Полководец. Война генерала Петрова - Владимир Васильевич Карпов

Лев Толстой в «Войне и мире» эту поговорку повернул несколько иначе, подчеркнув безвыходность положения зарвавшихся захватчиков: «Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов».

То, что произошло в завершающих боях на Таманском полуострове под руководством Петрова, может, пожалуй, породить новый вариант поговорки, когда корабли сжигались вместе с армией захватчиков. Может быть, станут говорить так: не ходи войной на русских, они тебя сожгут вместе с кораблями! Время скажет свое слово. Главное дело сделано — победа одержана!

В 9 часов 9 октября Петров доложил Верховному Главнокомандующему о завершении разгрома таманской группировки врага и полном освобождении Таманского полуострова. Очень характерна для Петрова выразительность этого рапорта:

«На Кубани и Таманском полуострове не осталось ни одного живого немца, кроме пленных».

В этот же день был издан приказ:

«ПРИКАЗ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО.

Генерал-полковнику ПЕТРОВУ.

Войска Северо-Кавказского фронта ударами с суши и высадкой десантов с моря в результате многодневных упорных боев завершили разгром таманской группировки противника и сегодня, 9 октября, полностью очистили от немецких захватчиков Таманский полуостров.

Таким образом, окончательно ликвидирован оперативно важный плацдарм немцев на Кубани, обеспечивший им оборону Крыма и возможность наступательных действий в сторону Кавказа.

В боях за освобождение Таманского полуострова отличились войска генерал-лейтенанта Леселидзе, генерал-лейтенанта Гречко, генерал-майора Гречкина, генерал-майора Хижняка, генерал-майора Провалова, генерал-майора Сергацкова, генерал-майора Лучинского, летчики генерал-лейтенанта авиации Вершинина, моряки вице-адмирала Владимирского и контр-адмирала Горшкова.

Особенно отличились…»

Дальше, как обычно в таких приказах, перечислялись номера частей и фамилии их командиров, особенно отличившихся в боях. Соединениям и частям присваивались наименования Таманских, Темрюкских, Анапских и Кубанских.

Тут мне хочется попросить читателей: когда вы будете смотреть по телевидению праздничную передачу 7 ноября, обратите внимание на то, что вот уже много лет после войны участвует в парадах на Красной площади гвардейская Краснознаменная ордена Суворова имени М.И. Калинина Таманская мотострелковая дивизия. Глядя на новое поколение солдат и офицеров, вспомните и славных бойцов, которые добыли этой дивизии наименования «гвардейская» и «Таманская». Гвардейской она стала в числе первых четырех советских дивизий в боях под Ельней 18 сентября 1941 года. Командовал тогда ею полковник А.З. Акименко. При получении наименования «Таманская» ею командовал с августа 1942 года до октября 1943 года генерал-майор Ф.В. Захаров. Вспомните и генерала Петрова, под чьим руководством она тогда воевала.

На этом завершилась битва за Кавказ. План «Эдельвейс» был перечеркнут полностью. Ликвидирован плацдарм, на который Гитлер до последних дней возлагал надежды, связанные с повторным походом на Баку.

Многие участники этих боев, рядовые и командиры, были награждены. Командующим 18, 56, 9-й и 4-й воздушной армиями К.Н. Леселидзе, А.А. Гречко, А.А. Гречкину, К.А. Вершинину и другим были присвоены очередные звания.

Генерал-полковнику Ивану Ефимовичу Петрову присвоено высшее генеральское звание — генерал армии, он был награжден орденом Суворова 1-й степени. По статусу этим орденом награждаются военачальники, осуществившие в наступлении разгром превосходящих сил противника. Награждение генерала Петрова орденом Суворова 1-й степени было признанием его мастерства в наступательных операциях и навсегда снимало бытовавшее до этого неправильное мнение, что он оборонец.

Начальнику штаба фронта генерал-майору И.А. Ласкину присвоено звание генерал-лейтенанта и вручена награда — орден Кутузова 1-й степени. Были награждены и другие работники штаба, но я выделяю Ивана Андреевича потому, что хочу привести ниже его горячие слова о Петрове, и пусть они послужат как бы итоговыми штрихами к портрету Ивана Ефимовича в период его боевой деятельности на Кавказе:

— Он имел светлый ум, умел мыслить по-государственному, глубоко анализировать обстановку, мгновенно схватывать существо оперативной ситуации, принимать продуманные и смелые решения, твердо руководить боевыми действиями многих сотен тысяч людей и не терялся перед лицом любого врага. Иван Ефимович избегал принимать крупные оперативные решения без предварительного заслушивания выводов из оценки обстановки и соображений штаба. Он считался с мнением крупных специалистов, высоко ценил их труд и видел в них своих надежных помощников. А мы, ближайшие его помощники, ясно сознавая роль единой командирской воли, стремились умом и организаторской работой помочь ему в руководстве борьбой. Но, надеясь на серьезную помощь штаба, Иван Ефимович всегда сознавал свою особую роль и особую ответственность за судьбу сотен тысяч людей, за выполнение поставленной Ставкой задачи и поэтому надеялся прежде всего на самого себя. «Тот, кто отдает приказ на бой, на сражение, первым несет ответственность, первым подставляет голову за сохранение людей и выполнение задачи», — не раз говорил Иван Ефимович.

И поэтому всегда все решения принимал на основе собственных глубоких размышлений. Ясным и глубоким умом военного руководителя и кипучей энергией он приводил в движение весь механизм войск и штабов и задавал ему тон. Хорошо известно, что если для солдата и офицера в бою нужны смекалка, смелость и дерзкие действия, то для такого крупного начальника прежде всего нужны глубокий творческий ум, высокомасштабная подготовка, мужество, сила воли и твердость в достижении намеченной цели. Поэтому он работал много, вдумчиво, творчески. Одаренный талантом художника, он любил и требовал от всех подчиненных иметь на картах ярко выраженную обстановку. И не раз говорил: когда на карте показана обстановка ясно, выразительно, то перед моими глазами прямо выпячиваются вражеские силы, которые подлежат разгрому; сразу видишь, откуда и куда лучше нанести наш удар, чтобы достичь успеха; а за каждым номером нашей части вижу его командира и наших славных солдат.

Иван Ефимович умел шутить добрыми шутками. Обладал тонкой наблюдательностью и поразительной памятью, особенно на людей, и давал точные портреты многим людям. Работая на фронте с этим человеком более года, я всегда видел в нем человека слова, дела, острого ума и чести. Пытливость у него была неиссякаемой! Хорошая была у него и внешность: красивое, выразительное лицо, проникновенный взгляд, энергичные жесты. Об одном я сожалел — у Ивана Ефимовича иногда не хватало времени засидеться на КП, чтобы вместе со штабом до конца решить или уточнить отдельные оперативные вопросы. Он почти ежедневно с утра до вечера находился в войсках, встречался с командирами разных инстанций и доходил до рядовых. Но винить его в этом нельзя, встреча с ними для него была внутренней потребностью.

Иван Ефимович — высокопартийный человек, он был творцом высокого духа в своих войсках. Этот человек огромного трудолюбия мог сутками обходиться без отдыха, не требовал, даже избегал комфорта, мог спать и спал, не раздеваясь, на кожаном диване, накрывшись