Русская армия и флот в XIX веке - Любомир Бескровный

В последующие годы запас угля составлял 8 — 10 млн. пудов, при этом доля отечественного антрацита и кокса возросла к 90-м годам до 72 %.

В конце XIX в. важное место в балансе флота стала занимать нефть. Первые опыты по применению нефти для отопления судовых котлов были проведены в 70-е годы. Им предшествовало удачное применение отопления котлов нефтью бакинских портовых мастерских (в 1868 г.). Горный инженер Порецкий представил в Морское ведомство доклад о возможности перевода судов Каспийского флота на нефть. Проведенные опыты на судах «Русского общества пароходства и торговли на Каспии» дали положительные результаты. Вслед за этим опыт был повторен на шхуне «Абин» в Черном море[1643].

Одновременно было изучено применение этого вида топлива и в Англии. В начале 80-х годов решено было использовать нефть на более крупных судах и заводах Морского ведомства. Морское ведомство останавливало лишь то, что для перевода на нефтяное отопление одних только Ижорских заводов потребовались ассигнования в 200 тыс. руб. Имели значение трудности доставки нефти в Петербург и Севастополь.

Тем не менее Морское ведомство заключило с Товариществом Нобель соглашение о переоборудовании Ижорских заводов и поставке им 4 851 тыс. пудов мазута и нефти на 1 795 104 руб. для заводов, а также 1 382 383 пудов нефти на 479 294 руб. для Петербургского и Кронштадтского портов в течение 1898–1900 гг.

Потребность в нефти для флота определялась в 90-е годы примерно в 850–900 тыс. пудов ежегодно.

Подводя итоги, нужно сказать, что правящие круги России явно недооценивали значение флота и нередко вследствие этого ставили страну в тяжелое положение. Принимаемые строительные программы определялись конкретной внешнеполитической обстановкой. Однако на окончательное решение вопроса об объеме и особенно характере этих программ определяющее влияние оказывало Военное министерство, рассматривавшее флот как придаток армии, призванный прикрывать действия последней. Именно это обстоятельство и приводило к тому, что судостроительные программы были совершенно недостаточны для того, чтобы превратить флот в стратегическую силу, способную решать самостоятельные задачи вдали от баз, как это было во время войн с Турцией во второй половине XVIII и в начале XIX столетия. Принимаемые программы учитывали главным образом оборонительные цели, и в соответствии с этим решались вопросы строительства определенных классов судов и их вооружения. Это и привело к тому, что русский флот не соответствовал требованиям времени, так как он не имел быстроходных судов, годных для дальней разведки, мало было мощных судов для боя в открытом море и вовсе не было подводных судов.

Во второй половине XIX в. в России были необходимые предпосылки для создания не только оборонительного, но и наступательного (океанского) флотов, однако они не были использованы в достаточной мере. Изменение соотношения сил в Европе в начале и середине XIX в. выдвинуло новые политические проблемы. Главную роль приобрели западный и юго-западный театры, затем юго-восточный и, наконец, восточный. Военные руководители отводили в своих планах главное место армии. Недооценка роли флота почувствовалась в Крымской войне 1853–1856 гг. и в русско-турецкой войне 1877–1878 гг.

Русская экономика обеспечивала судостроительную промышленность всем необходимым. Металлургическая промышленность давала чугун, железо, сталь, медь, свинец и цинк. Металлообрабатывающая промышленность снабжала машинами, стрелковым и артиллерийским оружием и приборами. Химическая производила селитру, серу, кислоты и давала порох высшего качества. Текстильная, парусная и кожевенная промышленности давали сырье для снаряжения кораблей. Горнодобывающая промышленность давала уголь и нефть. Наконец, транспорт также служил оборонным целям.

Таким образом судостроение всеми нитями было связано с основными отраслями народного хозяйства. Оно стимулировало развитие последнего, пожалуй, даже в большей степени, чем военные заводы, работавшие на армию. Однако наличие лишь материальных предпосылок было недостаточным. Нужны были многочисленные кадры кораблестроителей, мастеров и рабочих. Россия создала свою кораблестроительную школу, способную решать самые сложные научно-технические задачи. Но Морское ведомство нередко становилось на путь заимствования иностранного опыта, пренебрегая достижениями русских ученых-кораблестроителей и этим обрекало себя на зависимость от зарубежных стран. Из стремления к ложной экономии средств Военное ведомство зачастую отказывалось от научно-экспериментальных работ, а затем затрачивало крупные средства на приобретения права на производство по иностранным проектам.

