Золотой Лис - Смит Уилбур

Он оттолкнулся от ствола мангрового дерева и поплыл на другую сторону; он плыл не спеша, расслабленным брасом, позволяя течению сносить себя в излучину реки, где находился лагерь. Вскоре дно стало полого подниматься, он коснулся ногами песка и побрел к берегу.

Рейли Табака поджидал его у обуглившихся руин центра связи. Рамон быстро влез в одолженные ему брюки и куртку; волосы его были еще влажными, голова покрывалась коркой высохшего речного ила.

Забрезжил рассвет, серый от дыма, который все еще клубился над разгромленным лагерем. Люди Рейли Табаки вытаскивали трупы из-под обломков строений и укладывали их в длинный ряд под соседними пальмами. Все они застыли в позах, в которых встретили свою смерть. Это напоминало некий чудовищный театр абсурда.

Десантник Хосе прикрывал рукой глаза, будто всматривался вдаль. Его грудь была разорвана в клочья осколками ручной гранаты. Руки Адры были широко раскинуты в стороны, как у распятой на кресте; пулей ей снесло полголовы. Рамон взглянул на нее без особого интереса, словно на износившийся пиджак, который за ненадобностью можно со спокойной душой выбросить на помойку.

– Сколько? – спросил он у Рейли Табаки.

– Двадцать шесть трупов, – ответил тот. – Все до одного. Из тех, кто был в лагере, в живых не осталось никакого. Кто бы это ни был, дело свое они знают отменно. Интересно, кто они? У вас есть какие-либо соображения на этот счет?

– Да, – кивнул Рамон. – У меня есть очень даже веские соображения. – И прежде чем Рейли успел открыть рот, Рамон заявил: – Я беру на себя операцию «Синдекс» – не только руководство, но и осуществление.

– Товарищ генерал, – Рейли недовольно нахмурился; в его голосе сквозила обида, – я вел эту операцию с самого первого дня. Я лично обрабатывал обоих Кортни.

– Знаю. – Рамон был неумолим. – Ваша работа заслуживает самой высокой оценки. Вы получите все, что вам причитается. Но с этой минуты руководить этой операцией буду я. Первым же самолетом я вылетаю на юг. Вы будете меня сопровождать.

* * *

– Дело этим не кончается, Белла, – сурово изрек Шаса. – Мы не можем просто сделать вид, будто ничего не произошло. Я не хотел осложнять и без того непростую ситуацию и углубляться в мрачные подробности этой жуткой истории до освобождения твоего сына. Однако теперь, когда Николас в безопасности, здесь, у нас в Велтевредене, мы вынуждены этим заняться. Ради тебя и Николаса многие, включая членов нашей семьи, рисковали жизнью. Один отважный молодой боец из полка Шона, человек, совершенно нам посторонний, погиб, спасая вас. Так что сегодня ты обязательно расскажешь нам всю правду.

Они вновь собрались в оружейной комнате; на сей раз Изабелла предстала перед семейным судом.

Ее бабка восседала в кресле по одну сторону камина. Она сидела, выпрямившись и высоко подняв голову. Ее рука, испещренная голубыми венами под тонкой иссохшей кожей, сжимала рукоятку из слоновой кости, венчавшую трость. Ее волосы, когда-то густые и непокорные, как лесной кустарник, превратились в аккуратную шапку чистейшего серебра, отливающую синевой. Губы были строго поджаты.

– Итак, Изабелла, мы намерены выслушать все до конца. Ты не покинешь эту комнату, пока не расскажешь нам все, до мельчайших деталей.

– Бабушка, мне так стыдно. У меня не было выбора…

– Меня не интересуют оправдания и посыпания головы пеплом, сударыня. Мне нужна правда.

– Белла, ты должна понять. Нам известно, что ты нанесла колоссальный ущерб государственным интересам, нашей семье, себе самой. Теперь мы просто обязаны принять меры, чтобы как-то ограничить этот ущерб, взять под контроль последствия случившегося. – Шаса стоял перед камином, сцепив руки за спиной под фалдами своего блейзера. Его тон несколько смягчился. – Мы хотим помочь тебе, но для этого нам нужно знать всю правду.

Изабелла затравленно посмотрела на него снизу вверх.

