Остров Крым. В поисках жанра. Золотая наша Железка - Василий Павлович Аксенов

Мимо прошла баржа с чемоданами из отеля «Эксцельсиор», и волна захлестнула босую ступню. Восковая кукла поджала ноги и оказалась живым существом, одним из сотен тысяч европейских мальчишек, что шляются из страны в страну во время вакаций, как когда-то шлялся здесь юноша Пастернак.

Мудрейший книжник – лев с венецианского флага – лицом своим располагает к чтению, когтями же – к писанию. Вода течет и омывает плетни кириллицы, чугун латыни, керамику арабской вязи и башни иероглифов. Бог даст всем пишущим довольно стажа для настоящих книг. Гуд бай!

Колоссальные киловатты! Любопытно, как можно заснуть на электроламповом предприятии? Однако свечки потухли, и зал храпит. Тем не менее путевка подписана. Штамп. Резолюция: к оплате 14 р. 75 к.

Словесный портрет с бакенбардами

Он покидал лазурные края и ехал прямиком в прорву, в черноту с синевой, к надвигающемуся грозовому фронту. Между тем левый дворник, как раз особенно нужный, у него не работал: стерлись шлицы на штырьке, и поводок вместе со щеткой падал на капот после первого же хода. «Весело мне сейчас будет, ох весело», – думал Дуров и оглядывался иной раз назад, то есть смотрел в зеркало заднего вида. Над покинутым балтийским городом еще светилась голубизна, но становилась все ниже, все уже: то ли Дуров очень стремительно летел в черноту, то ли грозовой фронт надвигался с не меньшей стремительностью.

Жалкая, пришибленная природа по сторонам шоссе замерла в ожидании неминуемого наказания. Какие-то кочки, болото, что ли; тонкие деревца уже начали раскачиваться, уже упруго потянуло с юга жестоким хладом; все вымерло, округа опустошенно трепетала перед экзекуцией.

Как раз в такой вот подходящий момент на шоссе вылез солдат с автоматом. Это был мальчик-акселерат, высоченный и худой, с маленькой головкой и развинченной – армия еще не обработала – походкой. Он приказал жестом остановиться, приблизился не торопясь и сказал ломким голоском:

– Группа поиска. Откройте багажник.

– Что-что? – спросил Дуров. Он не понимал, между прочим, почему остановился, почему послушался первого же жеста этого мальчишки в обвисших штанах, но потом догадался – жест-то был произведен автоматом, не просто рукой, но стволом ему было приказано остановиться.

– Багажник, – лениво сказал солдат и стволом автомата показал на багажник.

Видно было, что ему нравится это делать – лениво ходить по дороге и показывать автоматом. Он как бы играл в мальчика с автоматом, хотя и в самом деле был мальчиком с автоматом.

Дуров разозлился, весь чуть-чуть задрожал от злости, вышел, открыл багажник и пригласил солдата – прошу, мол. Тот глянул через плечо в захламленный отсек автомобиля.

– Порядок. Закрывайте.

– А где у вас «здравствуйте», «пожалуйста», «извините»? – совсем разозлился Дуров. – В школе не проходили?

– А? – сказал солдат.

– Жуй два! – рявкнул Дуров.

Он сел за руль, хлопнул дверцей, резко отъехал, успев, правда, заметить в зеркальце заднего вида изумленную маленькую физиономию с открытым ртом.

Физиономия быстро стерлась, но мальчишеская фигура в линялом хаки еще некоторое время маячила в зеркальце, пока не пошел вдруг со всех сторон немыслимой силы дождь. Так и казалось – лупит отовсюду! Гигантский, на полвселенной куб режущих капель, и в центре куба беспомощный ослепший жучок – автомобиль Дурова. Он включил габаритные огни, фары дальнего света и остановился, ехать было невозможно – не видно ни дороги, ни обочины. Только бы сзади не наехал на меня какой-нибудь бесноватый поливальщик. Как раз не хватает в этой прорве цистерны с пятью тоннами воды. Даже беспрерывные разряды молний не освещали округи, но лишь ослепляли Дурова. Громы, как ни странно, успокаивали. В них слышалось Дурову что-то Божье, а значит, и человеческое, одушевленный звук среди бессмысленной стихии.

