Дилогия об изгоняющем дьявола - Уильям Питер Блэтти

это? — удивился Киндерман.

— Заключение патологоанатомов относительно трупа в гробу.

Киндерман сунул бумаги в карман.

— У палаты номер двенадцать должен неотлучно дежурить полицейский. Срочно. И передай ему, чтобы он не уходил вечером, прежде чем я переговорю с ним Далее. Найди отца этого Близнеца. Его зовут Карл Веннамун. Постарайся получить доступ к национальному компьютеру. Мне нужен этот человек здесь. Аткинс, займись этим сразу же. Это очень важно.

— Слушаюсь, сэр,— коротко бросил Аткинс и торопливым шагом удалился прочь.

Киндерман устало облокотился о стол и вытащил бумаги. Он бегло просмотрел их, а затем, вернувшись назад, перечитал одну из страниц. Написанное поразило его.

Через некоторое время знакомо заскрипели подошвы. Киндерман поднял голову и увидел медсестру Спенсер. Девушка с укором смотрела на него.

— Вы его ударили? — спросила она.

— Можно мне поговорить с вами?

— Что у вас с рукой? — полюбопытствовала медсестра.— Смотрите-ка, она распухла.

— Ничего, пройдет,— заверил ее следователь.— Может быть, лучше поговорим у вас в кабинете?

— Заходите,— согласилась она.— А мне тут нужно кое-что достать.

Девушка направилась куда-то за угол

Киндерман вошел в маленький кабинет и сел за стол. Ожидая возвращения медсестры, он снова перечитал заключение. И без того потрясенный, теперь он находился в полном смятении.

Медсестра вернулась, держа в руках перевязочные материалы.

— Ну-ка, давайте сюда свою руку.

Киндерман вытянул руку, и девушка, обложив ее марлевыми тампонами, туго забинтовала.

— Вы очень добры,— поблагодарил следователь.

— Ерунда.

— Когда я сообщил вам, что Подсолнух потерял сознание, вы произнесли слово «снова».

— Правда?

— Да.

— Все правильно. Это и раньше с ним случалось.

Следователь поморщился от боли в руке.

— Что — больно? Не надо обижать других,— назидательно проворчала сестра.

— А как часто с ним случаются такие приступы?

— Ну-у-у... Откровенно говоря, они начались лишь на этой неделе. Если не ошибаюсь, первый раз это произошло в воскресенье.

— В воскресенье?

— По-моему, да,— задумалась Спенсер.— Потом на следующий же день. Если вам надо знать точное время, я могу заглянуть в историю болезни.

— Нет-нет, пока не надо. А еще? — не унимался Киндерман.

— Еще? — Медсестра Спенсер выглядела смущенной.— В среду около четырех утра. То есть как раз перед тем, как обнаружили...

Девушка разволновалась и не смогла закончить фразу.

— Я вас понимаю,— подхватил Киндерман.— Вы очень чувствительны. И большое вам за это спасибо. Кстати, когда с ним это случалось, сон-то у него был нормальный?

— Ничего подобного,— возразила Спенсер, обрезая ножницами бинт и подклеивая кусочком пластыря его кончик.— Автономная система почти бездействовала: я имею в виду биение сердца, температуру и дыхание. Он как будто впадал в зимнюю спячку. И с мозгом творилось что-то невероятное. Мозг, наоборот, начинал лихорадочно работать.

Киндерман слушал, не перебивая.

— Это вам о чем-нибудь говорит? — поинтересовалась Спенсер.

— Вы не знаете, Подсолнуху никто не рассказывал о том, что случилось с отцом Дайером?

— Не знаю. Я-то, разумеется, не рассказывала.

— А доктор Темпл?

— Понятия не имею.

— Он много времени тратит на лечение Подсолнуха?

— Кто? Телшл?

— Да, Темпл.

— Наверное. Он считает, что это исключительный случай.

— Он гипнотизирует его?

— Да.

— Часто?

— Не знаю. Я не могу сказать наверняка. Откуда мне знать?

А когда вы видели, как доктор его гипнотизировал? Вы не помните?

— В среду утром.

— В котором часу?

— Около трех дня. Я подменяла подругу — она как раз ушла в отпуск. Пошевелите пальцами.

Киндерман повертел распухшей рукой.

— Ну как? — осведомилась Спенсер.— Не очень туго?

— Нет, все в порядке, мисс. Спасибо. И благодарю вас за беседу.— Он поднялся.— И еще кое-что,— добавил он.— Можно вас попросить, чтобы вы никому не рассказывали об этом разговоре?

— Разумеется. И про сломанный нос тоже ни слова.

— Как он сейчас себя чувствует?

— Все в порядке. Ему сейчас делают ЭЭГ.

— Вы потом расскажете мне о результатах?

— Непременно. Лейтенант...

— Я вас слушаю.

— Все это так странно...— протянула сестра.

Киндерман встретил ее напряженный взгляд. Он еще раз поблагодарил девушку и вышел из кабинета. Лейтенант быстро миновал коридоры и вскоре очутился перед кабинетом Темпла. Дверь была закрыта. Киндерман поднял было забинтованную руку, чтобы постучаться, но затем, вспомнив о своей травме, сделал это другой рукой.

— Войдите,— услышал он грубый голос Темпла и отворил дверь.

— А, это вы,— буркнул Темпл.

Он сидел за столом, и его белый халат был сплошь осыпан пеплом. Темпл тут же достал новую сигару и послюнявил ее кончик. Затем указал Киндерману на стул:

— Присаживайтесь. Какие у вас проблемы? Эй, а с рукой-то что случилось?

— Пустяки. Царапина,— отмахнулся следователь и плюхнулся на стул.

— Большая, должно быть, царапина,— съязвил Темпл.— Чем могу служить на этот раз, лейтенант?

— У вас есть право не отвечать,— сообщил ему Киндерман ровным голосом, повторяя давно заученную фразу.— Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право на помощь адвоката и можете требовать его присутствия во время допроса Если вы хотите прибегнуть к услугам защитника, но не имеете средств, адвокат будет назначен вам бесплатно. Вам понятно?

Темпл был потрясен.

— О чем вы говорите, черт возьми?

— Я задал вам вопрос,— рявкнул Киндерман.— Отвечайте!

— Да.

— Вам понятны ваши права?

Психиатр не на шутку перепугался.

— Да, все понятно,— тихо пробормотал он.

— Вы занимались лечением мистера Подсолнуха из двенадцатой палаты в отделении для буйных больных?

— Да.

— Вы делали это в одиночестве?

— Да.

— И применяли гипноз?

— Да.

— Часто?

— Один или, может быть, два раза в неделю.

— В течение какого времени?

— Уже несколько лет подряд.

— Для чего?

— Просто, чтобы заставить его говорить, а потом выяснить его личность.

— И вам это удалось?

— Нет.

— Не удалось?

— Нет.

Киндерман замолчал. Наступила напряженная тишина. Психиатр ерзал на стуле.

— Ну, больной утверждает, будто он Близнец,— в конце концов выпалил Темпл.— Но это же безумие!

— Почему?

— Да потому что Близнеца убили.

— Доктор, а не могло ли так получиться, что под гипнозом вы сами внушили пациенту Подсолнуху мысль о том, будто он и является убийцей Близнецом?

 Лицо психиатра побагровело.