Гиперион - Дэн Симмонс

– Сюда, Мерри, – донесся до меня голос Сири. Я поморгал – медленно, чтобы маска лучше прилегала к векам, – и метрах в двадцати под собой увидел Сири: держась за килевой корень, она безо всяких усилий парила над холодными глубинами, в которые не проникал солнечный свет. Я представил себе тысячи метров воды подо мною и скрывающиеся там создания, неведомых чудовищ, о которых и не подозревают колонисты, никогда не видевшие их в глаза. Я представил себе вечную тьму пучины, и у меня похолодело в животе.

– Погружаемся глубже. – Голос Сири напоминал комариный писк.

Я перевернулся и заработал ногами. Сопротивление воды на Мауи поменьше, чем в морях Старой Земли, но погружаться на большую глубину и здесь было нелегко. Маска компенсировала давление и регулировала содержание азота в дыхательной смеси, но я чувствовал, как вода все сильнее сжимает тело и давит на барабанные перепонки. В конце концов я ухватился за килевой корень и, перебирая руками, опустился к Сири.

Нас окутали сумерки. Сири казалась здесь странно бесплотной, длинные волосы окружали ее голову пурпурным ореолом, незагорелое тело бледно мерцало в сине-зеленом свете. Поверхность океана казалась отсюда бесконечно далекой. Расширяющаяся кильватерная струя и замелькавшие вокруг нас десятки питающих отростков свидетельствовали о том, что островок начал перемещаться быстрее, бездумно устремившись к новым пастбищам, в далекие моря.

– А где же… – начал было я.

– Ш-ш-ш, – остановила меня Сири. Она поиграла медальоном. И тут я услышал их: визг, трели, свист, кошачье мурлыканье и отдаленные вскрики. Морские глубины внезапно наполнились странной музыкой.

– Господи, – пробормотал я, и так как Сири переключила ларингофоны на акустический преобразователь, произнесенное мною слово превратилось в бессмысленный свист и гудки.

– Привет! – Преобразованное в ультразвуковой импульс слово вылетело из передатчика и понеслось сквозь толщу воды.

– Привет! – позвала Сири снова.

Прошло несколько минут, и к нам начали подплывать любопытные дельфины. Они кружили вокруг нас, ошеломляюще, пугающе большие, казавшиеся в полумраке удивительно гладкими и мускулистыми. Один из них, настоящий великан, проплыл всего в метре от нас; в последний миг он повернулся к нам брюхом – выглядело это так, словно перед нами встала белая стена. Я успел заметить его внимательный темный глаз, потом мелькнул широкий хвостовой плавник и меня закрутило волчком – наглядная демонстрация всей мощи этого морского жителя.

– Привет! – опять крикнула Сири, но стремительный силуэт растаял вдали и наступила тишина. Сири выключила преобразователь.

– Хочешь поговорить с ними? – спросила она.

– Еще бы!

Меня не оставляли сомнения. Более чем трехсотлетние попытки наладить диалог между человеком и морскими млекопитающими не привели к успеху. Майк как-то говорил мне, что мыслительные структуры двух осиротевших групп обитателей Старой Земли слишком уж различны, и точек соприкосновения между ними почти не осталось. Один зоолог еще до Хиджры писал, что беседа с дельфином или морской черепахой сулит не больше успеха, чем попытка поговорить с годовалым ребенком. Общение, как правило, нравится обеим сторонам, между ними часто возникает подобие разговора, но до настоящего понимания очень далеко. Сири вновь включила преобразователь.

– Привет, – сказал я.

Минута тишины, а затем в ушах у меня зазвенело от пулеметной очереди слов, на которые море откликалось пронзительными завываниями.

ДИСТАНЦИЯ/БЕЗ ПЛАВНИКА/СИГНАЛ-ПРИВЕТ?/ИМПУЛЬС/ОКРУЖАЮТ МЕНЯ/ЗАБАВНО?

– Что за чертовщина? – спросил я Сири, и диск тут же преобразовал мой вопрос в пронзительную трель. Сири улыбалась под маской.

