Кто ищет... - Валерий Абрамович Аграновский

очень вредим себе, когда напрягаем наши силы, чтобы «произвести впечатление». Мы стараемся говорить только умные слова, ходить солидной походкой и делать вид, что все знаем и понимаем. Чистые «Сократы» — все как один! Мы даже тщимся выглядеть умнее, чем есть на самом деле, хотя самое разумное, что может придумать журналист, так это казаться глупее, когда почувствует, что интеллект мешает! Зачем мы вылезаем из собственной кожи? Почему не работаем попроще? Увы, наше стремление понятно, оно основано либо на престижных соображениях, либо на нашем тщеславии, но совершенно не оправдано, если брать за критерий результат, к которому мы стремимся. Журналистам, которые «умнее» всех окружающих, очень трудно собирать материал. И вообще, пусть потом, после опубликования статьи или очерка, люди скажут: «Надо же, ходил дурак дураком, а как точно все написал!», чем: «Надо же, какое производил прекрасное впечатление, а напечатал такую белиберду!»

Сдержанность, и прежде всего сдержанность, в проявлении ума — вот главное оружие журналиста. Не надо торопиться с высказыванием своего понимания ситуации и проблемы, своих предположений и догадок, как бы они точны ни были. Куда полезнее большую часть времени проводить в командировке «с холодными ушами», по принципу: все вокруг умницы, один я чего-то не понимаю! Лучшая маска для газетчика — это маска преувеличенной деловитости. Под ней должно скрываться и ликование, и обладание догадкой, и превосходство знаний.

Мой призыв к сдержанности ума, вероятно, касается только тех журналистов, кто действительно имеет что сдерживать. Остальным метод работы «с холодными ушами» дастся, слава богу, без особого напряжения.

С и т у а ц и я  т р е т ь я. Явившись на место, мы тут же предъявляем повод, по которому приехали, излагаем всю сумму предполагаемых претензий и действуем «с открытым забралом». Сразу скажу, что считаю этот метод принципиально правильным и, если угодно, универсальным — в том смысле, что, какой бы путь мы ни избрали, собирая материал, заканчивать его должны с тем же «открытым забралом».

Во-первых, открытость наших действий есть свидетельство нашего уважения к праву «противника» на защиту.

Во-вторых, защищаясь, «противник» излагает свои доводы, и это толкает нас в поисках контрдоводов на более углубленное и всестороннее изучение проблемы. Стало быть, мы получаем дополнительную гарантию от предвзятости, а убедив себя, тем легче убедим читателя.

В-третьих, «открытое забрало» рождает у людей ощущение справедливости, снимает излишки недоверия к журналистам, что очень важно для установления контактов с собеседниками и в конечном итоге для добывания истины.

В-четвертых, этот метод решительно облегчает выработку позитивной программы. Вживаясь в проблему, получая все доводы «за» и «против», мы начинаем видеть не схему, а реальность, рожденную не злой волей отдельных людей, а объективными причинами. И тогда мы можем позволить себе критику любой остроты, мы всегда ее можем позволить, если убеждены в неправоте своих «героев», если искренне болеем за дело, знаем его суть и способны дать позитивную программу.

Наконец, в-пятых, по-человечески неприлично возвращаться домой, молча увозя в блокнотах обвинения в адрес живых людей — трудных или легких, работящих или бездельников, способных или бездарных, но никогда не врагов! Наши приемы работы должны быть непременно чистыми, честными, рыцарскими: обвинение да пусть будет брошено в лицо и перчатка да пусть будет поднята! Правда, возникает вопрос: может ли информация, так щедро полученная от нас заинтересованными лицами, осложнить прохождение материала на газетную полосу? Да, может. Если наше редакционное руководство не проявит должной стойкости и принципиальности в ответ на телефонные звонки и телеграммы, предупреждающие опубликование материала; если наше поведение в командировке не было безупречным; если наши очерки окажутся недостаточно убедительными и доказательными. Но волков бояться — в лес не ходить, не так ли?

На этом я прерву перечень ситуаций, каждая из которых требует своих методов сбора материала. «Всех не переброишь!» — как будто бы написал записку парикмахер, прежде чем кончить жизнь самоубийством. Всех ситуаций тоже не перечислить и на любой случай рецепта не дать. Важно другое: понимание того, что журналист должен проявлять в командировке гибкость ума, чуткость к условиям, в которых он работает, разнообразность тактики, изобретательность в подходах, артистизм в исполнении — иными словами, весь свой талант, дабы в каждой ситуации найти оптимальное решение и обеспечить сбор материала. Однако выбор средств для достижения цели не должен быть ему безразличен — хотел бы, чтобы эта мысль прозвучала громче остальных.

Завязываю по этому поводу несколько «узелков на память», но уже не разделяя сбор материала на положительную и негативную темы.

1. Довольно часто нам приходится решать одновременно две, казалось бы, несовместимые задачи: с одной стороны, обеспечивать поток сведений в наш блокнот, причем сведений убедительных, и для этого вскрывать конфликты, сталкивать людей, заставлять их открыто проявлять себя, а с другой стороны — максимально охранять душевный покой людей, с которыми имеем дело, не допускать кривотолков, пресекать скороспелые «меры» со стороны руководства и для этого, говоря образно, не тревожить раньше времени поверхность «озера», «не делать волн». Как быть? Чем жертвовать? То ли душевным покоем людей во имя качественного сбора материала, то ли сбором материала во имя покоя людей?

Полагаю, чисто теоретическое решение такой профессиональной коллизии отсутствует. Закона нет. Однако, если исходить из того, что наша конечная цель — выступить в газете, надо во имя дела освобождаться от лишней — подчеркиваю: именно лишней! — щепетильности и избытка — подчеркиваю: именно избытка! — благородства. В этом смысле допускаю аналогию со следователем, который выясняет у родственников обстоятельства смерти близкого им человека: обязанный быть предельно тактичным, следователь тем не менее не освобождается от необходимости установить истину.

Все дело, таким образом, в степени нашей тактичности, корректности и чуткости. Она должна быть продиктована конкретной обстановкой, реальным состоянием коллектива, в недрах которого собирается нами материал, и особенностями характера отдельных его членов. Все это журналист обязан знать заранее, а на «заранее» всегда необходимо время. Стало быть, если без ханжества отвечать на поставленный вопрос, надо прийти к такому ответу: журналисту нельзя врываться в тему, в нее следует входить медленно и осторожно, часто оглядываясь по сторонам, останавливаясь и все примечая, строя работу по принципу «тише едешь, дальше будешь». Тогда он обеспечит и сбор материала без дополнительных помех, и покой окружающим, и нормальное прохождение очерка на газетную полосу.

2. Когда тема связана с острым конфликтом и разоблачениями, лучше ехать в командировку не в одиночестве, а вдвоем или даже бригадой. На худой конец, если редакция не в силах проявить щедрость, надо обращаться к помощи коллег из местных газет или людей совершенно посторонних, при молчаливом участии которых проводить все сложные и ответственные разговоры, — разумеется, с согласия собеседника.

Казалось бы, что это