Том 8. Помпадуры и помпадурши. История одного города - Михаил Салтыков-Щедрин

Следующая за комментируемым текстом фраза: «Вымолвивши такую штуку, Митенька окончательно стал в тупик и даже раскрыл рот» — имела в публикации «Современника» такое продолжение:

Он догадывается, что не сам ее выдумал, а откуда-то почерпнул, но откуда именно, к каким последствиям она может привести и как свести концы с концами — ничего этого представить себе в эту минуту не может. Почтенные представители, с своей стороны, тоже ничего не понимают, но кланяются и благодарят.

Это был некто Златоустов… помещавший в местной газете статейки о предполагаемых водопроводах и о преимуществе спиртового освещения перед масляным. — Фамилия публициста в публикации «Современника» и первого отдельного издания (1873)была другая, хотя и схожая: Златовратский. Изменение на «Златоустов» последовало во втором отдельном издании (1879). Причины и соображения, по которым Салтыков произвел замену, неизвестны. Но, конечно, они не были случайными и, возможно, как-то связаны с тем обстоятельством, что в Рязани (давшей немало материала для сатирического Семиозерска) в годы службы там Салтыкова учительствовал некто А. П. Златовратский, институтский товарищ Н. А. Добролюбова. Он очень надеялся, что Салтыков, бывший по должности как вице-губернатор, редактором «Рязанских губернских ведомостей», возьмет его к себе в помошники, чего, однако, не произошло. (Но позднее А. П. Златовратский сотрудничал в газете.) Сатирическая передовая «Наши желания» представляет отчасти пародию на «публицистику» «Губернских ведомостей», на мелкотемье, официозность и мнимую проблемность этих казенных газет, издававшихся при губернских правлениях.

…вложи пальцы в язвы… — Выражение, возникшее из евангельской притчи о Фоме неверующем (Иоанн, XX, 24–29), употребляется в значении: не доверяя другому, самому убедиться в чем-либо на опыте.

Tout s’enchaîne, tout se lie dans ce monde, — говорит один знаменитый писатель… — Цитата из Ламартина. Встречается у Салтыкова несколько раз (ср. «Благонамеренные речи» VIII, «Письма к тетеньке» II, «Пестрые письма» V).

Сомневающийся

Впервые — ОЗ, 1871, № 5, стр. 177–196 (вып. в свет 12 мая), с подзаголовком «Рассказ».

Рукописи и корректуры не сохранились.

В отдельном издании цикла (Помпадуры, 1873)в журнальный текст рассказа было внесено несколько незначительных стилистических изменений. В издании 1882 года письмоводитель заменен на правитель канцелярии (по тем же причинам, что и в рассказе «Старая помпадурша»; см. стр. 485).

В журнале перед рассказом стоял эпиграф из Виктора Гюго: «Lui! toujours lui!» — перенесенный в отдельном издании цикла к рассказу «Он!!».

Рассказ о «сомневающемся помпадуре» — художественно-сатирическая критика правовых основ самодержавной власти и правовых же «норм» поведения ее государственной администрации — от министров и губернаторов до низших звеньев управления. «Помпадур» впал в состояние подавленности и сомнений после того, как случайно узнал о существовании «какого-то закона», с которым и он, «помпадур», будто бы обязан считаться. «После этого… после этого… зачем же мы, помпадуры, нужны?!» — восклицает он, показывая этим восклицанием, что в его представлении какая-либо ответственность перед законом несовместима с самим принципом неограниченной власти и жизненными проявлениями этого принципа в практике административно-бюрократического произвола. Кратковременные сомнения «помпадура» решились в пользу приказа «Влепить!», несмотря на закон, то есть в пользу произвола. Такой исход «полемики» с законом — показывается в рассказе — был предрешен не только силой и волей самого авторитарного режима, но и правовой темнотой и бессознательностью людей «толпы», в глазах которых понятия «закон» и «помпадур» не что иное, как «страдательные агенты» их «планиды», и притом не всей «планиды», а только той ее части, которая осуществляет собой «карательный элемент».

В журнальном тексте рассуждение об отсутствии в «толпе», на данном этапе ее развития, гражданского, правового самосознания, было несколько полнее. Абзац «Что такое «закон»…» на стр. 139 заключался в публикации «Отеч. записок» фразой: «А потому, толпа даже и в каре видит не кару, а несчастие, или много-много возмездие за грех отдаленный, забытый, а отнюдь не последствие сейчас совершенного деяния».

