Элрик: Лунные дороги - Муркок Майкл

– А есть и другие элементали?

– Они все объединились во Владыке Шоашуане, который всегда был могущественным и заключал множество союзов с воздушными элементалями. Но теперь он взял их в плен. И хотя двенадцать духов ветра побеждены его силой, они все еще могут преобразиться. В этом мире ему служат все ветры. Вот почему ему сопутствует удача. Он повелевает элементалями, которые когда-то были друзьями вашего народа.

– А потом перестали ими быть?

– Да, ибо их поработил этот безумный владыка. Вы должны понимать: элементали не служат ни Порядку, ни Хаосу, они верны только себе и своим друзьям. И лишь по случайности они служат Равновесию. А теперь им приходится против своей воли подчиняться Владыке Шоашуану.

– Почему он имеет власть над ними?

– Он украл Щит Хаоса, который, видимо, привел сюда вашу жену. Владыка Шоашуан подстерег ее и отобрал щит. Это было все, что ему нужно, чтобы сконцентрировать свои силы и победить ветра. Если бы не чары Айанаватты, ее бы вообще не было с нами! Его волшебная флейта от души послужила нашему делу.

– Владыка Сепириз, я обязался служить вашему делу, потому что вы обещали вернуть мне жену. Но вы не сказали мне, что я убью ее.

– Я не был уверен, что все случится именно так… в этот раз.

– В этот раз?

– Мой дорогой граф Улрик. – В этот миг в комнату вошел князь Лобковиц. – Кажется, вы наконец-то поправились и готовы к дальнейшему.

– Только если вы расскажете мне больше. Правильно ли я вас понял, владыка Сепириз? Вы знали, что я убью свою жену?

Черного великана выдало выражение его лица, но в нем я заметил еще и печаль. Если прежде я и винил его в чем-то, то теперь горечь рассеялась без следа. Я вздохнул. Попытался вспомнить то, что уже слышал. Кажется, когда-то давным-давно это сказал Лобковиц. Все мы являемся отголосками какой-то большой реальности, но каждое наше действие в конечном итоге определяет природу самой истины.

– Все, что мы делаем, не уникально. Все, что мы делаем, имеет смысл или последствия, – мягко проговорил Лобковиц с приятным австрийским акцентом, прервав молчание Сепириза. Черный гигант посмотрел на него с облегчением и даже с благодарностью. Он не мог принять вызов, который я ему бросил, и боялся ответить на мой вопрос.

Наступившую тишину нарушил громкий шум снаружи. Я прошел мимо возвышения, на котором спал – в одном нижнем белье, потому что комната была приятно теплой. Я подошел к окну. Посмотрел во двор – мы располагались несколькими этажами выше. Старые лозы, толще моей ноги, взбирались по потертой, блестящей каменной кладке. Осенние цветы, огромные георгины, гортензии и розы высотой едва ли не мне по плечи росли среди них, и только теперь я понял, насколько древнее это место. Теперь оно стало домом для дикой природы, а не для человека. Во дворе росли большие раскидистые деревья и высокая дикая трава. Немного поодаль, на другой террасе, я разглядел целый фруктовый сад. А за ним заброшенные поля, загоны для скота, склады. Они пустовали здесь веками. Я вспомнил историю о том, как турки захватили Византию. Они считали, что завоевали великую империю, но вместо нее нашли лишь овец, пасущихся среди руин разрушенных дворцов. Может быть, здесь находилась американская Византия?

Во дворе стояла большая черная мамонтиха по кличке Бесс – ее купали юноша по имени Белый Ворон и его старший товарищ Айанаватта. Оба в отличной физической форме, они, по всей видимости, были добрыми друзьями, хотя Белый Ворон выглядел не старше семнадцати. Он, как и я, был альбиносом. Но он напоминал мне не моих близких, а кого-то другого. Кого я тоже хорошо знал. Мне хотелось позвать его, расспросить об Уне, но Сепириз уже заверил меня, что она не погибла. Я заставил себя подчиниться ему. Он не просто знал будущее, он понимал все варианты будущего, которые могут умножаться, если кто-то из нас слишком далеко отклонится от истории. Подобно сложному заклинанию, заставляющему десятки людей совершать десятки различных поступков, история должна быть соблюдена в точности, если мы хотим достичь желаемого. Мы участвовали в игре жизни и смерти, правила которой приходилось угадывать.