Это проявилось особенно сильно в искусственном задерживании строительства подводных лодок, которые могли быть построены в России значительно ранее, чем на Западе, и в производстве торпед.

3

Комплектование и подготовка личного состава флота

Личный состав флота в первой половине XIX в.

Комплектование флота личным составом шло на общих с армией основаниях. Часть призванных по очередному рекрутскому набору направлялась на флот. Кроме того, периодически проводились специальные наборы в приморских губерниях: в 1805, 1806, 1809, 1811 и 1812 гг.[1644] В личном составе флота накануне войны 1812 г. насчитывалось: по Балтийскому флоту — 28 408 матросов и офицеров (по списку — 26 618 чел.); в состав береговой артиллерии входило 4 259 солдат и офицеров (по списку — 4 065 чел.); по Черноморскому флоту числилось около 12 тыс. матросов и офицеров. К личному составу флота относились также специальные воинские подразделения. В 1800 г. существовало 12 морских батальонов, переформированных в 4 морских полка (по 2 067 чел. каждый), и гвардейский экипаж[1645].

Во второй четверти века наборы проводились почти ежегодно, однако число направляемых для службы на флоте было весьма неравномерным[1646].

Год Число рекрутов 1829 8 150 1830 3 839 1831 9 000 1834 2 000 1835 1 000 1836 10 682 1837 1 900 1938 10 000 1839 10 000 1840 10 000 1841 6 000 1842 3 000 1843 7 000 1844 4 941 1845 3 905 1846 2 900 1847 4 510 1848 7 288 1849 11 302 1850 8 098 1851 5 400 1852 4 000 1853 7 600 1854 (3 набора) 19 129 1855 (2 набора) 12 700

Срок службы на флоте в это время, как и в армии, продолжался 25 лет.

Со второй четверти века стали набирать и «вольных матросов» для обслуживания военных пароходов. Прослужив на флоте 10 лет, матросы освобождались затем от всех податей и повинностей. Цехи «вольных матросов» были учреждены в Алешках и Никополе (для Черноморского флота) и Кронштадте (для Балтийского флота). В 1850 г. в Балтийском флоте было 100 «вольных матросов», а в Черноморском — 1 600[1647]. Накануне Крымской войны на обоих флотах было 90 885 чел. Из них на Балтийском флоте числилось адмиралов, генералов и офицеров на кораблях 985 чел. и на берегу 1 290 чел., унтер-офицеров и матросов — на кораблях 30 596 чел., а на берегу 19 975 чел. На Черноморском флоте состояло адмиралов, генералов и офицеров и матросов на кораблях 20 155 чел. и на берегу 16 512 чел.[1648] После Крымской войны (к концу 1855 г.) в личном составе было 134 адмирала и генерала, 3 766 штаб— и обер-офицеров, 1 387 юнкеров и кадет и 94 798 унтер-офицеров и матросов — всего 100 085 чел.[1649]

Боевая подготовка матросов и офицеров шла по морскому уставу 1720 г. Главная задача обучения состояла в отработке навыков, необходимых для обслуживания парусных судов. И на Балтике и на Черном море на кораблях господствовала муштра, подавлявшая личность матроса, телесные наказания делали службу невыносимой. Офицеры смотрели на матросов как на своих крепостных. Бесправие и палочная дисциплина усугублялись отвратительными условиями жизни на кораблях. Хотя по Морскому уставу 1720 г. полагалось обучать матросов морскому делу, однако их больше занимали строевой подготовкой, отчасти учили также и артиллерийскому делу. Так было на Балтийском флоте вплоть до отмены крепостного права.

На Черноморском флоте во вторую четверть века получила развитие лазаревская школа боевой подготовки. Сам М. П. Лазарев и его сподвижники были передовыми людьми своего времени. Лазарев относился отрицательно к крепостному режиму, поскольку крепостничество мешало прогрессу морского дела. Он считал, что продуманная система обучения и воспитания, освобожденная от крепостнических начал, позволит подготовить личный состав для службы лучше, чем муштра и бессмысленная дисциплина. Будучи патриотом, Лазарев у матросов и офицеров формировал чувства любви к Родине и верности своему долгу.