Вольный Флот (СИ) - "sgtmadcat"

– «И что?»

– «Господин Капитан – залесец! Как ты думаешь – ему понравится такое?»

– «Позвольте…» – оторвавшись от Барабашки, Старпом подошёл и попросив книгу пролистал, – «Слышал о ней, но никогда не читал. Даже не особо лояльные к Залесью люди говорили, что маркиз слегка перегнул палку.»

Пролистнув он зачитал ещё:

– «Само название «залессцы» произошло от древнефессалийского «залос», что означает «раб». Некогда свободный народ столько столетий подвергался завоеваниям многочисленных орд и угнетению со стороны своих мелких продажных князьков, что рабство и привычка к беспрекословной покорности вошла в плоть и кровь этого многострадального и жалкого народа. На любое указание мало-мальски значимого начальства залесец отвечает покорным кивком и потупив взор бездумно идёт выполнять сказанное. Отсутствие инициативы и мелочное раболепство являются неотъемлемыми чертами характера каждого залессца, что особенно проявляется во время бесчисленных войн непрерывно ведущихся этим варварским государством, во время которых огромные массы нерассуждающих солдат сгорают в пламени бездумных приказов. Даже самые стойкие генералы Форбурга в войнах за наследство Аламенко не выдерживали ужасов кровавой бойни и в отвращении бросали своё оружие, не желая заниматься убийством бессловесного, никак не заканчивающегося стада. После чего, хоть и отлично выученные и вооружённые, но малочисленные железные форбургские отряды, были буквально затоптаны толпами ещё оставшихся в живых залессцев, сжимающих в руках лопаты, косы и коряги и буквально вдесятером разрывающих доблестных форбургских рыцарей живьём на клочки. Только этой массовой и нерассуждающей самоубийственной стратегией и объясняются все «победы» залессцев. «Мамки новых нарожают!» – этот девиз навечно вошёл во все уставы и наставления залесских генералов.»

Они с Доктором переглянулись.

– «Нда… Лучше её убрать подальше…»

В кают-кампанию вихрем ворвался Капитан.

– А чё у всех рожи такие хитрые? С книгами закончили?

– Йа… – кивнул Доктор, – Почти есть закончить…

– Это хорошо! А то я этого щербета натрескался и совсем забыл что у меня от него с желудком бывает! О! Вот эту давай! Ты всегда самое интересное выбираешь – я знаю!

Капитан выхватил у Старпома книгу и полным ходом рванул в сторону гальюна. Капитан и Доктор сперва посмотрели ему вслед, потом на Лиссу, которая с лишенным эмоций лицом развела руками.

– Ну по крайней мере, он будет там один и сразу никого не убъет…»

– Йа… Я есть даже боюсь представляйт, какой будет реакций…

– Дядя – можно просьбу… – поморщилась Лисса, – Не разговаривай при мне на ислас. Акцент у тебя просто жуткий.

– «Акцент сейчас меня волнует меньше всего!» – Доктор тем не менее снова перешёл на Форбуржский, – «Ты понимаешь что все выглядело так как будто мы специально подсунули ему этот пасквиль на его страну? Я просто не знаю что он подумает!»

– «Стоп! А чего мы вообще беспокоимся? Он же не знает форбуржский… Или знает?»

– «Господин Капитан такой человек от которого можно ожидать чего угодно!»

Слова Доктора оказались пророческими. Снизу, из капитанского гальюна, донёсся дикий, нечеловеческий ржач, от которого чуть не повылетали стекла в иллюминаторах. Старпом скроил удивленную гримасу и посмотрел на Лиссу и Доктора.

– Либо у него помешательство от злости, либо мы нихрена не понимаем в залесском юморе.

– Я есть надеяться на второй вариант…

– Дядя – ну я же просила!

Старпом жестом показал всем успокоится и дождаться развязки. Капитан появился через полчаса с книгой и слезами от смеха.

