Тайны древней Африки - Николай Николаевич Непомнящий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди лидеров буров не было единого мнения относительно выбора «земли обетованной». Ретиф и Уйс стремились в Наталь. Потгитер намеревался осесть к северу от Вааля, а Мариц — на Высоком велде. Шли бесконечные споры о дальнейшем направлении трека, о форме правления и т. д. Может, именно поэтому буры, не достигнув единства, понесут такие тяжелые потери?
В октябре 1837 года Ретиф вышел к краю плато. Внизу раскинулись равнины Наталя. Далеко на востоке группа всадников батлоква гнала скот, отвоеванный у зулусов. Батлоква были одеты в европейскую одежду, умели обращаться с оружием и в то же время успешно использовали древние бушменские приемы скотоводства в горах: мазали землю навозом впереди быков, чтобы те думали, что здесь уже шли их предшественники, и бесстрашно карабкались по кручам.
У Ретифа было 50 фургонов и он ждал прибытия новых семейств. Оставив обоз у подножья гор, он с 15 всадниками пустился в Порт-Наталь, чтобы договориться с поселенцами, а главное, с самим Дингааном. (Как раз в это время Уйс с Потгитером затеяли сражение с матабеле и заставили их отойти из долины реки Марико на север.)
В Порт-Натале жили в то время 50 белых, и 3 тысячи африканцев размещались по соседству в краалях. Среди поселенцев появилась новая фигура, которая займет значительное место в нашем повествовании: Алан Гардинер.
Он родился в 1794 году и четырнадцати лет поступил на службу в военно-морской флот. Достиг звания старшего помощника, но без дальнейшей поддержки не смог продвинуться по службе и решил стать миссионером. Приехав в Кейптаун в 1834 году, он в том же году добрался и до Порт-Наталя и сразу же поехал в резиденцию Дйнгаана, чтобы добиться у того разрешения на миссию.
Из записок А. Гардинера:
«Он смотрел на меня довольно долго из-за загородки, потом сказал: «Вот животные, которых убили для тебя». И исчез. Скелеты семи быков лежали неподалеку от ворот крааля. Потом он снова появился из ворот, 14 или 15 придворных склонились перед ним.
На этот раз он вызвал меня с переводчиком ради развлечения. Дингаан, несмотря на жестокость, не лишен чувства юмора. Он любит пошутить. Открытый двор, куда нас пригласили, был наполнен 70–80 женщинами, все они сидели на циновках, в то время как сам он стоял на возвышении, откуда видел весь крааль, и именно отсюда исходят все его распоряжения. «Мои женщины не хотят верить, что ты можешь делать вещи, которые написаны, даже не находясь рядом, докажи, что можешь».
Я отошел на достаточное расстояние за ограду, а мой переводчик под их диктовку написал карандашом имена 12–14 женщин, описавших свое местоположение, и меня снова пригласили. Точность моих суждений вызвала бурю восторга».
Не получив разрешения на миссию в первый раз, Гардинер вернулся в поселок. Ему все же удалось основать миссию в Береа, подальше от глаз Дйнгаана. Но во время следующего визита он уже уладил отношения с вождем и даже решил какие-то вопросы, затрагивающие колонистов. Дингаан предложил ему стать «вождем белого крааля», и Гардинер, окрыленный, поспешил на юг, в колонию, чтобы уведомить британские власти о своих новых полномочиях. Но коса были в то время в состоянии войны с Капской колонией, и Гардинеру не удалось получить у Факу разрешения на проезд по их землям. Он вернулся в Порт-Наталь. В сентябре 1835 года на фургоне он вновь попытался прорваться через Драконовы горы.
Из записок А. Гардинера:
«Вторник, 6 октября 1835 г. Из-за вчерашнего дождя мы не смогли двигаться до утра. Человек, ходивший за скотом вчера вечером, завидел львицу с четырьмя детенышами, поджидающих добычу. Завидев его, они снялись и затрусили прочь. Думазулу, проводник, заявил, что ни он, ни его спутники больше дороги не знают и были отпущены и с ними я отправил обратно корову с теленком.
Вскоре после высот, где мы провели два дня, багажный фургон снова застрял в ручье, 14 волов не могли вытянуть завязшие колеса, пришлось разгружаться. Остановка позволила нам оглядеться. Дикий шалфей, мята, рута, петрушка имелись в изобилии. Встретили и местные растения комо-комо, чьи корни используются от внутренних расстройств, которым особенно подвержены местные жители, поедающие мясо без соли и вынужденные подчас соблюдать молочную диету. Пересеченная местность заставила нас сделать большой крюк на север, так что мало продвинулись вперед».
В Грэхемстауне Гардинер узнал, что Д’Урбан сейчас в Порт-Элизабете. Ему удалось упросить Д’Урбана написать Дингаану письмо, в котором Д’Урбан обещал навести в Натале порядок с беженцами (об этом мы еще расскажем). Но насчет самого Гардинера Д’Урбан ничего решить не мог и посоветовал ему ехать в Лондон. Особый комитет палаты общин уже не раз заседал по вопросу об аборигенах в колониях, однако Наталь в числе таковых не значился да и вообще не являлся британской территорией…
Миссионерское общество позволило Гардинеру жениться во второй раз и написать книгу о зулусах, однако подозрительно отнеслось к его вмешательству в политику. Впрочем, оставим Гардинера на время в Лондоне и вернемся к вопросу о беженцах. Роль Гардинера в их судьбе оказалась для них нелицеприятной. Дело в том, что во время своих бесед с вождем он обещал ему выдавать беглецов в обмен на разрешение остаться и обращать к богу жителей. Дингаан согласился, хотя, похоже, так и не смог понять сути предложения Гардинера. Но для него было важно одно — появлялась возможность наказывать предателей!
Миссионер поторопился сразу же исполнить обещанное и вернул вождю перехваченных по дороге беженцев. Всех их убили, и Гардинер должен был присутствовать при казни.
Был в соглашении между Дингааном и Гардинером еще один важный пункт. Его Гардинеру пришлось обсуждать не с самим вождем, а с главными его индунами — Ндлелой и Дамбузой. Они недвусмысленно дали понять миссионеру, что нуждаются больше не в слове господнем, а в ружьях и инструкторе, который обучил бы их людей стрельбе. Дингаан не только поддержал своих индун, но и повелел непременно ввести такое обучение
