

— А зачем тебе? — собеседник перекатился на живот и уткнулся лицом в скрещенные ладони.

Юноши расположились на берегу широкой реки, степенно вьющейся между крутыми песчаными берегами. Старая кудрявая ива свешивала длинные ветви почти до самой воды.

Тирэн прислонился спиной к шершавой коре, и посмотрел на родовой замок, проглядывающий через дрожащие под ветром серебристые листья. Шесть лет назад его мать сказала, что вернется. И не вернулась. Зато пришел отец и принялся учить быть демоном. Настоящим — без страха, чувств и терзаний. Мальчик впитывал знания, легко принимая новый образ жизни и новый образ мыслей. Он был хорошим учеником — уже мог выбить меч из руки старшего брата, а пару раз своей ловкостью изумил даже левхойта. Тир перевел взгляд на свои руки. Сильные, мозолистые. Руки мужчины. Он мог сломать ими любую девчонку, но не считал нужным. Ему больше нравилось играть с ними в чувства. Это было гораздо действеннее насилия.

Мать когда-то растолковала отпрыску, как могла, что такое любовь. Она понимала — ее дитя не способно чувствовать, но все равно объясняла, гладила по волосам, улыбалась. Она называла его маленьким Хозяином своего сердца. Глупость…

Но самое главное юный демон понял без подсказок родителей — многое в этом мире можно получить, не взывая к праву рождения и даже к праву силы. Как? Элементарно! Противника не нужно побеждать, достаточно просто обыграть. Причем (это стало ясно с возрастом), обыграть можно любого. Тирэн усмехнулся. Его забавляло неизменное чувство превосходства, всегда переполняющее брата. Вот и теперь: «Зачем тебе?».

— Затем, что я так хочу, — отрезал он.

— Да ты… — но тут говоривший осекся, и вскочил на ноги. — Смотри!

Дрожащая от напряжения рука указывала куда-то вдаль.

Тот, к кому обращался полный ужаса и возмущения призыв, оглянулся, раздвинул руками длинные ветви ветлы и подался вперед. Их замок горел. Некогда коричнево-бордовый камень чернел и осыпался. Свирепый зелено-оранжевый огонь бушевал в высоких башнях, глодал стены и острые кровли, вырывался из окон.

— Тьма! — юный демон кинулся было вперед, но брат вовремя схватил за плечо и дернул обратно под дерево. — Пусти!

— Там драконы! Надо бежать!

Конечно, драконы! По пламени видно, да и потому, как оно плавило и крошило гранитную кладку.

— ПУСТИ!

Упрямец отшвырнул удерживающую его руку и бешеными скачками понесся к месту трагедии. Трава вокруг горела, от земли пыхало печным жаром, подошвы ботинок раскалились. В вековую ракиту, оставшуюся позади, ударила струя огня. Не обращая внимания на отчаянные окрики, Тирэн распахнул крылья, и взвился в пылающее небо.

Возле замковых стен его опалило раскаленным воздухом. Брови и ресницы сгорели, волосы на голове тоже вспыхнули. Он метался между объятых пламенем строений, увертывался от жадной стихии, рвущейся из окон, дверей, поднимающейся от надворных построек, гудящей от яростной силы. Одежда на теле медленно тлела… Но строптивец прорывался сквозь огонь, прикрываясь то крыльями, то безнадежно обожженными руками.

На широкий балкон собственных комнат он рухнул, пролетев сквозь ревущие злые сполохи. Не почувствовал ни жара, ни боли, прыгнул вперед и, ощущая, как загорается кожа, метнулся к стоящему у кровати сундуку. Там лежало единственное, что осталось от матери — старенький медальон. Юноша понимал, что, увидев дешевую безделушку, отец разъярится, но… жив ли он вообще — отец-то? Да если и жив, все равно. Спасти свою главную ценность. Зачем? Вразумительного ответа на этот вопрос не было.

Обожженные пальцы вцепились в горячую цепочку, опаленные крылья ударили раскаленный воздух. Тирэн услышал, как затрещали на потолке деревянные перекрытия, и огненным шаром вылетел в окно. Ревущее пламя мстительно лизнуло спину. Задыхающийся от жара демон рванулся вперед, полетел, петляя, в клубах едкого черного дыма, но тут тягучей волной на тело обрушилась запоздавшая боль. Сын левхойта рухнул на обожженную землю, и закашлялся, переворачиваясь на живот. Кое-как принял облик человека, с ужасом осознав, что едва дышит.