Вне закона - Дональд Уэйстлейк

— Бриджид?

— Я… Мэри Кэтрин, Джон.

— А-а… — Глаза у Рэнсома слегка просветлели. — Что со мной?

— Кажется, Тайя вас чем-то ударила. Нет-нет, не трогайте эту опухоль. — Она перехватила его руку.

— Надо же… Никогда раньше такого не делала. — По лицу его скользнуло выражение, близкое к ужасу. — Где она?

— Джон, я не знаю.

— В туалет.

— Вас тошнит?

— Нет. Не думаю.

Она помогла ему добраться до туалета и ждала у двери, опасаясь, как бы он снова не потерял сознание и не упал. Расслышала, как Рэнсом плеснул водой себе на лицо, тихонько постанывая. Когда вышел, держался на ногах тверже. Взглянул на нее.

— Я назвал вас Бриджид?

— Да.

— Она, будь жива, такой, как вы, не была бы.

— Ложитесь в постель, Джон.

— Должен…

— Что сделать?

Он покачал головой и пожалел об этом. Эйхо подхватила его и довела до кровати. Рэнсом улегся, прикрыл глаза.

— Побудете со мной?

— Непременно, Джон.

Она коснулась губами его сухих губ. Еще не поцелуй в общем-то. И легла рядом, глядя, как пробиваются в окно первые проблески солнца через сломанную ставню. Слегка обеспокоенная, немного растерянная, Эйхо несказанно радовалась тому, что у него, судя по всему, все обошлось.

А что до Тайи, то, когда он соберется с духом, они поговорят серьезно. Теперь она поняла, насколько глубок у Джона Рэнсома страх перед женщиной в черном.

И его страх уже стал ее страхом.

13

Внедорожник, которым правила Силки, принадлежал тридцатидвухлетнему архитектору Милгрену, проживающему в нескольких кварталах от Массачусетсского технологического университета в Кембридже. Питер позвонил Милгрену в офис и узнал, что тот отправился на свадьбу друга на Багамы и будет отсутствовать несколько дней. И на вопрос, есть ли у мистера Милгрена жена, получил отрицательный ответ.

За ночь снегу навалило выше щиколоток. Улицу, на которой жил Милгрен, расчищала снегоуборочная техника. Питер, убивая время, позавтракал, потом вернулся. По имеющемуся у него адресу располагался обновленный старинный дом с воротами для въезда по одну сторону, за которыми находилась стоянка для жильцов. Взятую внаем машину Питер оставил на улице, позади фургона какого-то маляра. Небо сияло голубизной, на ветках лишенных листвы деревьев искрились ледяные кристаллики. Снегопад ушел на запад.

Ворота на стоянку раскрылись, пропуская «вольво-универсал». Питер прошел следом и, свернув на парковку, нашел внедорожник «кадиллак» на предназначенном ему месте. Квартира четыре «в».

Четыре квартиры на четвертом этаже: по две с каждой стороны просторной, хорошо освещенной и выложенной мрамором лестничной площадки. С потолка по центру лились потоки дневного света. С одной стороны находился лифт, с другой — лестница.

Маляры, видимо, работали на полу, но на лесах, сооруженных для того, чтобы легче было добраться до почти пятиметрового потолка, никого не было. На лесах стояла перевернутая пятигаллоновая банка из-под краски. Под ней на мраморном полу расползалось пятно, напоминавшее растаявшее фисташковое мороженое. Из банки до сих пор капало.

Питер перевел взгляд с красочного пятна на дверь квартиры четыре «в», которая была приоткрыта. За дверью кричал телевизор — шел повторный показ шоу «По меркам Голливуда».

Питер подошел к двери и заглянул. В конце длинной комнаты стоял телевизор, на экране в вычурной декорации виднелись списанные в резерв знаменитости. Питер протиснулся в дверь. Шагах в трех-четырех от телевизора стояло кресло, в нем сидел мужчина в шапке маляра. Собственно, Питер и видел одну шапку да еще руку, вцепившуюся в подлокотник кресла, будто человек дожидался запуска в космос.

Питер тихонько постучал и заговорил с мужчиной, но тот и не думал оглядываться. Веселье на экране стихло, пошла реклама. Питер слышал, как дышит человек в кресле. Отрывистые, частые вздохи охваченного болью. Питер миновал короткий коридор и попал в гостиную. Старинного вида ставни закрыты. Лишь две маломощные лампочки горели в бра, по одной на каждой из стен. Вся квартира была погружена во мрак, особенно в сравнении с превосходным ярким днем снаружи.

— Я ищу Силки, — сказал Питер сидевшему в кресле. — Она ведь здесь живет, так?