Юноша поднял голову и увидел меня. Он сразу посерьезнел и махнул мне рукой, я принял этот жест за проявление дружелюбия, возможно, он хотел ободрить меня. Парень обладал редким обаянием, как и индеец, стоявший рядом с ним. Айанаватта кивнул мне, но с большим почтением.

Кто эти аристократы прерии? Я не встречал ничего подобного ни в одном из замечательных исторических документов о ранней истории Северной Америки, которые изучал. Тем не менее выглядели они весьма солидно. На воинах, находившихся в великолепной физической форме, была дорогая одежда. Оружие, украшения и одежду, расшитую бисером, изготовили прекрасные мастера. Оба явно занимали высокое положение в своем племени. Бритые головы блестели от масла, в длинную прядь на темени – единственный участок с волосами на всем теле – были вплетены блестящие орлиные перья. Сложные татуировки и украшения у старшего индейца, выделанные шкуры и искусные вышивки бисером – все это указывало на их ненавязчивый авторитет. Может, они, как и какатанава, последние представители своих племен?

Меня в очередной раз поразило, что изнутри город выглядел совершенно безлюдным. Я оглядел ярус за ярусом, до самых облаков, скрывающих верхние галереи города.

Обернувшись, я смог разглядеть за высокими стенами ледяное озеро и неровные вершины гор вокруг него. Казалось, жизнь покинула этот мир. Что Сепириз говорил о жителях этого города? Ведь здесь, должно быть, когда-то обитали миллионы.

Я спросил Лобковица о том, что случилось. Ему, кажется, не хотелось отвечать – он лишь обменялся взглядами с владыкой Сепиризом, который пожал плечами.

– Думаю, что теперь мы можем говорить, ничего не опасаясь, – сказал он. – Здесь мы вообще не контролируем события. Что бы мы ни говорили, последствия уже не изменятся. Теперь только наши поступки могут внести изменения, этого и я боюсь… – Он прижал крупный подбородок к груди и прикрыл задумчивые глаза.

Я отвернулся от окна.

– А где какатанава, жители этого города?

– Вы уже видели всех, кто выжил. Вам известно другое название этого города на языке какатанава? Похоже, что нет. Он называется Икенипванава, что примерно означает Гора Древа. А о нем вы что-нибудь слышали? О самом древе? О нем говорится во многих мифологиях.

– Я ничего не знаю о нем. Но сейчас меня больше всего волнует моя жена. Как вы думаете, она выживет? Можно ли повернуть время вспять?

– Запросто, но это ничего нам не даст. Дело сделано. И повторится снова. Вашу память изменить не так-то просто!

– В этих стенах вообще что-нибудь меняется? – спросил я.

– Ничего. По крайней мере, в последнюю сотню лет. А может, и тысячу. То, что вы видели с берега, всего лишь иллюзия обитаемого города. Ее поддерживают те, кто охраняет сам источник жизни. Светоотражающие стены города служат нескольким целям.

– Разве никто никогда не приходил сюда, чтобы узнать правду?

– Как бы они смогли это сделать? До недавнего времени озеро постоянно кипело из-за вязкой породы, самой жизненной материи планеты. Никто не мог пересечь его, и никому не было до этого дела. Но потом холодный Порядок сотворил свое мрачное волшебство и сделал озеро таким, каким вы его видите сейчас. Именно этим занимались Клостергейм и его друзья. В ответ Айанаватта и Белая Буйволица с помощью чар проложили тропу, но, разумеется, теперь ею могут воспользоваться и наши враги. Мы прокладываем пути, но не можем контролировать, кто использует их после нас. Несомненно, пройдет совсем немного времени, прежде чем они все поймут и найдут способ проникнуть в город. Поэтому мы должны сделать все, что должны, как можно быстрее.

– Я уже понял, что времени, каким мы его знаем, не существует. – Я рассердился и начинал думать, что они меня обманули. – Поэтому к чему торопиться? Особой срочности нет.

Князь Лобковиц позволил себе легкую улыбку.