Я попытался снова:

– Привет! Мы с… э-э… с поверхности. Как вы себя чувствуете?

Большой самец… полагаю, это был самец… ринулся к нам, как торпеда. Изгибаясь дугой, а затем распрямляясь, он двигался сквозь воду в десять раз быстрее, чем плыл бы я, даже если бы не забыл натянуть ласты. На секунду я подумал, что он решил протаранить нас, и, подтянув к животу колени, что есть сил вцепился в килевой корень. Но он обогнул нас и устремился вверх глотнуть воздуха, а мы с Сири вылетели как пробки из оставленного им водоворота, оглушенные его пронзительными криками.

НЕТ ПЛАВНИКА/НЕТ ЕДЫ/НЕТ ПЛАВАНИЯ/НЕТ ИГРЫ/НЕТ ЗАБАВ

Сири выключила преобразователь и, подплыв поближе, обняла меня за плечи. Чтобы удержаться на месте, я схватился за корень. Наши ноги соприкоснулись.

Стайка маленьких алых рыбок метнулась во все стороны, но темные силуэты дельфинов по-прежнему кружили вдали.

– Хватит? – спросила Сири, и ее ладонь легла мне на грудь.

– Еще разок, – попросил я. Сири кивнула и включила диск-преобразователь. Течение вновь толкнуло нас друг к другу, и ее руки опять обвили мою шею.

– Почему вы пасете острова? – спросил я у фигур с бутылочными носами, круживших в пронизанной отблесками света воде. – Зачем вам они нужны?

СЕЙЧАС ЗВУКИ/СТАРЫЕ ПЕСНИ/ГЛУБОКАЯ ВОДА/НЕТ БОЛЬШИХ ГОЛОСОВ/НЕТ АКУЛЫ /СТАРЫЕ ПЕСНИ/НОВЫЕ ПЕСНИ

Сири прильнула ко мне и обняла еще крепче.

– Большие Голоса – это киты, – шепнула она. Ее распущенные волосы колыхались, словно вымпел. Потом ее правая рука скользнула вниз и замерла, словно удивившись тому, что обнаружила.

– Вы тоскуете по Большим Голосам? – спросил я. Ответа не последовало. Сири обвила ногами мои бедра. Поверхность моря с сорокаметровой глубины напоминала чашу пенного напитка.

– О чем из того, что было в океанах Старой Земли, вы больше всего тоскуете? – спросил я.

Обнимая Сири левой рукой, я провел правой по ее спине и крепко сжал упругие ягодицы. Должно быть, мы представлялись дельфинам единым существом. Сири приподнялась, и мы стали единым существом.

Диск преобразователя болтался у нее за плечом. Я протянул руку, чтобы выключить его, но неожиданно нам в уши ударил ответ на мой вопрос.

НЕТ АКУЛЫ/НЕТ АКУЛЫ/ТОСКУЕМ/АКУЛА/АКУЛА/АКУЛЫ

Выключив диск, я недоуменно покачал головой. Я не понимал. Слишком многого я тогда не понимал. Я закрыл глаза и стал двигаться вместе с Сири, покоряясь ритму течения и нашему с ней ритму, а дельфины плавали вокруг нас, и их нестройные крики сливались в древний, как они сами, поминальный плач.

На рассвете мы спустились с холмов и снова окунулись в суматоху Фестиваля. Всю ночь и весь день мы бродили по холмам, ели вместе с незнакомцами в шатрах из оранжевого шелка, купались в ледяных водах Шри и танцевали под музыку, которая играла не умолкая для бесконечной процессии проплывавших мимо островков. Я проснулся на закате и обнаружил, что Сири куда-то ушла. Но она вернулась еще до восхода местной луны. Ее родители вместе с друзьями отправились на несколько дней прогуляться на тихоходной барке, оставив семейный скиммер в Порто-Ново. И мы двинулись к центру города, переходя от костра к костру, от одной группы танцующих к другой. Мы собирались вылететь на этом скиммере в семейную усадьбу Сири неподалеку от Фиварона.