Через розовые очки - Нина Матвеевна Соротокина

— Да пойми ты, глупый человек. Мне это и надо. Я с теми, кто Фридмана ловит, в переговоры вступить хочу.

— В разговоры вступать надо по телефону–автомату, чтоб держаться от всей этой мухорайки на расстоянии. Даша в безопасном месте, и это хорошо.

Лидия Кондратьевна надеялась на помощь своей бывшей "крыши", но из трех ребятишек, которые посещали раз в месяц ее канувшую в лету контору, нашелся только один. Он категорически отказался обсуждать криминальную тему, потому что стал законопослушным человеком, работал на бензоколонке за твердую зарплату и даже вспоминать не хотел о своих "юношеских подвигах". Скажите, как за год повзрослел!

И все‑таки Лидия Кондратьевна вышла на человека, которого в уголовном мире зовут "авторитет". А может, ей только показалось, что вышла. Подсказку дала, как это не странно, Лия Сергеевна — лечащий врач. Лия Сергеевна работала в районной поликлинике на полставки, но средства для жизни получала из частной практики. И покойную тетку она пользовала частно. Врачица лечила кожные заболевания, у старухи от долгого лежания были не только опрелости, но и экзема. Словом, они плотно познакомились.

А тут вдруг встретились на улице, потом зашли к Лие Сергеевне чайку попить. В разговоре хозяйка сообщила, что у нее недавно гараж попытались вскрыть.

— В милицию, сами понимаете, жаловаться бесполезно. Но нашелся человек, помог. Кто такой? Клиент мой, естественно.

— Богатый?

— Не то слово. Кожа — как ковер, вся грудь, руки, живот — в татуировках. Причем таких, что осматривать его было стыдно. На зоне художники без моральных предрассудков. По наколкам они своих видят. Мой больной этими рисунками очень гордился. Думаю, что в уголовном мире он — генерал.

Лидия Кондратьевна очень оживилась.

— Представьте меня ему, — страстно начала она, не замечая, что изъясняется в традициях девятнадцатого века. — У меня к нему дело. На него можно положиться? Порядочный человек?

— Вполне, — на полном серьезе ответила Лия Сергеевна, и рассмеялись обе. — Я хочу сказать, что если он пообещает, то сделает. Это уж точно. И болтать не будет.

— Понятно, слепок с итальянского мафиози. Крестный отец.

— Услуга, конечно, платная. Но беда в том, что обычно он берет не деньгами.

— Вряд ли он покусится на мою честь, — залихватски расхохоталась Лидия Кондратьевна, но Лия Сергеевна не поддержала ее веселья.

— Еще неизвестно, что понимать под словом — честь, — заметила она философически. — Но это все так, гарнир. Я думаю, вы договоритесь.

Видимо, они договорились. Я хорошо представляю, как Лидия сидела перед этим разукрашенным наколками богатырем, руки ее, ладонями вверх, лежали на коленях, прося подаяния. А авторитет, я не знаю даже, был ли он молодым или старым, красавцем или уродом, но скорее всего, неприметным человеком толпы, слушал ее не перебивая и, наверное, жалел. Убогая картина…

Где они встретились, как договорились о встрече, дала ли врачица Лидии телефон или сама выступила в качестве провожатого- все это совершеннейшие потемки. Через неделю после тайной встречи поступили первые сведения.

— Знаешь, где сейчас твой Александров? — спросила Лидия, гордая своей осведомленностью.

— Какого еще Александрова? — Фридману не хотелось возвращаться на грешный мир из воздушной Киргизии, а может быть с Северного Урала или с Енисея.

— Альберта Александрова, дружка твоего. Ну, который тебя подставил? Вспомнил? Так он за бугром, то ли на Канарах, то ли на Филлипинах. Островной житель. Большие деньги, говорят, вывез. Такие деньги на куриных ногах никак заработать невозможно.

— Тоже мне — новость. Был бы он здесь, пошел бы и морду ему набил. Или убил бы к чертовой матери.

— Это новость означает, что мы на верном пути. Подожди немного. Всех бандитов найдем, до единого.

— И со всеми расплатимся, — грустно сказал Фридман.

В упоении от первого успеха Лидия Кондратьевна не почувствовала насмешки. Теперь время за них. Надо будет, господин Икс, как она условно называла своего татуированного знакомого, и Дашу поможет сыскать. Но это в случае крайней необходимости. Пока она даже заикаться об этом Фридману не смела.

На очереди стояло другое неприятное дело. Надо было наконец захоронить прах тетки, который она все еще не забрала из крематория. Фридман, как только услышал об этом, тут же вынырнул на поверхность реальности и вызвался поехать за урной. Лидия не препятствовала.

Кажется, чего проще, получили урну и теми же ногами на кладбище. Но на кладбище‑то надо ехать вдвоем. Фридман привез урну домой и поставил ее на полку, рядом к книгами. Потом передумал, спрятал за шторой в спальне, чтоб Лидии на глаза не попадалась. Уже ночью он сообразил, что не гоже ночевать в одной комнате с покойником. Встал, отнес урну в ванную, поставил на пол. Утром Лидия пошла чистить зубы и, конечно, сбила урну ногой. Крику было!

Поехали на Немецкое кладбище. "Восьмерка" у Лидии была в ремонте, взяли такси, не в городском же транспорте прах перевозить. На этот раз Лидия Кондратьевна сама держала урну на коленях, ей казалось, что это ее родственный долг. На улицах были пробки, приходилось подолгу стоять у каждого светофора, еще и жара изматывала. Когда машину на обгоне сильно качнуло, Фридман предупредил:

— Аккуратней держи. Там пробка плохо притерта.

Только тут Лидия воочию поняла, что везет на коленях не просто сосуд юдоли, а саму незабвенную Клавдию Захаровну. И хоть от нее ничего не осталось, дух ее сейчас пребывает где‑то поблизости, летает над машиной, скалится. Первым порывом было — выбросить урну в окно, но она сдержалась. Фридман понял все без слов, принял урну и поставил на пол под ноги.

Кладбище было прекрасным. У подножий вековых лип и кленов залегла благодатная тень. Сочная живая трава окаймляла решетки, на заброшенных могилах стеной стояли сорняки, но главные дорожки были тщательно подметены. Звуки города сюда не долетали. Словом, покой и благодать, но на беду свою Лидия заблудилась. Грех, конечно, так долго не посещать семейное кладбище, да и перед Фридманом вдруг стало ужасно неловко.

Пришлось идти искать служителя. Он нашелся быстро и очень обрадовался посетителям.

— Захоронить? Это мы мигом. Сейчас приведу вас к родовому гнезду. Можете гордиться, что в таком месте будете лежать. Кладбище у нас сейчас знатное. Престижное кладбище! Такие люди сподобились лежать.

Служитель был одноног, но необычайно ловок. С протезом обращался как с родным, и костыль служил ему