Сага о Форсайдах 2 - Джон Голсуори

Динни покачала головой:

- А по-моему, пусть она лучше пройдет через это. Я даже считаю, что ей не надо было давать обещание. С Джерри они ни при каких обстоятельствах не помирятся, а сейчас она все равно что птица с подбитым крылом. Кроме того, в наши дни никто не придает значения разводу.

Эдриен поежился:

- Мне даже подумать противно, что эти прожженные судейские крючки будут играть судьбой моих близких. Если бы они все были такие, как Дорнфорд!.. Но, увы, они не такие. Виделась ты с ним после Нового года?

- Он на днях обедал у нас перед выступлением.

Эдриен отметил про себя, что, заговорив о Дорнфорде, она и "ухом не повела", как выражается современная молодежь. Вскоре они расстались, и Динни на прощание уверила дядю, что снова чувствует себя прекрасно.

Эдриен ошибся, сказав, что Динни похожа на привидение: вернее было бы сказать, что она похожа на человека, увидевшего привидение. Когда она выходила на Корк-стрит из-под аркад, все ее прошлое, связанное с этой улицей, метнулось к ней, как одинокая птица, коснулось крылами ее лица и тут же улетело. Поэтому, простившись с дядей, девушка повернула назад. Решительно вошла в знакомый подъезд, поднялась по лестнице до квартиры Уилфрида и позвонила. Потом прислонилась к подоконнику на площадке и стала ждать, стиснув руки и думая: "Жаль, что у меня нет муфты!" Руки у нее совсем застыли. На картинах прошлого века женщин всегда изображают вот так - на лице вуаль, руки в муфте; но прошлый век миновал, и муфты у нее нет. Она уже решила уйти, как вдруг дверь отворилась. Стэк! В домашних туфлях! Вдумчивый, как всегда, взгляд его черных глаз упал на туфли, и Стэк смутился:

- Прошу прощения, мисс, я как раз переобувался.

Динни подала ему руку, которую он пожал точь-в-точь как раньше, - с таким видом, словно исповедовал гостью.

- Я шла мимо, и мне захотелось узнать, как вы живете.

- Прекрасно, мисс, благодарю вас. Надеюсь, вы здоровы? И собака тоже?

- С нами обоими все в порядке. Фошу нравится в деревне.

- Еще бы! Мистер Дезерт всегда говорил, что это деревенская собака.

- У вас есть известия о нем?

- Только косвенные. Я слышал, в банке говорили, что он в Сиаме. Его письма банк пересылает на свое отделение в Бангкоке. Недавно здесь останавливался их светлость. Как я понял из разговора, мистер Дезерт поднимается сейчас к верховьям какой-то реки.

- Реки?

- Да. Вот только название забыл. Что-то вроде "И и" и еще как будто "Сонг". Там, кажется, здорово жарко. С вашего позволения, мисс, вы малость бледны, хоть и живете в деревне. А я вот ездил на рождество домой в Барнстепль и сильно поправился.

Динни опять протянула руку:

- Очень рада была повидать вас, Стэк.

- Зайдите, мисс. В квартире все осталось как при нем, - вот увидите.

Динни подошла к дверям гостиной:

- Совершенно как при нем, Стэк, словно он и не уезжал.

- Приятно слышать, мисс.

- Впрочем, может быть, он и здесь, - сказала Динни. - Говорят же, что душа отделяется порой от тела. Благодарю вас, Стэк.

Она коснулась руки слуги, прошла мимо него, спустилась по лестнице. Лицо ее передернулось, застыло, и она быстро зашагала прочь.

Река! Ее сон! "Еще одну реку!"

На Бонд-стрит кто-то окликнул ее:

- Динни!

Девушка обернулась и увидела Флер.

- Куда вы, дорогая! Мы с вами не виделись целую вечность. Я прямо с французской выставки. Божественно, правда? Я столкнулась там с Клер и каким-то молодым человеком. Кто он?

- Тони Крум, попутчик по пароходу.

- Только попутчик?

Динни пожала плечами и, взглянув на элегантную собеседницу, мысленно посетовала: "Почему Флер всегда такая прямолинейная!"

- Деньги у него есть?

- Нет. Правда, он нашел место, но незавидное. Будет присматривать за арабскими матками мистера Масхема.

- Только-то? Триста, от силы пятьсот в год. Это не бог весть что. Знаете, Клер в самом деле совершает большую ошибку. Джерри Корвен пойдет далеко.

- Во всяком случае дальше Клер, - сухо отозвалась Динни.

- Вы полагаете, что разрыв окончательный?

Динни кивнула. Она никогда еще не испытывала к Флер такого граничащего с антипатией чувства, как сегодня.

- Зря. Клер - это не то что вы. Она - человек нового века с его порядком или беспорядком, - как хотите. Вот потому я и говорю, что она совершает ошибку. Ей было бы легче жить, оставаясь с Джерри, пусть даже формально. Не представляю себе Клер в нужде.