Появление рассказа «Сомневающийся» было встречено сочувственным отзывом в газете «Новости». Анонимный критик противопоставлял рассказ современным романам, в которых, по его словам, «нет отделки, пережиганья строительного мусора, большая расплывчатость». «В этом отношении, — писал рецензент, — образцом может служить маленький очерк г. Щедрина, помещенный в той же книжке «От<ечественчых> зап<исок>», «Сомневающийся». У г. Щедрина не бывает лишних слов, все нужно, строительные леса сняты, мусор убран, оттого его рассказы, несмотря на микроскопические размеры, сравнительно с громадными произведениями современных романистов, приносят гораздо больше пользы мыслительной стороне читателей. <…> Последний остроумный очерк г. Щедрина посвящен решению вопроса: нужны ли помпадуры» («Новости», 1871, № 18, от 17 (29) мая).

Правитель канцелярии… показал статью о лицах, изъятых от телесного наказания. — Сатирический отклик на царский указ правительствующему сенату «О некоторых изменениях в существующей ныне системе наказаний уголовных и исправительных», от 17 апреля 1863 года («СПб. ведомости», 1863, № 85 от 19 апреля).

Omnia mea mecum porto — слова одного из семи греческих мудрецов, Бианта (VI в. до н. э.).

Где стол был яств, там гроб стоит; // Где пиршеств раздавались клики. // Надгробные там воют лики… — неточная цитата из стихотворения Г. Р. Державина «На смерть князя Мещерского» (1779).

…помпадур… останавливается перед зерцалом и вглядывается в вкленные по бокам его указы. — Зерцало — официальный символ самодержавной власти, треугольная призма с гербом Российской империи, помещавшаяся на столе в присутственной комнате во всех административных учреждениях. На трех сторонах призмы были наклеены печатные экземпляры указов Петра I. Один из этих указов напоминал, что «всуе законы писать, когда их не хранить» (в смысле не выполнять). Эти слова петровского указа Салтыков не раз цитировал в своих произведениях.

…узнать от чистых сердцем и нищих духом… — цитата из Евангелия Слова Христа из «Нагорной проповеди» (Матфей, V–VII).

И в Писании сказано: блюдите да опасно ходите — цитируется Библия (Второзаконие, V, 32–33).

Он!!

Впервые — ОЗ, 1873, № 3, стр. 5-30 (вып. в свет 18 марта), с подзаголовком «Картины провинциальных нравов».

Рукописи и корректуры не сохранились.

В отдельное издание цикла (Помпадуры, 1873)рассказ вошел без каких-либо существенных изменений, за исключением переноса к нему эпиграфа из Виктора Гюго «Lui!.. toujours lui!!», который первоначально находился перед рассказом «Сомневающийся» (см. вводную заметку и комментарий к этому рассказу).

Рассказом «Он!!» Салтыков начал завершающий этап работы над «Помпадурами и помпадуршами», приходящийся на 1873 год, когда были созданы также «Помпадур борьбы…» и «Мнения знатных иностранцев о помпадурах» — самый сильный и яркий заключительный триптих цикла. («Зиждитель», как сказано, был написан уже после выхода в свет первого отдельного издания.) В рассказе две, непропорциональные по объему части. Первая — подробное повествование о неожиданной отставке старого «доброго помпадура», при котором процветало «древо гражданственности». Вторая часть — краткое сообщение о приезде на место уволенного нового и грозного помпадура. «Внутри его скрывалась молния», которая, вылетев из помпадура, зажгла и уничтожила «древо гражданственности». Название рассказа «Он!!» относится, собственно, к этой заключительной его части.

Исторический комментарий без труда раскрывает общий смысл и основные иносказания рассказа.

«Добрый помпадур» — персонификация либерального курса правительственной политики конца 50-х — начала 60-х годов; «древо гражданственности» — конкретные проявления этого курса: в реформах, в политическом поведении властей и т. д.; «новейшие веяния времени» — очередная полоса реакции середины — конца 60-х годов; «молния», скрывавшаяся в приехавшем новом помпадуре, «испепелившая» все «насаждения», — воплощение экстремы реакции 60-х годов в ее крайних представителях и деяниях. В духе такого комментария уясняется и эпиграф к рассказу. Словами Гюго «Lui! toujours lui!!» — «Он!.. всегда он!» — Салтыков указывает на постоянство и неизбежность появления реакционных периодов и их деятелей при существующем в царской России «порядке вещей».