Из Тьмы. Арка 4 - Добродел

была очень настойчива и убедительна в своих речах о том, что при отсутствии понимания ситуации и того, откуда вообще пришла проблема, всё может кончиться очень плохо. Как для него, так и для всех окружающих, включая саму Куроме.

Да и сравнение с глупой южной птицей, которая, испугавшись чего-то неприятного или опасного, прячет голову в песок и подставляет хищникам мясистую задницу — смогло задеть молодого убийцу.

Поэтому, пройдя своего рода ликбез по политической обстановке в Столице и Империи, Натал достаточно хорошо понимал, что дважды поставить и дважды проиграть — тяжёлый удар для рода. Учитывая тот факт, что сменщик, завладевший министерским креслом Кокэя, пусть и занимал нейтральную позицию относительно основных придворных фракций, вместе с тем питал сильную личную неприязнь к предшественнику. Не удивительно, что он сразу же задвинул всех связанных с ним, рассадив на ключевые посты людей из своей команды. Так что для попытавшихся переобуться потомственных военных наступили трудные времена. Возможно, не менее трудные, чем после опалы генерала Ривера.

Как бы такое приобретение не принесло им проблем. Натал отметил для себя, что стоит заглянуть к Счетоводу и попросить его найти информацию на род Армс и конкретного его представителя. А то мало ли.

— Йен не поддерживает крепких связей с семьёй, а его род не сделал ничего такого, за что им захотят отомстить, — предугадав ход мыслей молодого коллеги, сказал глава Щита и Меча. — Только проблемы по службе и с приёмом в обществе. Он бывает заносчив, но притом знающий службу офицер и неплохой человек. В будущем, если всё пойдёт гладко, я хочу поставить его во главе одного из филиалов.

Натал кивнул, давая понять, что осознал позицию собеседника. В любом случае перед тем, как возвысить кого-то до столь важной должности, его проверит служба безопасности, Счетовод и, может быть, даже сама Куроме, которая сильно преуспела в чтении чужих намерений и отделении правды от лжи с недомолвками.

Из раздевалки появился Йен, одетый в комплект из тёмно-серого трико и водолазки. Он выглядел очень уверенным в себе, настолько, что Натал на мгновение усомнился в его первоначальной оценке. Впрочем, ступень Воина — практически вершина и предел мечтаний для среднего воителя. Не будучи членом одного из армейских спецподразделений, простому офицеру-воителю сложно встретить равного врага, тем более сойтись с ним в поединке. Победы же над слабыми часто искажают представление о собственной силе и создают иллюзию неуязвимости.

— Сколько поединков вы желаете провести? — вежливо поинтересовался глава элитного подразделения Щита и Меча.

— Мне хватит и одного, — несколько высокомерно ответил его будущий противник. — Но чтобы ни у кого не возникло сомнений, пусть их будет три, — под тихий ропот рядовых бойцов, собравшихся посмотреть на редкое зрелище, договорил Йен.

— Хорошо, — сохраняя на лице всё с такое же благожелательное выражение, ответил блондин. — Тогда пройдёмте на специальную площадку.

Старший мужчина на это только усмехнулся, очевидно, приняв вежливость за слабость, но тут же скривился, встретив взглядом уродливую физиономию неприятно ухмыляющегося — хотя с его шрамом все улыбки такие — Крампа и состроившего скептичную мину Артемиса. Помощники Натала ни на секунду не сомневались в победе своего лидера и не стеснялись это демонстрировать.

Йен, вооружившийся двуручным мечом, опущенным в нижней стойке, встал напротив сжимающего тренировочную глефу Натала. Ао, взявший на себя роль наблюдателя и судьи, застыл на окраине площадки. Стоя на равном удалении от краем глаза наблюдающих за ним поединщиков, он поднял вверх правую руку.

— Бой! — ладонь немолодого воителя, ненадолго застыв в верхней точке, под ускорением разрезая воздух, стремительно упала вниз, тем самым знаменуя начало первого из трёх поединков.

Натал не спешил бросаться в атаку, подозревая ловушку в движениях оппонента, будто бы специально зияющих дырами. Йен же таких проблем не имел и, пользуясь превосходящей длинной своего оружия — формально глефа длиннее, но Натал держал её широким хватом, где ведущая рука находится ближе к середине древка — ринулся в яростную атаку, собираясь ошеломить и задавить противостоящего ему «молодого и неопытного» парня.

Удар-удар-удар, снизу по ногам, сверху, сбоку, снова снизу! Клинок непрерывно рисовал опасные узоры, но все они лишь рассекали воздух или встречали оружие бывшего имперского убийцы, которое своими скупыми выпадами легко блокировало атаки или — чаще — уводило вражеское лезвие в сторону.

После нескольких неуклюжих ходов мечника, что при желании оппонента позволяли гарантированно нанести условно смертельный или калечащий удар, блондин окончательно убедился, что его не заманивают и действительный уровень отставного армейца не отличается от предполагаемого. Удовлетворительная (для начальной ступени Воина) скорость и сила сочетались с крайне шаблонной техникой, которая к тому же пестрела ошибками.

Новая атака входящего в раж представителя военного дворянства вновь прошла мимо такого близкого, но такого изворотливого партнёра по спаррингу, однако в этот раз парирование завершилось не отступлением или ложным выпадом, а полноценной контратакой. Один укол и на этом всё закончилось.

— Ха, — поморщился потирающий грудь старший мужчина. — А ты хорош для своего возраста. Но второй раз тебе так не повезёт!

— Вам стоит делать более короткие движения и уделить больше внимания работе ног, — кивнув, ответил ему Натал, слишком привыкший давать советы своим подопечным.

— Не зазнавайся, — недовольно фыркнул Йен. — Я, пока ты девочек за косички дёргал, уже командовал солдатами! Ещё раз!

Блондин молча кивнул.

На этот раз всё закончилось даже быстрее. Немного покружив, совершив пару ложных замахов, бойцы сошлись, и глефа, хитро крутнувшись, вывернула оружие из рук мечника.

Третий поединок и вовсе завершился молниеносно: военный, покрасневший от мнимого унижения, поддался ярости и, бросившись вперёд, предсказуемо нарвался на длинный укол глефы, змеёй обошедший его защиту.

Йен зло отбросил в сторону своё учебное оружие. Но не успело утихнуть эхо удара, разошедшееся от столкновения напитанного духовной силой твёрдого дерева и такой же аномально прочной плоти, как проигравший