Тайны Сумрака - Лилия Альшер

– Ещё когда Таль был совсем юным, его связали дружеские отношения с одним из отпрысков рода Старейшин Флорентлер. Он очень ценил мнение своего советника по любому вопросу, и влияние Флорентлеров на наследника возросло. Позже ему была представлена сестра советника, красавица Тианда. Эта девушка много лет пользовалась потом расположением принца, но невестой ему стать не могла по причине Закона. Тогда они придумали гениальный план. По их мнению, конечно.

Шелара вопросительно посмотрела на Альшерриана, ожидая продолжения.

– План состоял в том, что Таль заключит фиктивный брак с девушкой, выбранной ему в жёны Старейшинами. Он нарушит свои брачные обеты, избавится от лишней супруги и оставит при себе Тианду. Вскоре они так и поступили, воплотили планы в жизнь, и император остался без наследника, зато с любимой наложницей. Флорентлеры праздновали лёгкую победу и руководили Таль, как покорной марионеткой, и мало-помалу избавлялись от других потомков Астеля Шанакарта. Следующим их шагом было сместить ни на что не годного императора и завладеть престолом, но, к счастью, в Совете в то время всё ещё оставался соратник Астеля, Тианрэль Инниар. Он поддержал последнюю ветвь Шанакартов, сына родного дяди Таль, Тайиреля, и помог ему вернуть корону Шанакартам.

Альшер подошёл к следующему портрету, где на Обсидиановом троне восседал суровый сереброволосый демон в платиновой короне. Острые, резкие черты и чёрные непроницаемые глаза словно бросали вызов. Шеларе стало не по себе от взгляда этого портрета, он будто бы смотрел на неё и заставлял думать, что она совершенно лишняя в его Замке, на его земле.

– Он явно был не в духе, когда его рисовали.

Альшер нежно коснулся её волос, разбивая жуткое ощущение.

– Императоров рисуют сразу после коронации, у него были не самые весёлые времена. Он по кускам собирал экономику и страну, в перерывах вёл судебные процессы над Флоренлерами и их агентами и, конечно, казнил виновных.

– А что стало с Талем?

– Флорентлеры отравили его. А потом отреклись от Тианды и её брата, сохранив место в Совете и создав видимость, что семья не имеет к этому отношения. Так или иначе, Тайирель казнил всех, чьё участие в заговоре удалось доказать.

– И под шумок, наверное, ещё некоторых неугодных?

– Кто же теперь знает? – с улыбкой протянул Альшер. – Но он стал кумиром своего народа. Идём дальше, моя принцесса.

***

Шейлирриан сошёл с трапа.

В гавани Светлого Келя было очень шумно, она была переполнена торговцами, путешественниками, разговорами, суетой, торгами. Стража гоняла попрошаек и воришек, просачивающихся сюда, как крысы с кораблей. Одуряюще пахло рыбой, под ногами шныряли откормленные наглые кошки. И от всеобщего хаоса шла кругом голова. Все гавани были похожи одна на другую, вне зависимости от месторасположения, и эльфийская, при всей сдержанности и благородстве хозяев, не была исключением.

Рыцари Данестиана встретили их у причала и проводили к обозу с каретами и лошадьми, приготовленными к встрече посольства. Арноиэль, всю дорогу не выходившая из каюты, пересела в карету. Проходя мимо Шейлирриана, вызвавшего из небытия своего даркинта, императрица промолвила, что, последовав за ней в Кель, он совершил огромную ошибку.

– Я предпочту лично объяснить Данестиану мотивы моего решения, – возразил ей принц, но леди отнеслась к этому скептически.

– Я привыкла думать о вас, принц, как о разумном мужчине. Лишь Боги знают, почему я так жестоко ошибалась на ваш счёт, – это всё, что промолвила она, глядя мимо Шейлирриана, и села в экипаж.

– Судя по нежному зелёному цвету и усталому язвительному тону, вашу мать опять беспокоила морская болезнь, – едва слышно заметил Эльмирриан, бесшумно подъехавший сзади. – Или нет. Она ведь всегда такая...

– Князь, вам не кажется, что сейчас не лучший момент обсуждать милые моему сердцу причуды Арноиэль? – мрачно осведомился Шейл, ставя ногу в стремя и поднимаясь в седло.

– Потому что мы на земле эльфов с длинными-длинными ушами?

– И поэтому тоже.

– Бросьте, принц! Подозреваю, что Её Величество здесь любят так же страстно и всепоглощающе, как в Шанакарте.

– Несчастной женщине можно простить раздражительность и неучтивость.

– Да-а, – протянул Эльмирриан. – Это такое несчастье – править целым народом!

– Когда он состоит из таких верноподданных, как вы, князь, поводов для радости не так много.

Инниар рассмеялся:

– Не лукавьте, Ваше Высочество, на самом деле вы рады моей компании.

– Нет, – коротко ответил Шейлирриан и послал коня вслед за каретой матери.

Инниар взмахом руки подозвал рыцаря из своей свиты. Тот подъехал ближе на даркинте и сбросил капюшон угольно-чёрного плаща. Погода на побережье была такая же промозглая, как на островах, пронзительно кричали чайки, отлично гармонирующие сероватыми телами со свинцовым небом, и на гладком бархате оседала влажная пыль тумана. С востока налетел ветер, всё ещё не успокоившийся после чар Шейлирриана, и раздул алые волосы Дейриана. На фоне этого хмурого дня они пылали, как костёр. Эльмирриан сделал магический пасс рукой, не давая подслушать кому бы то ни было их разговор.

– Дейриан, выбери двоих самых тихих из своих демонов, пусть не дают нашего принца в обиду.

– Какая забота! Что-то не так?

Князь задумчиво посмотрел вслед Шейлирриану:

– Предчувствие, Дей. От свиты Данестиана пахнет фальшью.

Алый склонил набок голову, скалясь:

– Это естественный душок эльфятины!