Предание Темных - Доуз Кейси

Недолго думая, Зара тут же выдает:

– Нет, дело совсем другое – пригнувшись к самому уху юношу, она тревожно шепчет – ваша подруге Лале-хатун попала в большую беду!..

* * *

Лале уже давно теряет счет времени.

В какой-то момент она уверена, что прошло пять часов, а уже в следующий убеждена, что никак не больше получаса. Пересев с пола на кровать, она лишь в томлении глядит на дверь, но ни Зары, ни спасительного силуэта Халиль-паши там не появляется.

Она периодически то невольно засыпает, то так же быстро просыпается, и ей уже кажется, что не будет никакого конца этому дьявольскому замкнутому кругу… когда раздается скрип двери.

И теперь она ясно осознает, что может быть и кое-что похуже цикличного сна-бодрствования в ожидании Зары.

Да, может.

Например, приход Мехмеда.

Вместо Зары и Халиль-паши – именно его силуэт теперь Лале наблюдает проскальзывающим в дверь комнаты. Султан явно находится в благодушном настроении – на его лице играет улыбка.

Улыбка, которую бы Лале с большим удовольствием стерла самым большим в мире ластиком. И желательно навсегда.

Мехмед либо не замечает, либо не хочет замечать, как изменилось выражение лица Лале, едва она его видит. Потому подходит к ложе, но девушка тут же вскакивает, точно ужаленная, и отбегает на несколько шагов назад. Настолько, насколько позволяет то небольшое пространство, покуда ее спина вновь не касается стены.

В ответ на это он лишь изумленно изгибает бровь:

– Боишься? Не надо. Рано или поздно это случилось бы. А я – определенно лучший вариант для.. первого раза. Кто знает, какого мужчину тебе выберут в мужья. Может, повезет, да даже не очень старого.. Ну уж точно не столь высокопоставленного.

На его губах вновь появляется самодовольный оскал:

– Потому что выше просто никого нет.

– Да из всех – вы худший вариант! – в запале выкрикивает Лале.

А что может уже случится?

Он запер ее тут, в покоях гарема, понятное дело с какими мыслями. Что еще ей смогут сделать, даже вызови она гнев султана?

Потому она дает волю всем тем словам, которые приходилось ранее держать при себе, дабы пуще прежнего не разозлить Мехмеда:

– Вы – глупый, самонадеянный мальчишка, который разрушал империю два года назад, и начинает это делать опять, вновь добравшись до престола! Худшего варианта, чем вы – да видит Всевышний – нет ни для меня, ни для всей Османской империи!

От этих слов лицо Мехмеда буквально перекашивает, точно он инсульта. Грубы кривятся, а ноздри едва ли не раздуваются, точно у быка. Сжав кулаки, он делает несколько шагов к Лале, пользуясь тем, что она сама загнала себя в угол между двух стен:

– Не стоило тебе портить мне настроение – цедит он – потому что, я предупреждал тебя, если ты это сделаешь, тебе же самой придется узнать, каков я в нем. Что ж, ты сделала свой выбор, ку-зи-на – последнее слово он нарочно произносит по слогам, с нескрываемым издевательством.

Он хватает ее за руку и тянет к ложе:

– Теперь давай знакомиться ближе.

– Нет! – Лале визжит и пытается сопротивляться, но Мехмед больно надавливает на запястье, заставляя ее в итоге сесть на подушки рядом с ним.

Пару мгновений поскользив по ней взглядом, он касается пальцами ее обнаженного нарядом плеча, и с прежней довольным оскалом растягивает слова на самый отвратнейший манер:

– Сладкий, сладкий лукум.. сегодня я буду пробовать тебя на вкус. Я даже готов обойтись без танца в этот раз. Приступим сразу к делу. Впрочем, не огорчайся, одним разом у нас не ограничится. Уж слишком ты мне приглянулась! Кто знает, может, тебе повезет и ты станешь матерью моего наследника. Будущего султана…

Об одной мысли об этом Лале начинает тошнить с новой силой.

Она вновь пытается одернуться, но на этот раз Мехмед хватает ее за руку куда больнее, заставляя вскрикнуть..

Но даже этот крик перебивает грохот, раздавшийся из-за двери. Султан мгновенно замирает, озадаченно прислушиваясь.. и в следующий миг она уже распахивается с таким шумом, что и прислушиваться не надо, дабы это услышать.

