ОСНОВЫ ПНЕВМАТОЛОГИИ - Владимир Шмаков

Совсем иная низшая воля в себе замкнувшаяся: здесь есть только стремление к свершению периферических процессов, реализующих активность относительного центра волений. Всецело замыкаясь в своей обособленности, человек сознает и действует только в узких гранях утверждаемого им относительного мира и разрывает все связи со Всеобщим. Но противопоставляя Всеобщему свою относительную личность и стремясь утвердить ее как самодовлеющее начало, он приходит в действительности к обратному результату. Разрыв с Горним неминуемо приводит к подчинению жизни и деятельности законам и условиям феноменального окружающего, а потому личность утрачивает управляющее жизненными процессами положение и получает обоснование лишь рефлективно от периферических взаимоотношений. Чем дольше продолжается такое односторонее центрирование на низшей воле, тем ближе и неуклоннее целокупное эмпирическое сознание приближается к гибели частью в рассеянии на хаос дифференциальных элементов, а частью через окостенение в негармоничных более или менее сложных аспектах, неспособных к дальнейшей эволюции, а потому и к жизни. Эгоизм, будучи карикатурой самостоятельности в развитии актуального сознания, может приносить иллюзорную феноменальную пользу лишь при благоприятном для человека стечении обстоятельств и только на весьма короткое время. Онтологически он неумолимо влечет к столкновению с двумя видами мировой трагедии2, которые ни разрешить, ни преодолеть о» принципиально не может. Если некоторое короткое время он еще может продолжать безуспешную и безнадежную борьбу, то конечный ее результат неумолимо предрешен и ведет человека к гибели. Внутренний эгоизм превращает основной вид мировой трагедии — антиномичность законов ноуменального и феноменального, иерархии монад и иерархии множеств — в контрадикторное противоречие между этими полюсами бытия, где низшее и слабейшее безнадежно осуждено на гибель. Здесь эмпирическая личность и ее целостное сознание погибают от собственной внутренней дисгармонии — от распада и окостенения. Равным образом, периферический эгоизм приводит к дисгармоническому раскрытию второго вида космической трагедии, к столкновению с собственными противоречиями феноменальной среды, в свою очередь превращающимися в контрадикторные. В данном случае эмпирическая личность и ее сознание утрачивают свободу независимого развития и волевых проявлений, принуждаемые следовать влечениям и процессам не только чуждым, но и гибельным. Оба вида мировой трагедии могут эволютивно преодолеваться только через иерархическое развитие посредством восприятия и использования горних откровений. Замыкаясь же в феноменальной субъективной односторонности, эмпирическая личность утрачивает не только силу их активного преодоления, но и способность пассивно им противостоять, а потому бесповоротно осуждена на гибель.

Высшая воля исполняет все существо человека возвышенным и могучим радованием. Пробуждая его сознание от тягостного сна феноменальной жизни, высшая воля творчески раскрывает в нем первородное достоинство духа, его мощь и свободу. В глубинных недрах ощущения бытия в человеке возгорается неугасимый светоч державной независимости и упоения полнотою творческой жизни. Благодатно возносясь над суетой и мимолетностью обыденного, человек исполняется гармоничным покоем и безусловною мощью светозарного царства животворящей силы, ощущает себя самобытным звеном Безграничного и радостно делает свое существо проводником горних предначертаний. Жизнь есть творчество, и только в его продлении индивидуальное бытие утверждает свою принадлежность к небесному отечеству, исполняется великим дерзновением к жизни и приуготовляет свой конечный триумф свершения актуального самосознания. Здесь эмпирическая личность расторгает узы феноменального внешнего, вырывается из подчиненности его периферическим иерархиям и начинает непосредственно жить по горнему закону, дерзает принять иго его свободы. Не затерявшаяся в мире скорби и стенаний одинокая личность, не бедный изгнанник, тоскующий о родимом крае Света, но добровольно принявший подвиг нисхождения в эту страдную юдоль для внесения в нее высшей силы, посланник и певец ее мощи и свободы — таков облик человека, в котором пробудилась державная воля духа. Всякий; кому ниспосланы благодатные дары надмирной Власти, кто озарен откровением Ее волений, не только сам просветляется всем существом своим, но и неустанно стремится приобщить к своим воспарениям и излучаемому ими трепетному счастью всех других людей. Стихия творчества есть истинный неугасимый светоч, и ее всеозаряющие лучи заставляют трепетать сознание, вдыхают жажду подвига, зовут к жертве и делают все принятые страдания там более сладостными, чем сильнее вызываемая ими боль. Так возник подвиг бескорыстного служения Горнему Завету, добровольного принятия на себя креста изживания и преодоления мировой трагедии и безысходности судьбы ближних. В полном самоотречении и забвении личных непосредственных интересов человек бросил вызов дерзновенному невежеству и смело шел под удары судьбы, видя в самих претерпеваемых страданиях ниспосылаемое Небом благо и великую творческую силу. У одних пламенное стремление духа разделить подвиг Открывшего Волю Отца побуждало их идти на верную смерть при благовествовании высшего закона и крестного пути восхождения; другие удостаивались раскрытия в себе самих глубочайших бездн трагедии мира и страшными стенаниями своего духа выковывали и путь подъема, и орудие преодоления препятствий; третьи, приняв обет бедности, уходили в глушь для упорного и тяжкого труда духовного перерождения стремлений и сил; четвертые сгорали в экстазе дерзновенного, но еще преждевременного взлета к безграничной мощи Безусловного.

