Курс русской истории (Лекции I—XXXII) - Василий Ключевский

Поместная система

Итак, повторю, поместное владение развилось из землевладения дворцовых слуг при удельных князьях и отличалось от этого землевладения тем, что условливалось не только дворцовой, но и ратной службой. Это отличие становится заметно с половины XV в.; не раньше этого времени поместье получает значение средства обеспечения как дворцовой, так и ратной службы — впрочем, тогда же оба этих рода службы сливаются, теряют юридическое различие. С той поры возникает юридическая идея поместья как земельного участка, обеспечивающего государственную службу служилого человека, ратную или дворцовую — безразлично. С того же времени, т.е. со второй половины XV в., поместное землевладение складывается в стройную и сложную систему, вырабатываются точные правила испомещения, раздачи земель в поместное владение. Эти правила стали необходимы, когда правительство, создав усиленным набором многочисленную вооруженную массу, начало устроять ее содержание земельными дачами. Следы усиленной и систематической раздачи казенных земель в поместное владение появляются уже во второй половине XV в. До нас дошла переписная книга Вотьской пятины Новгородской земли, составленная в 1500 г. В двух уездах этой пятины. Ладожском и Ореховском, встречаем по этой книге уже 106 московских помещиков, на землях которых находилось около 3 тысяч дворов с 4 тысячами живших в них крестьян и дворовых людей. Эти цифры показывают, как торопливо шло испомещение служилых людей и какого развития достигло московское поместное владение на северо-западной окраине государства, в Новгородской земле, в течение каких-нибудь 20 лет по завоевании Новгорода. В названных уездах Вотьской пятины по указанной книге едва ли не большая половина всей пахотной земли была уже во владении помещиков, переведенных из центральной Московской Руси. Следы такого же усиленного развития поместного владения встречаем и в центральных уездах государства. От первых лет XVI в. сохранилось несколько межевых грамот, разграничивающих Московский и ближайшие к нему уезды один от другого. По границам этих уездов грамоты указывают рядом с вотчинниками множество мелких помещиков: это были дьяки с подьячими, псари, конюхи — словом, те же дворцовые слуги, которым в XIV в. князья давали земли в пользование за службу. В XVI в. служилые люди иногда испомещались одновременно целыми массами. Наиболее известный случай такого испомещения относится к 1550 г. Для разных служеб при дворе правительство тогда набрало из разных уездов тысячу наиболее исправных служилых людей из городовых дворян и детей боярских. Служилым людям, которых служба привязывала к столице, нужны были для хозяйственных надобностей подмосковные вотчины или поместья. Этой тысяче набранных по уездам для столичной службы служилых людей правительство и роздало поместья в Московском и ближайших уездах, присоединив к этой массе несколько людей высших чинов, бояр и окольничих, у которых не было подмосковных. Размеры поместных участков были неодинаковы и соответствовали чинам помещиков: бояре и окольничие получили по 200 четвертей пашни в поле (300 десятин в 3 полях); дворяне и дети боярские городовые, разделенные на несколько статей или разрядов, получили по 200, 150 и по 100 четвертей в каждом поле. Таким образом, 1078 служилым людям разных чинов в том году роздано было зараз 176775 десятин пашни в 3 полях. Вскоре после завоевания Казани правительство привело в порядок поместное владение и поземельную службу, составило списки служилых людей с разделением их на статьи по размерам поместного владения и по окладам денежного жалованья, которое с того же времени приведено было в правильное соотношение с размером ратной службы. До нас дошли отрывки этих списков, составленных около 1556 г. Здесь при имени каждого служилого лица обозначено, сколько у него вотчины и поместья, с каким числом дворовых людей обязан он являться на службу и в каком вооружении и как велик назначенный ему оклад денежного жалованья. С этого времени поместное владение и является стройной и сложной системой, основанной на точно определенных и постоянных правилах. Изложу в схематическом виде основания этой системы, как они установились к началу XVII в.

