В час, когда взойдет луна - Хидзирико Сэймэй

И вот ещё в чём сходство Полуночи с МВ1 и отличие от МВ2. Сейчас об этом как-то подзабыли под лозунгом «все тоталитарные режимы и все военные преступления были одинаково паршивы», но современники и их дети на три поколения вперед это воспринимали совершенно иначе: Германия в их глазах была не просто врагом и политическим противником, а воплощением нечеловеческого образа правления и нечеловеческого же способа ведения войны. Победа в МВ2 воспринималась в целом как победа сил добра над силами зла, Свободных Народов над Мордором. Дело стоило таких жертв, потому что победа Германии воспринималась как полное торжество тьмы.

А в МВ1 это было не так. Как ни старались пропагандисты всех сторон, а относиться к противнику как исчадию ада люди все равно не научились, и когда война закончилась, и Европа с Азией подсчитали трупы и посмотрели на достигнутый этой ценой результат, очень многие — и те, кто воевал, в первую очередь — задались вопросом: а зачем всё это было-то?

Так вот, после Полуночи всё получилось точно так же. Оглянулись назад и схватились за голову: мать честная, зачем? На кой ляд? Кто-нибудь помнит вообще, из-за чего начиналась война? Два миллиарда трупов, «Пыльная зима», треть Австралии и четверть Японии под водой, орор, Вторая Гражданская в Штатах — из-за чего? Из-за того, что хотели немножко проучить Иран? Вот ради этого?

Вот причина, по которой литература эпохи Полуночи и отчасти реконструкции проникнута глубоким пессимизмом: её писали люди, которые больше не верили в людей. Вот почему случился и Поворот. Отсюда уклон в мистицизм, сюрреализм и прочие радости. Даже в самых оптимистичных книгах Реконструкции, у того же Ларса, возможна только частная, локальная победа человека. Если мы все будем стараться изо всех сил, то, может быть, такая пакость никогда больше не повторится. Это максимум, чего можно желать.

В общем, это можно взять за отправную точку и сравнить литературу Полуночи и реконструкции с литературой «Потерянного поколения».

Теперь давай конкретно по пунктам.

То, что ты написала о «Поэме Милосердия», не годится ни в борщ, ни в «Роттенкопфен». Я не стану переписывать параграф, просто посмотри, что получается.

> Содержание «Поэмы…» в основном представляет собой описание лагерной жизни, день за днем, а также рефлексию автора на каждое событие.

Брррр. Смотри, что ты пишешь — «в основном представляет собой описание лагерной жизни». А не в основном? Там есть хоть что-то НЕ о лагерной жизни? Ни строчки. Так зачем писать «в основном»? И рефлексию не «на», а «по поводу».

И кстати, то, что о жизни вне лагеря в поэме нет НИ СЛОВА — почему и автора до сих пор не могут установить — это очень, очень важно. Ты должна заострить на этом внимание. Можно даже употребить умное слово «хронотоп». Я тебе подскажу еще одно умное слово: сингулярность. События в поэме развиваются как бы по спирали, только спираль не разворачивается, а напротив — сворачивается в точку. После каждого эпизода число возможных вариантов развития событий сокращается, пока не остается только один вариант, единственно возможный — смерть. Всё остальное уже отработано. Один умный человек говорил, что такой ход дел называется «фатальной воронкой». Термин дарю, пользуйся.

Теперь об вот этом:

> Гибель лагеря оказывается естественным следствием великого круговорота вещей и избавлением от личного страдания, катарсисом и актом полного слияния с миром. Литературно и логически выверенные переходы от универсального к микроскопически частному, от духовного к низменно тварному образуют ритм произведения. Поэму отличает прекрасный английский язык. Текст по праву считается не только свидетельством эпохи, но и элементом мировой высокой культуры.

Это хорошо, что ты прочитала предисловие Хоружего к украинскому переводу моего папы. Только не надо забывать, что Стружко — ученик Хоружего и соредактор «Антологии украинского перевода — XXII». И когда он увидит текст сэнсэя без кавычек и сноски в твоей работе, что он с тобой сделает? Правильно, пошлет подальше вместе с твоей курсовой. Поэтому оный кусочек ты, пожалуйста, возьми в лапки и сделай сноску. Всё равно нужно чем-то заполнять список источников, так? Так. Стружко — это не Кость Семенович. Он, собака, читает все рефераты и курсовые.

Мне интересно, когда он спит.

> В Европе, пережившей пандемию, наиболее ярким отражением событий Полуночи можно считать несколько известных текстов. Ричард Фордж в романе «И хлынул дождь…» (Лондон, 2055 г.) описал историю нескольких человек, замкнувшихся в старом «атомном» убежище, когда в Лондоне была объявлена эпидемическая тревога. Это история личного падения каждого из добровольных узников бункера «Аврора», что созвучно с названием болезни, вызвавшей пандемию. Когда «смерть души» последнего героя становится свершившимся фактом и спасавшиеся в бункере люди осознают катастрофу, они принимают решение выйти наверх, поскольку терять им уже нечего. Оказывается, мир наверху вовсе не погиб. Вернувшихся встречает проливной дождь. Многозначные символы, образующие настоящую паутину, искусно вплетенные в текст цитаты, сложные метафоры стали основными чертами этой книги. Попытки экранизации этой книги неизменно проваливались. Имена героев стали едва ли не нарицательными в среде интеллектуалов Союза

Что созвучно с названием болезни? История личного падения? Я не дразнюсь, я понимаю, о чем ты, но тут нужна точность. И точность нужна ещё в одном — это не просто история личного падения. Это зеркало Полуночи. Естественная враждебность, нехватка ресурсов, страх, отчаяние, а в результате — люди творят зло уже без всякой необходимости, просто потому что могут. И, как «большой» мир над ними, эти трое в какой-то момент осознают, что сделали и во что превратились, и начинают искать выход хоть куда-нибудь.

И ещё. Ну осьминога ради, Аркадий, не говори красиво. Да, у англичан есть слово cuttler в смысле «поганец», и оно в самом деле от героя Форджа. И есть у них глагол to fordge в значении «напихать разных неподходящих людей в одно помещение». Ну так это и есть нарицательные имена, а не «едва ли не…».

Теперь о «Последнем Симплициссимусе». Слона-то ты и не приметила:). Бертольда Брехта упомянула, Гессе упомянула, а где Селан? А где Кесслер? И самое главное — о каком именно классическом тексте идет речь? Вот Струж тебя спросит — и что ты ответишь? Вот это:

> Действие происходит в Европе обезумевших городов, санитарных кордонов, блокпостов, беженцев, собравшихся со всего мира, воров и мародеров. Герой проходит по Европе Полночи из конца в конец. Отчасти постмодернистский, роман, тем не менее, стал своеобразной «энциклопедией европейской жизни в Полночь». «Тео Гедельмайстер», разумеется, псевдоним, за которым скрывается известный публицист 30–40 гг. XXI века Марта Ингер из Дюссельдорфа.