Низшая воля всегда исполнена бесконечной тоски. Человек стремится замкнуться в своей оформленной личности, обособиться от общего потока жизни и двигаться лишь в своих собственных гранях. Одновременно утверждая оба вида эгоизма, человек входит в активное взаимодействие с окружающим только на своей периферии. Он отвергает внутреннее родство отдельных видов бытия по их органической причастности к Первоединству, равно как и факт многообразного исполнения ими Его синтетических мировых предначертаний. Все единичные деятели, как и все вещи, сопрягаются между собой только периферическими взаимоотношениями, и только внешние проявления активности утверждают само бытие конкретного. Бытие и обнаружение в конкретно-эмпирической деятельности онтологически тождественны, а потому стремление к развитию таковой деятельности, к упрочению и развитию побед ее стремлений над супротивными есть не только естественнейшее проявление жизни, но и сама ее сущность. Такое миросозерцание, обусловливаемое периферичностью природы низшей воли, порождает не только одностороннее тяготение к периферическим взаимодействиям с другими видами конкретного бытия, но и предопределяет соответствующее понимание их природы. В высшей воле субъект стремится воздействовать на объект изнутри, органически воссоединиться с его сущностью, творчески усвоить иерархию его действенных разветвлений методом гармонического ее в себе отражения, растворения и воссоздания, и уже затем, органически же споспешествуя собственному развитию объекта по его собственным законам, старается постепенной гармонической эволюцией привести его к желательному состоянию. Такое воздействие ни в каком отношении не подавляет собственной независимости и самобытности объекта, не нарушает его свободы и не задерживает его органического развития путем навязывания ему противоестественного, а тем более гибельного. Здесь происходит свободный союз творческого содружества двух начал во имя одной цели, и каждое, стремясь к ней, проходит свой собственный путь и осуществляет решение собственно ему подлежащих задач. В полную противоположность этому — в низшей воле субъект стремится воздействовать на объект извне, всецело игнорируя его собственную самобытную сущность и соответствующую ей иерархию действенных разветвлений в ее собственной природе и независимости: он пытается насильственно заменить этот центр или своим собственным в его целом, или некоторой объективированной его частью: для этого он периферически вторгается в систему внешних проявлений объекта и частью вовсе их подавляет, частью пытается изменить не только их направление, но и собственный закон их развития; чтобы в результате привести объект в произвольно назначенное состояние. Такое воздействие основывается на попытке тиранического подавления независимости объекта и уничтожения свободы его развития и даже самой его органичности. Субъект считается не только со своими стремлениями, но и только с ему присущими законами. Здесь происходит реализация односторонней центрированности на замкнутой в себе и обособленной эмпирической личности и тяготения заставить все окружающее служить собственным узко-субъективным целям.