Правила системы

Поземельным устройством и всеми поземельными отношениями служилых людей заведовало особое центральное учреждение — Поместный приказ, как приказ Разрядный заведовал их военно-служебными отношениями, насколько те и другие отношения были тогда разграничены. Служилые люди владели землей по месту службы, как и служили по месту, где владели землей, — так можно понимать слово поместье, каково бы ни было происхождение этого термина, и, кажется, так же понимали его у нас и в старину. Служба привязывала служилых людей либо к столице, либо к известной области. Поэтому и служилые люди разделялись на два разряда. К первому принадлежали высшие чины, служившие «с Москвы», а также выбор из городов, о котором у нас уже была речь. Второй разряд составляли низшие чины, служившие «из городов», городовые или уездные дворяне и дети боярские. Московские чины кроме поместий и вотчин в дальних уездах должны были иметь по закону подмосковные дачи. Городовые дворяне и дети боярские получали поместья преимущественно там, где служили, т.е. где должны были защищать государство, образуя местную землевладельческую милицию. Служебные обязанности служилого человека падали не только на его поместье, но и на вотчину, следовательно, служба была не поместная, а поземельная. В половине XVI в. была точно определена самая мера службы с земли, т.е. тяжесть ратной повинности, падавшей на служилого человека по его земле. По закону 20 сентября 1555 г. с каждых 100 четей доброй, угожей пашни в воле, т.е. со 150 десятин доброй пахотной земли, должен был являться в поход один ратник «на коне и в доспехе полном», а в дальний поход — с двумя конями. Землевладельцы, у которых было больше 100 четвертей пашни в поместьях и вотчинах, выводили с собой в поход или выставляли, если не шли сами, соразмерное пашне количество вооруженных дворовых людей. Поместные оклады или наделы назначались «по отечеству и по службе», по родовитости служилого лица и по качеству его службы, а потому были очень разнообразны. Притом новику, начинавшему службу, обыкновенно давали не весь оклад сразу, а только часть его, делая потом прибавки по службе. Поэтому оклады отличались от дач. Размеры тех и других определялись различными условиями. Оклады были прямо пропорциональны чинам: чем выше чин служилого человека, тем крупнее его поместный оклад. Размер дачи обусловливался размером вотчины и продолжительностью службы; дачи были обратно пропорциональны вотчинам: чем значительнее была вотчина у служилого человека, тем меньше его поместная дача, ибо поместье было, собственно, подспорьем или заменой вотчины. Наконец, и к окладу и к даче делались придачи по продолжительности и исправности службы. Все эти условия схематически можно выразить так: оклад — по чину, дача — по вотчине и служебному возрасту, придача и к окладу и к даче — по количеству и качеству службы.

Поместные оклады

Таковы общие черты поместной системы. Обращаясь к подробностям, находим указания, что люди высших чинов, бояре, окольничие и думные дворяне, получали поместья от 800 до 2000 четвертей (1200—3000 десятин), стольники и дворяне московские — от 500 до 1000 четвертей (750—1500 десятин). В царствование Михаила состоялся закон, запрещавший назначать стольникам, стряпчим и дворянам московским поместные оклады свыше тысячи четвертей. Оклады провинциальных дворян и детей боярских были еще разнообразнее в зависимости от чинов, продолжительности службы, густоты служилого населения и запаса удобных для испомещения земель в том или другом уезде; например, в Коломенском уезде по книге 1577 г. низший оклад — 100 четвертей, высший — 400; 100 четвертей, как мы видели, признавались мерою, как бы единицей измерения служебной повинности служилого человека. Если по той же книге высчитать средний оклад коломенского служилого человека, получим 289 десятин пашни, но в Ряжском уезде, который имел более густое служилое население, средний оклад понижается до 166 десятин. Впрочем, размер поместного оклада имел очень условное, даже фиктивное хозяйственное значение: поместные дачи далеко ему не соответствовали. По коломенской книге 1577 г., первому по списку сыну боярскому, как наиболее исправному, назначен высший оклад в 400 четвертей пашни, а на деле в принадлежавших ему коломенских поместьях числилось действительной пашни только 20 четвертей да «перелогу и лесом поросло» — 229 четвертей. Пашня запускалась под перелог и даже под кустарь и лес по недостатку хозяйственных средств, инвентаря и рабочих рук у земледельца, но и тогда она принималась в счет пахотного надела при назначении поместного оклада и при расчете отношения поместного оклада к даче. Переступим несколько за пределы изучаемого времени, чтобы нагляднее видеть разницу между окладами и дачами. По книге Белевского уезда 1622 г. значится 25 человек выбора, составлявшего высший разряд уездных служилых людей; это были наиболее состоятельные и исправные служилые люди уезда, получавшие высшие поместные оклады и дачи. Оклады белевским выборным дворянам по той книге назначены были в размере от 500 до 850 четей. Окладное количество земли, назначенной этим дворянам, достигает 17 тысяч четвертей (25 500 десятин); между тем в дачах, т.е. в действительном владении, за ними состояло только 4133 чети (6200 десятин). Значит, дачи составляли только 23% окладного назначения. Возьмем еще книги двух уездов, входивших в одну хозяйственную полосу с Белевским, чтобы видеть, как при одинаковых или сходных географических и хозяйственных условиях разнообразились поместные дачи: среднее поместье в даче для всех городовых детей боярских Белевского уезда — 150 десятин, Елецкого — 123 десятины, Мценского — 68 десятин. Наконец, из книг тех же уездов можно видеть отношение землевладения вотчинного к поместному, по крайней мере в тех же верхнеокских уездах: вотчины составляли в Белевском уезде 24% всего служилого городового землевладения, в Мценском — 17%, в Елецком — 0,6%, а в Курском, прибавим, даже 0,14%, тогда как в Коломенском уезде, если судить только по одному Большому стану, за коломничанами и детьми боярскими других городов значилось, по писцовой книге 1577 г., вотчин 39% всего служилого городового землевладения, не считая того, чем владели там церковные учреждения и люди высших столичных чинов. Итак, чем далее на юг, в глубь степи, тем более вотчинное владение отступало перед поместным. Запомним этот вывод, он объяснит нам многое при изучении общественного склада и экономических отношений в южных и центральных уездах государства.