– Можно, я поговорю с тобой и бабушкой наедине? – Она бросила взгляд на своих братьев. Гарри покачивался в удобном кресле у окна, засунув большие пальцы рук за свои яркие подтяжки. В зубах у него торчала незажженная сигара; он перекатывал ее из одного конца рта в другой. Шон сидел на подоконнике, вытянув перед собой свои длинные ноги. Его обнаженные руки, покрытые густым загаром и упругими мускулами, были скрещены на груди.

– Нет, – твердо заявила Сантэн. – Мальчики рисковали жизнью ради тебя и Никки. Если ты натворила еще что-то такое, что угрожает тебе и всей семье, именно им придется в очередной раз расхлебывать заваренную тобой кашу. Нет, милочка, тебе не удастся так просто отделаться. Они имеют полное право услышать обо всех твоих подвигах. И не вздумай ничего утаивать – ты меня хорошо поняла?

Изабелла медленно закрыла лицо руками.

– Они дали мне кодовое имя «Красная Роза».

– Говори громче, сударыня, не бормочи себе под нос. – Сантэн стукнула тростью об пол между своими ступнями; Изабелла вздрогнула и подняла голову.

– Я делала все, что они мне приказывали, – заговорила она, глядя старой леди прямо в глаза. – Когда Никки был еще совсем маленьким, чуть старше месяца, они сняли фильм и показали мне его. Они едва не утопили моего малыша. Они держали его за ноги и опускали головой в воду… – Она замолчала и сделала глубокий вдох, чтобы совладать со своим голосом. – Они предупредили меня, что в следующий раз будут отрезать ему разные части тела, а после того, как они это снимут на пленку, станут присылать их мне – сначала пальцы рук и ног, потом сами руки и ноги и, наконец… – Слово застряло у нее в горле. – И, наконец, голову.

Слушатели потрясенно молчали; Сантэн первой обрела дар речи.

– Продолжай.

– Они велели мне работать на отца. Я должна была с его помощью проникнуть в «Армскор». – Шаса поморщился, словно от резкой боли; Изабелла переплела пальцы и с силой сдавила их. – Прости, па. Еще они велели мне заняться политикой, выставить свою кандидатуру на парламентских выборах, используя для этого семейные связи.

– Я должна была догадаться, что с твоими внезапными политическими амбициями что-то неладно, – с горечью сказала Сантэн.

– Прости, бабушка.

– Перестань извиняться на каждом шагу, – оборвала ее Сантэн. – Толку от этого никакого, к тому же чертовски действует на нервы. Говори по существу, девочка.

– Некоторое время они ничего не требовали – почти два года. Затем я начала получать задания. Первым среди них была сименсовская радарная система.

Шаса открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого издал какой-то неопределенный звук и потянулся за носовым платком, лежавшим в нагрудном кармане его блейзера.

– Потом они давали мне все новые и новые поручения.

– Проект «Скайлайт»? – спросил Шаса; она утвердительно кивнула, и он выразительно взглянул на Сантэн.

– Что ж, мать, ты оказалась права. – Он вновь посмотрел на свою дочь. – Тебе придется все это изложить на бумаге. Все, о чем ты когда-либо им сообщала. Мне нужен список – даты, документы, совещания, словом, абсолютно все. Мы должны знать, какие сведения попали им в руки.

– Отец… – начала Изабелла и осеклась, будучи не в силах продолжать.

– Давай, милочка, выкладывай, чего уж там, – приказала Сантэн.

– «Синдекс-25», – выдавила из себя Изабелла.

– О, Господи – только не это! – выдохнул Шаса.

– За это они и разрешили мне последнее свидание с Никки – информация о проекте «Синдекс» и еще Бен.

– Бен? – Гарри резко выпрямился в своем кресле. – Это еще кто такой?

– Бен Гама, – сурово произнесла Сантэн. – Этот маленький черный ублюдок Тары, сын Мозеса Гамы. Человека, убившего моего Блейна и опозорившего нашу семью. – Она взглянула на Беллу, ожидая подтверждения своей догадки.

– Да, бабушка. Мой единоутробный брат Бен. – Она повернулась к своим братьям. – И ваш тоже, только теперь он зовется не Беном Гамой, а Бенджаменом Африкой.

– Странно, это имя мне почему-то знакомо, – удивился Гарри.