Разделяй и властвуй. Записки триумфатора - Гай Юлий Цезарь

Таким образом, Цезарь то подвигался вперед, то останавливался и, довольно поздно закончив свой марш, в первом часу ночи довел свое войско благополучно, за исключением десяти раненых, до лагеря. Лабиэн также вернулся к своим главным силам, причем у него около трехсот человек было убито, много ранено, и все устали от настойчивых атак. Тем временем Сципион, который вывел свои легионы со слонами и выстроил последних перед лагерем на виду у Цезаря для устрашения его солдат, отвел свои силы в лагерь.

Для борьбы с такими разнородными неприятельскими войсками Цезарь стал учить своих солдат не как полководец ветеранов, одержавших ряд блестящих побед, но как фехтмейстер новичков-гладиаторов, наставляя их, на сколько шагов они должны отступать от врага, как они должны против него становиться, на каком расстоянии оказывать сопротивление, когда выбегать, когда отходить и грозить наступлением, с какого места и как пускать копья. Дело в том, что неприятельская легковооруженная пехота чрезвычайно тревожила и беспокоила наше войско, так как всадников она отпугивала от сражения вследствие гибели лошадей, а легионных солдат утомляла своей быстротой: действительно, как только атакуемые ею тяжеловооруженные солдаты останавливались и переходили в контратаку, те быстро убегали и этим легко спасались от гибели.

Все это очень тревожило Цезаря, ибо каждый раз, как завязывалось сражение, он одной своей конницей без поддержки легионных солдат никоим образом не мог помериться с конницей и легковооруженной пехотой неприятеля. Это тем более беспокоило его, что он еще не имел дела с неприятельскими легионами и не представлял себе, как он будет держаться против этой конницы и легковооруженной пехоты (действительно замечательной), если к ней прибавятся еще и легионы. Помимо того, огромный рост слонов и масса их продолжали приводить в ужас солдат.

Впрочем, против этого он скоро нашел средство; он приказал переправить из Италии слонов, чтобы солдаты познакомились с внешним видом и особенностями этого животного и знали, в какую часть его тела можно легко попасть копьем и какая даже тогда остается неприкрытой, когда слон снаряжен и одет в броню, так чтобы можно было направлять в нее копья. Кроме того, надо было приучить и лошадей к запаху, реву и внешнему виду этих зверей, так чтобы они перестали их бояться. Этим он много выиграл: его солдаты трогали этих животных руками и убеждались в их медлительности, всадники пускали в них копья с притупленными концами, лошади тоже привыкли к зверям благодаря их терпеливости.

По указанным выше причинам Цезарь сделался озабоченнее, медлительнее и осторожнее и оставил свою прежнюю быстроту, с которой он привык вести войны. И неудивительно: в его распоряжении были войска, привыкшие воевать в Галлии в открытом поле, с людьми прямыми и отнюдь не коварными, которые боролись храбростью, а не хитростью; затем он должен был старательно приучить своих солдат самим разбираться в обманных, коварных и хитроумных приемах врагов и определять, что делать и чего избегать. Поэтому, чтобы они скорее это усвоили, он старался не задерживать легионы на одном месте и под видом добывания провианта перебрасывал их туда и сюда, так как был убежден, что неприятельские войска ни на шаг не уйдут от него. Уже на третий день он вывел в полном порядке свои войска и, сохраняя боевое настроение, прошел мимо лагеря врагов, заманивая их на сражение на выгодной для него позиции. Но увидав, что они не имеют этого желания, он под вечер снова отвел легионы в лагерь.

Тем временем прибыли послы из города Ваги, соседнего с Зетой, которым, как мы указали[340], овладел Цезарь. Они убедительно просили прислать им гарнизон и со своей стороны обещали много поставлять ему для военных нужд. Около того же времени пришедший (из сердечного расположения жителей) к Цезарю перебежчик сообщил затем своим согражданам, что царь Юба налетел со своими войсками на город еще прежде, чем туда мог прийти гарнизон Цезаря, и, окружив его всей массой, тут же его взял, его жителей всех до одного перебил, а самый город отдал своим солдатам на разграбление и разрушение.

Тем временем Цезарь произвел на двенадцатый день до апрельских Календ смотр своему войску, а на следующий день вывел все свои силы из лагеря, продвинулся на пять миль и остановился в боевом порядке на расстоянии двух миль от лагеря Сципиона. Заметив, однако, что неприятели, которых он уже довольно давно вызывал на сражение, уклоняются от него, он отвел свои войска назад; но на следующий день снялся с лагеря и спешно направился к городу Сарсуре, где у Сципиона стоял нумидийский гарнизон и был свезен хлеб. Как только это заметил Лабиэн, он, с конницей и легковооруженной пехотой, стал беспокоить его арьергард. Отбив при этом кладь маркитантов и торговцев, возивших свои товары на телегах, он ободрился и стал смелее наступать на легионы, в предположении, что солдаты под тяжестью поклажи не будут в состоянии сражаться.

Но Цезарь это своевременно предусмотрел, приказав, чтобы в каждом легионе было наготове по триста человек. Их-то он и направил в помощь своим эскадронам против конницы Лабиэна. Тогда Лабиэн при виде легионных знамен в страхе повернул коней и обратился в позорнейшее бегство. Перебив и переранив у него много народа, наши легионеры возвратились к своим частям для продолжения похода. Лабиэн все время шел за ними следом по хребту возвышенности, держась правой стороны.

По прибытии к городу Сарсуре Цезарь уничтожил на глазах у неприятеля Сципионов гарнизон, которому свои не осмелились подать помощь, несмотря на храброе сопротивление его командира, Сципионова ветерана-добровольца П. Корнелия, который в конце концов был окружен массой солдат и убит. Цезарь завладел городом и, дав там своему войску хлеба, на следующий день прибыл к городу Тиздре, в котором в это время стоял Консидий с большим гарнизоном и с целой когортой собственных гладиаторов. Осмотрев местоположение города, Цезарь отказался за недостатком воды от его осады, тут же прошел около четырех миль и разбил лагерь у воды; а затем, выступив отсюда на четвертый день, снова вернулся в тот лагерь, который был у него под Аггаром. То же сделал и Сципион и также увел свои войска в старый лагерь.

Тем временем табенцы, жившие в самой дальней приморской области царства Юбы и с давних пор находившиеся в покорности и повиновении его власти, вдруг перебили царский гарнизон и отправили к Цезарю послов; сообщив о происшедшем, они убедительно просили подать им в их тяжелом положении помощь за их заслуги перед римским народом. Цезарь одобрил их образ действия и послал для охраны Табены Марция Криспа с тремя когортами и большим количеством стрелков и метательных орудий. В то же время к Цезарю прибыли с четвертым транспортом около четырех тысяч солдат из всех легионов, которые, по болезни или пользуясь отпуском, не могли раньше переправиться в Африку вместе со своими частями, четыреста всадников и тысяча пращников и стрелков. Теперь он вывел все эти силы и легионы в полном боевом порядке и расположился лагерем в открытом поле, в пяти милях от своего собственного лагеря и в двух милях от лагеря Сципиона.