– Во блин даёт маркизка! Я так давно не веселился. Зацените:

«Также меня потряс варварский обычай запираться в жарко натопленной избе голыми и бить друг друга березовыми, дубовыми или даже хвойными прутьями! Таким образом, наверное, внешне благопристойные залесские прихожане древнейшей (по их словам!) из церквей Святого Сына, воздают хвалу свои настоящим, языческим богам, требующим от них пота, разврата и крови. Стыд забыт в этих избах грязи и порока: мужчины, женщины и дети все равны в своей порочной и богохульной наготе. После зловещих таинств они выходят красные и падают без сил, вкушая языческие отвары трав и бормоча неясные молитвы, перемежающиеся охами и ахами. Я сам, конечно, отказался присутствовать на этой отвратительной литургии, но слышал от доверенных людей всё в мельчайших деталях. И это отвратительно и ещё раз подчеркивают всю дикость и низость залесского общества!» Это он про баню!!! Я счас лопну от смеха!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Это конечно здорово, – осторожно согласился Старпом, – Но насколько я помню, там есть менее забавные отрывки… Маркиз пишет о вашей стране весьма обидные вещи…

– Это ему так кажется. Что бы обидеть кого-то, надо его понимать. Знать, так сказать, его тонкие места. А маркизка этот даже про баню не понял. Может он и хотел нас дураками дремучими выставить, а по итогу – сам дурак. Ты не против, если я дочитаю? Уж больно забавное чтиво.

– Кстати про чтиво – ты когда успел форбургский выучить?

– В школе. И в мореходке ещё, но там в основном с военным уклоном. Язык вероятного противника и все дела…

Махнув книжкой, мол «дочитаю-верну», Капитан ушёл. Старпом подмигнул Барабашке и они тоже удалились. Доктор, оставшись с Лисс вдвоём некоторое время задумчиво молчали, потом вздохнув: «Загадочный народ…» тоже разошлись по каютам.

Дела тайные.

Валент с сомнением посмотрел на наставника. Они сидели в небольшом уютном кафе в окружении влюбленных парочек и пожилых степенных месье и выглядели предельно чужеродно. Брата Аргуса, тем не менее, это, похоже, нисколько не заботило. Он неторопливо потягивал кофе, с дружелюбной улыбкой благословлял изредка подходивших к нему горожан и откровенно наслаждался погодой и местом.

– Валент?

– Наставник… Вы уверены что ему можно доверять подобные тайны?

– А что тебя смущает?

– Он светский человек и даже не член общины.

– Вот именно. Значит он может рассуждать непредвзято. Нам сейчас не помешает взгляд со стороны. Кроме того в последнем письме он задавал интересные вопросы касающиеся нашей, так сказать, «юрисдикции».

– Какие?

– Он спрашивал про «Князя Огненного».

– Зачем ему эти еретические байки?!!

– Не меньше твоего жажду это узнать… А вот и он…

Аргус встал и махнул рукой выглядывавшему их Инспектору.

– Приветствую вас, друг мой… Познакомьтесь – это брат Валент. Один из лучших Ординаторов нашего ордена и я горд что был его наставником. Валент – это Серго Вукович. Инспектор полиции и мой старый знакомый. В мою бытность Ординатором я часто консультировался с ним. Все таки, несмотря на те возможности которые даёт нам Орден Одарённых, старую добрую логику ничто не заменит.

– Спасибо за то что согласились встретится, господа… – Вукович присел на услужливо отодвинутый стул, – Потому что мне кажется я столкнулся кое с чем в пределах вашей компетенции.

– Вы писали, но крайне расплывчато…

– Просто не хотел перейти границы дозволенного. Как я знаю, «Князь Огненный» – это не то о чем Церковь любит говорить.

– Потому что это ересь… – решительно заявил Валент.

– Да. И вот поэтому тоже. Но вы уверены что все так считают?

– О чем вы?

– Погоди, друг мой… – Аргус жестом попросил Валента не горячится, – Прежде всего, Серго, расскажи нам о том грабителе за которым ты гонялся. Ты намекал что это как то связано.

– Да. Человек называющий себя «Кунла», но определённо не являющийся «Тирнейским мстителем». Я шёл по его следу после ограбления банка на Санта-Флер. Потом он внезапно всплыл в Корбу-Роше где устроил побег Падди Обраену. С моей невольной помощью… Он же приехал с ОБраеном в монастырь Святого Акцепия и после его визита Предвозвестник Ризийский скончался, как сообщили газеты, от «кровоизлияния в мозг».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Откуда вы знаете об их визите в монастырь?

– После побега Обраен сменил машину. Мы нашли следы шин и по ним установили марку. Несколько паломников сообщили что видели как машина этой марки заехала внутрь монастыря, а на следующий день уехала, и описали находившихся в ней людей. Кроме того – они забрали с собой ещё кого-то. Мы нашли место их остановки. Следы протектора были глубже чем в первый раз. Следовательно в машине был ещё один пассажир.