Берег динозавров - Кейт Лаумер

— Да, но при чем тут леди Рейр?

— Вы не можете не знать. Иначе с какой стати вы бы здесь оказались?

— Допустим, нам ничего не известно…

— Девочка — сирота и принадлежит к главной линии рода, — объяснил сэр Танис. — Вдобавок, — в голосе его прорезалось отчаяние, — все побочные наследники — все! — либо умерли, либо изгнаны, либо по тем или иным причинам не обладают правом голоса!

— И что же?

— Очень просто: девочка, лишенная всякого жизненного опыта, если не считать экзотических влияний, которым она подвергалась в тех местах, куда ее занесло, держит в своих руках пять голосов! Пять из девяти! Сама она, по ряду причин, не является возможной кандидатурой — но в ее руках судьба следующего главы дома. Иначе кто бы стал ее похищать?

— Похищать?..

— Разумеется! — энергично кивнул сэр Танис. — И вот по возвращении она отвергает не только самые сердечные и добросовестные предложения с моей стороны — она портит отношения со всеми мыслимыми кандидатами. На самом деле… — Тут он понизил голос. — Я уверен, она собирается поддерживать человека со стороны!

— Сэр Танис, я полагаю, проблемы семейной политики не могут не иметь первостепенного значения для вас, но мне до них никакого дела нет. Я прилетел, чтобы увидеть леди Рейр и убедиться в ее благополучии. А мне говорят сперва, что она погибла, а потом — что потеряла рассудок. Мне нужно ее увидеть. Если бы вы могли устроить свидание…

— Это невозможно, — перебил сэр Танис.

— Можно узнать почему?

— Сэр Ревенат этого никогда не допустит. Он стережет ее, будто кобылу благородных кровей.

— Сэр Ревенат? Но кто он такой?

— Ее супруг. — Сэр Танис вздернул брови. — Кто же еще?

— Крепись, — уговаривал меня Фша-Фша, пока мы следовали за лакеем, провожавшим нас по указанию сэра Таниса за ворота. — Грустная история… По крайней мере, она дома и не погибла.

Когда под шелест фонтана мы пересекли внутренний дворик, в стене у выхода открылась узкая дверка. Сухопарая пожилая женщина в корсете под белым хитоном что-то сказала нашему лакею, и тот растворился в воздухе. Некоторое время она внимательно изучала наши лица.

— Вы прилетели помочь ей, — сказала она глуховатым голосом, глядя в глаза моему другу. — Вы знаете и поспешили на помощь.

— Помочь — но кому именно, миледи? — спросил Фша-Фша вежливо.

— Леди Рейр. — Благородная дама едва ли не фыркнула. — Ей угрожает смертельная опасность. Вот почему со смертного одра отец отослал ее невесть куда, только бы подальше! Но мне никто из них не поверит…

— Какого рода опасность ей угрожает?

— Если б я знала! Но смерть повсюду, куда бы она ни повернулась. Бедное дитя, одна на целом свете…

— Миледи! — Я шагнул вперед. — Мы и вправду проделали долгий путь. Мне нужно увидеть ее, пока я здесь. Могли бы вы это устроить?

— Не валяйте дурака — разумеется! С чего бы я тогда сидела в засаде, как дракон Намбу? Сегодня вечером, на торжественном собрании дома. — Она вновь обращалась не ко мне. — Миледи обязательно будет: даже сэр Ревенат не вправе пренебрегать обычаем до такой степени… Нет, он не сможет ее не пустить. Теперь слушайте: чтобы туда пробраться, вам нужно сначала…

Полчаса спустя мы прогуливались по мощеной улочке ремесленного квартала. Камень под ногами был вытерт до матовой гладкости, прекрасно сочетавшейся с пастельными тонами фасадов. Повсюду росли цветы — на клумбах, в горшках и лотках над витринами, где торговцы любовно раскладывали свой товар. Сквозь миниатюрные висячие сады пробивался утренний свет. Повсюду распространялся запах свежего хлеба, жареных кофейных зерен, кожи и сладкого дровяного дыма. В этой обстановке дом древнего и благородного рода Ансине-Шанор напоминал готовый вот-вот развалиться карточный домик.

— Хочешь знать мое мнение — у них у всех крыша едет, — объявил Фша-Фша. — Почтенная леди явно заподозрила, будто у меня хорошие связи в мире духов.

Человек на скамье перед мастерской столяра постукивал молотком по стамеске, работая над бруском дерева ярко-апельсинового цвета. Встретившись со мной взглядом, он широко улыбнулся:

— Как вам это янтарное дерево? Под резцом лучше не бывает!..

— Забавно, — пробормотал Фша-Фша. — Ручным трудом занимаются либо от нищеты, либо там, где денег куры не клюют. На планетах средней руки все штампуют машинами из пластмассы.

В следующей мастерской пожилая женщина ткала ковер из пряжи благородных цветов, а рядом, на другой стороне, сидящий в дверях мальчишка полировал подержанный серебряный кубок. А вот и портняжная мастерская: про нее говорила миледи Бизель — так звали пожилую даму. Старик с лицом эльфа раскатывал по столу рулон зеленой ткани, тускло блестевшей, будто по металлической поверхности кто-то прошелся мелкой шкуркой. Когда мы заглянули внутрь, хозяин любезно кивнул:

— Джентльмены желают сшить новый костюм?

— Из этого материала, а? — Фша-Фша уже мял зеленую ткань.

— У вас, сэр, замечательный вкус, — закудахтал портной. — Благороднейший блеск, не правда ли? С ткацких станков И'залло, разумеется.

Я выбрал черную ткань, цвета глубокой ночи в Приграничье. Встряхнув отрез, старик задрапировал получившимися складками мою фигуру, отступил на шаг и вдумчиво присмотрелся.

— Симфония жизненного опыта, как я ее вижу, — кивнул портной. — Вполне реально! Строгий костюм без отделки, если не считать изысканного ожерелья, — риванская работа, не так ли? Да, символ уверенности и самодисциплины…

Мастер начал снимать мерку, прищелкивая языком. Когда он принялся кроить, мы по короткому мостику перешли в парк, где на лужайке вокруг небольшого лимонно-желтого купола стояли столики и скамейки. Отведав местных кондитерских изделий, мы посетили сапожника, который всего за час стачал нам новые сапоги из дорогой, лоснящейся кожи. Тем временем портной уже справился с нашим заказом. Разыскав не то баню, не то парикмахерскую, мы приняли ионный душ; я посетил парикмахера, Фша-Фша привели в порядок жабры — осталось только оценить произведения портновского искусства…

— Здорово! — похвалил Фша-Фша. — Производишь впечатление. Несмотря на все изыски, красив и силен, как хищный зверь. Должен сказать, малютка портной умело подчеркнул твои достоинства.

— Стоячий воротник особенно кстати, — согласился я. — Боюсь только, повязка на глазу портит впечатление.

— Напротив, — возразил Фша-Фша. — Так ты еще больше похож на благородного корсара.

— Ну а если бы тебя сейчас увидело старое Дерево, ему пришлось бы признать, что желудя краше оно еще не теряло!