От неожиданности Мехмед вздрагивает, невольно отпустив руку Лале.. и ее тут же притягивают с ложе к себе другие – гораздо более сильные и знакомые руки.

Влад.

А позади него, обнажив меч, стоит Аслан.

-12-

Влад прижимает подругу к себе так крепко, что кажется сейчас раздавит в объятиях.

Через его плечо она видит за порогом оглушенного стражника, лежащего навзничь, и несколько служанок, что испуганно жмутся к стене. Девушка понимает, какие большие проблемы навлекли этим вторжением на себя друзья – но при этом, несмотря на все, никогда она еще не была настолько рада их появлению, как здесь и сейчас.

Она приникает к Владу еще теснее, но одним ловким движением юноша заводит ее себе за спину, и вынуждает отойти на пару шагов назад – тем самым, они вместе равняются с Асланом у двери. Теперь она оказывается за спинами уже обоих друзей – и замечает у Влада, как и Аслана, так же меч в руке.

Множественно страшных мыслей пролетают в ее голове, и будто озвучивая самую кошмарную из них, Мехмед вскакивает с кровати и кричит:

– Вы подписали себе смертный приговор!

Однако, при этом, не спешит надвигаться на вооруженных юношей, а напротив, пусть и скалясь, точно дикая собака – отходит все дальше и дальше к стене, продолжая угрожать:

– Ваш шум, конечно, слышали, и с минуты на минуту здесь будет целый полк стражи!

Но с каждый словом он сам начинает кричать все больше, будто бы неуверенный в своих словах и надеясь собственными визгами обратить внимание охраны на происходящее.

Лале замечает, как сходятся к переносице брови Аслана. Он в ярости, и Лале впервые видит своего веселого рыжего друга таким угрожающим. Однако, переведя взгляд на второго – замечает, что и губы Влада искривлены в гневе.

Только в другом, совершенно ином – каком-то свирепом и устрашающем гневе, от которого даже ей становится страшно. Его пальцы, сжимающие рукоять меча, будто готовы переломить ее на двое и воткнуть это самое острие в грудь Мехмеду прямо сейчас, наплевав на последствия.

Его раздирает жажда мести за то, что султан успел сделать с Лале – и за то, что только собирался. И кажется, еще мгновение – и Влад действительно бросится вперед, уже не защищая подругу – а нападая на Мехмеда.

Но вот, словно в подтверждение слов султана, за дверью слышится топот, а уже в следующую секунду в комнату вваливается группа вооруженных янычар.

Мехмед сразу же перестает зажиматься в угол и делает грозный шаг вперед:

– Схватить их!

Янычаре тут же надвигаются на парней, выполняя приказ..

– Опустить оружие!

Голос, который приказывает фактически нарушить повеление султана – настолько знаком им всем, что Лале даже вначале не верит, его ли обладателя в самом деле она сейчас увидит.

Но обернувшись, как и остальные, в самом деле узнает в стоящем на пороге грозном человеке своего дядю.

Дядю Мурада.

Мужчина грозно обводит комнату взглядом и останавливает его на Аслане и Владе.

– Вы ворвались в покои султана. Угрожаете ему оружием! И тем самым обрекли себя на смерть!

Лале прижимает руки ко рту:

– Дядя Мурад, пожалуйста!..

Но он будто не слышит ее, продолжая смерять взглядами юношей, что лишь с его появлением покорно сложили оружие, но не растеряли своей отваги, готовые даже и сейчас, в присутствии янычар, вступится за подругу, если Мехмед посмеет вновь к ней приблизиться.

– И все ради одной маленькой девочки.. – расщелина меж бровей дяди Мурада разглаживается, показывая какое-то печальное удовлетворение – это достойно высшего уважения.

– Что? – взвизгивает Мехмед – да они..

Услышав голос сына, Султан Мурад вновь грозно хмурится и его раскатистый голос разносится с новой силой:

– А ты!

Он подходит ближе и наотмашь ударяет сына по лицу с таким звоном, но у всех в комнате, кажется, одновременно перехватывает дыхание. От такого удара Мехмед валится на пол и отползает назад, держась за щеку и вмиг растеряв всю свою браваду и напыщенность.