- Деньги ее не привлекают, - холодно вставила Динни.

- Ах, вздор! Только деньги дают возможность делать то, что хочется. А это не может не привлекать Клер.

Динни, знавшая, что Флер права, произнесла еще холоднее:

- Не стоит тратить время на объяснения.

- Дорогая, тут и объяснять нечего. Он чем-то ее оскорбил, - это на него похоже. Но из этого еще не следует, что нужно устраивать историю. Вы же видели сегодня картину Ренуара - мужчина и дама в ложе. Великолепная вещь! Каждый из них живет особой жизнью, и все-таки они вместе. Почему бы Клер не пойти на это?

- А вы бы пошли?

Безупречные плечи Флер чуть заметно дрогнули:

- Но вы же знаете, какой Майкл милый. Кроме того, у меня дети.

И плечи Флер опять слегка дрогнули.

Динни оттаяла.

- Вы обманщица, Флер. Вы не делаете того, что проповедуете.

- Дорогая, у меня же исключительный случай.

- Он у каждого исключительный.

- Ладно, не будем спорить. Майкл говорит, что ваш новый депутат Дорнфорд пришелся ему по душе. Теперь они трудятся вместе над планом трех "К". Дело замечательное, да и взялись они за него с нужного конца.

- Мы в Кондафорде тоже занялись свиньями. Дядя Лоренс предпринимает что-нибудь на этот счет в Липпингхолле?

- Нет. Он придумал самый план и считает, что свое сделал. Ну, ничего, придет время, Майкл еще заставит его потрудиться. Послушали бы вы, как об этом плане рассуждает Эм! Умора! Нравится вам Дорнфорд?

Динни, с которой второй раз за утро заговаривали о Дорнфорде, посмотрела родственнице прямо в лицо:

- По-моему, он настоящее совершенство.

Флер неожиданно взяла ее под руку:

- Динни, дорогая, я хочу, чтобы вы за него вышли. Конечно, за совершенство не выходят, но ведь и его можно ввести в грех.

Теперь в свою очередь дрогнули плечи Динни, и она устремила взгляд в пространство.

XVIII

Третьего февраля день выдался на редкость теплый и до того напоминавший весну, чти кровь в жилах людей потекла быстрее, пробуждая в них тягу к приключениям.

Поэтому Тони Крум рано утром дал телеграмму Клер, а в полдень уже выехал из Беблок-хайт на старом автомобиле Стейплтона - своем новом приобретении. Конечно, он мечтал не о такой машине, но даже из этой при желании можно было выжать миль пятьдесят в час. Он перебрался через реку по ближайшему мосту, проскочил Эбингдон и поехал через Бенсон на Хенли. Там он остановился, наскоро проглотил сандвич, заправил бак и с минуту постоял на мосту, глядя на залитую солнцем обнаженную реку, медленно катившуюся меж нагих рощ. Оттуда он поехал уже сообразуясь с часами, так как к двум должен был поспеть на Мелтон-Мьюз.

Клер только что вернулась и была еще не готова. Тони уселся в нижней комнате, обставленной теперь тремя стульями, оригинальным старинным столиком, который удалось купить по дешевке, - кризис задел и антикваров, и резным аметистового цвета кувшином с терновой настойкой. Крум прождал без малого полчаса, прежде чем по винтовой лесенке спустилась Клер в светло-коричневом твиде и шляпке; через руку у нее было перекинуто кожаное пальто на меху.

- Вот и я, дорогой мой. Простите, что заставила ждать. Куда поедем?

- Я подумал, не захочется ли вам взглянуть на Беблок-хайт. На обратном пути завернем в Оксфорд, выпьем чаю, посмотрим колледжи и будем здесь часам к одиннадцати. Идет?

- Отлично. А где вы переночуете?

- Я? Да просто вернусь обратно. Поспею домой еще до часа ночи.

- Бедный Тони! Нелегкий же у вас день!

- Ну что вы! Всего двести пятьдесят миль. Пальто вам ни к чему: на наше несчастье, машина закрытая.

Они выехали через западный конец переулка, чуть не сбили мотоциклиста, и помчались по направлению к парку.

- Тони, а ведь у машины легкий ход!

- Да, она славная старушка, только у меня такое чувство, что она того и гляди рассыплется. Стейплтон безжалостно гонял ее. И потом - я не люблю светлых машин.

Клер откинулась на спинку сиденья; судя по улыбке, не сходившей с ее губ, она была довольна.

Их первая долгая экскурсия почти не сопровождалась разговорами. Оба еще не избавились от юношеской любви к быстрой езде, и там, где позволяло движение, Крум старался выжать из машины все, что та могла дать. Меньше чем за два часа они уже добрались до последней переправы через реку.

- Вон гостиница, где я живу, - показал рукой Тони. - Не выпить ли нам чаю?

- Это было бы неосторожно, мой дорогой. Нет, я взгляну на конюшни и загоны, а потом поедем куда-нибудь, где вас не знают.

- Сперва я вам обязательно покажу реку.