Никакого ответа. Питер выждал, стоя в паре шагов от кожаного кресла. Человек сидел в нем, согнув ноги в коленях. Его заляпанный краской комбинезон был похож на импрессионистский шедевр. В голубоватом свете от телеэкрана казалось, что его широкое, с двойным подбородком, лицо покрыто потом. Человек жадно ловил воздух, стараясь наполнить им легкие.

— Вы в порядке?

Человек повел глазами в сторону Питера. Пальцами левой руки он расцарапал всю красную кожу на подлокотнике. Другая его рука почти вся ушла в какую-то мясистую массу над поясом. Питер учуял запах крови.

— Она… меня заставила… поговори, говорит, с хозяйкой… попроси ее дверь открыть. Помогите мне. Не могу двинуться. Все кишки… вываливаются. У меня дочери домой приезжают… на праздники. А меня не будет.

Маляр не успел и десятка слов произнести, а Питер уже держал в руках пистолет.

— Где они?

Маляр не подавал признаков жизни. Он слегка обмяк, будто жизнь из него выходила. Глаза оставались открытыми. Из телевизора донесся взрыв хохота.

— Господи и Мать Богородица, — прошептал Питер, потом возвысил голос до крика: — Силки, вы живы? Это полиция!

Свободной рукой он достал мобильный телефон и не глядя набрал номер.

— Вам нужна полиция, пожарные или «скорая помощь»?

— Копы. Врачи «скорой». У меня тут умирающий.

Все еще разговаривая по телефону, он пошел в обход квартиры.

— Следователь, оставайтесь на связи, — требовал дежурный. — Помощь уже в пути.

— Мне обе руки могут понадобиться, — произнес Питер и сунул мобильник в карман.

Пинком распахнул дверь, которая вела, по всей видимости, в кабинет и рабочую комнату архитектора. В нее проникало достаточно света, чтобы с первого взгляда понять — комната пуста.

— Силки!

Спальня хозяина и еще одна гостиная в конце коридора… Двойные двери. Одна половинка распахнута. Пробираясь вдоль стены с «глоком» в высоко поднятых руках, Питер стал различать предметы обстановки — льющийся из ванной свет разгонял темноту вокруг кровати о четырех столбиках с пологом из похожей на газ ткани.

Мебель в гостиной была перевернута. На полу — разбитый аквариум.

Питер обошел угол кровати и увидел полуобнаженное тело на выложенном плиткой полу лицом вниз. Негритянка. Стекла от разбитого зеркала, полоска крови.

— Силки, ответьте мне. Что произошло?

Он уже почти дошел до двери в ванную, когда Силки пошевелилась, невидяще огляделась, потом, переполненная страхом, попыталась подняться, упершись в пол обеими руками. Кровь капала из длинного пореза, начинающегося пониже правого глаза и тянущегося через всю щеку.

— Она ушла? — выдохнула Силки.

Питер уловил ужас в ее внезапно расширившихся глазах, но на долю секунды опоздал повернуться к Тайе. Эта бестия соскочила с кровати, где лежала в груде подушек, на которую он не обратил внимания, и полоснула его стилетом. Питер успел вывернуть кисть, чтобы уберечь вены от пореза, зато выронил пистолет. Тут же нанес ответный удар другой рукой — прямо в лицо. Тайя неуклюже рухнула спиной, но мгновенно, с кошачьим проворством, вскочила и метнулась к нему, держа сбоку, у бедра, готовый к удару кинжал. Словно одеревеневшее лицо ее походило на ритуальную маску. Дело свое она знала. Тайя попыталась нанести удар снизу возле паха, прямо в бедренную артерию. Тайя знала, где у него самое уязвимое место, и даже не пыталась бить в грудь, где лезвие могло уткнуться в молнию на кожаной куртке или в горло, частично защищенное шарфом. И она не спешила, выбрав позицию, которая отрезала противнику единственный путь к бегству. Двигаясь с ловкостью акробата, негодяйка заставляла Питера отступать в ею же выбранном направлении — спиной к кровати, пока он не запутается в складках свисающей со всех сторон прозрачной ткани.

Питер слышал, как взвизгнула Силки, но ему было некогда отвлекаться на нее. Полог кровати облепил словно паутина, и Питер изо всех сил вырывался из нее, чтобы увернуться от ударов. А Тайя наносила их сплеча и непрерывно. Вскоре ткань стала красной от крови Питера.

Его пистолет выстрелил. Оглушительно.

Тайя моментально отступила, потом согнулась, почти припав к полу, и, отвернувшись от Питера, обратила внимание на Силки. А та стояла на пороге ванной, сжимая обеими руками «глок-9» Питера.

— Сука. — Силки снова выстрелила с расстояния всего в восемь футов.

Тайя судорожно дернулась в сторону, секунду помедлила, бросила взгляд на Питера, которому удалось выпутаться из занавесок. Потом метнулась к дверям спальни и пропала.