– Что такое автомобиль? – в который уже раз спросил себя Дуров. – Зонтик от дождя. Странное убежище на дороге. Путник, если ты натолкнешься в этой свистопляске на мой автомобиль, входи смело. Человеческие существа ободряют друг друга среди разверзающейся неорганики. Отчаявшийся путник, помни, что биология, частью которой человечество имеет честь быть, хоть и мала, но все-таки не бессильна. Сопротивляйся стихии, иди, ободренный громами, а встретишь в пути прибежище на колесах, входи, не стесняйся.

Путник не заставил себя ждать. Возникнув прямо возле машины в слепом ртутном пространстве, он деликатно сунулся в дверцу и спросил:

– Можно к вам?

– Должно! – весело крикнул Дуров. Мысли об одушевленности грома и гибкости биологии развеселили его.

– Не понял, – сказал путник.

– Входите, дружище, без церемоний! – крикнул Дуров.

Путник влез внутрь, втащив за собой потоки воды. Он оказался милиционером, лейтенантом милиции, однако промокший до нитки лейтенант милиции как бы понижается в чине, трудно сказать, на сколько рангов, быть может, скатывается до положения простого дрожащего путника.

– Сейчас я вам дам кофе из термоса, – сказал Дуров. – Сейчас согреетесь.

– Вот это здорово, – бормотал молодой путник, глотая дымящийся кофе. – Вот это отлично. Вот это повезло.

– Может, хотите свитер? – спросил Дуров. – Снимите форму и в свитер влезайте.

– Это не положено, – улыбнулся офицер. – К сожалению, – добавил он. – Ничего, – снова улыбнулся он. – Я уже согрелся. Мы привычные. Скажите, вы тут автоматчика на дороге не встречали?

– Встречал. Он проверял у меня багажник за несколько секунд до грозы. Не знаю, что он там искал – животное, растение, предмет? Это ваш друг?

– Кто? – спросил лейтенант милиции.

– Автоматчик.

– Прикомандировали его ко мне. Салага, по первому году службы.

– Вы, значит, группа поиска? – спросил Дуров.

– Это он вам сказал? – Лейтенант прищурился по отдаленному адресу, потом усмехнулся. – Вот деятель! Кто его просил в багажники заглядывать? Я по телефону пошел звонить на хутор, а он, значит, в багажники решил заглядывать…

– А что, и патроны у него есть? – поинтересовался Дуров.

– Полный комплект, – вздохнул лейтенант.

– М-да, – сказал Дуров.

– Это точно, – вздохнул лейтенант.

– Все-таки кого или что вы ищете? Секрет? – спросил Дуров.

– Фактически не секрет, – сказал лейтенант. – Всесоюзный розыск.

– Шпион? Бандит?

– Нет, не догадаетесь. – Лейтенант немного заважничал. – Фактически мы ищем отвратительного субъекта. Фальшивомонетчика.

– Бывают еще такие? – изумился Дуров. – Для меня фальшивомонетчик – это нечто, знаете ли, почти мифическое, нечто вроде кентавра.

– Да-да, – покивал лейтенант. – Бывают еще такие. Как вы думаете? Если бы не было, не искали б!

– И какие монеты у него? Рубли железные?

Мысль о присутствии в этой кипящей округе фальшивомонетчика почему-то восхитила Дурова. Представилось ему одинокое согбенное существо в каком-то темном балахоне с капюшоном, нечто вроде Слепого Пью из «Острова Сокровищ», бредущее с мешком фальшивых рублей по враждебному пространству, где циркулируют нормальные деньги.

– Пятидесятирублевые банкноты, – с полной уже важностью сказал лейтенант. – Третьего дня в