Утерянные победы - Эрих Манштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Северный фланг группы армий «А» стоял еще у Белой Глины, а далее на юг ее фронт еще проходил восточнее Армавира, то есть в 150-200 км от Ростова. ОКХ, наконец, разрешило отвести главные силы 1 танковой армии через Ростов.
На фронте группы армий «Дон» 4 танковая армия вела ожесточенные бои на юго-восточных подступах к Ростову, прикрывая переправу через Дон, по которой переходила 1 танковая армия. В дальнейшем, по моему решению, 1 танковая армия должна была быть переброшена на левый фланг группы армий и занять фронт по реке Донец выше Ворошиловграда.
Оперативная группа Голлидта обороняла Донец на участке от его владения в Дон до Форхштадта (Белая Калитва).
Переданная к этому времени в мое подчинение боевая группа Фреггер-Пико (две потрепанные дивизии) обороняла Донец по обе стороны от Каменска.
К 19 ноября в результате разгрома итальянской армии и последовавшего вскоре за этим разгрома венгерской армии на Дону на фронте группы армий «Б» образовалась брешь от Ворошиловграда на Донце до Воронежа на Дону (около 320 км). 23 января участок так называемого «фронта» до Старобельска был подчинен группе армий «Дон». Практически на этом участке находилась только более или менее потрепанная в боях 19 тд, которая была вынуждена оставить Старобельск под натиском трех корпусов противника.
Когда 1 февраля прекратилось последнее сопротивление 6 армии, противник угрожал форсировать Донец в районе Ворошиловграда силами трех танковых, одного механизированного и одного стрелкового корпуса. Одновременно он, по-видимому, начал наступление на линию Лисичанск – Славянск (рубеж реки Донец) силами трех – четырех танковых корпусов и одного стрелкового корпуса.
Нет необходимости специально разбирать, как развивались бы события между 9 января и 1 февраля или к каким последствиям это привело бы в дальнейшем, если бы 6 армия своим героическим сопротивлением не сковывала бы так долго крупные силы противника, находившиеся под Сталинградом!
Однако вернемся к последним боям 6 армии. 24 января фронт армии распался на три небольших котла на северной окраине, в центре и на южной окраине Сталинграда.
31 января командующий армией, произведенный к тому времени в фельдмаршалы, был взят в плен Советской Армией.
1 февраля сдалась в плен последняя, северная группировка, остатки 11 ак.
Бои 6 армии закончились!
Чего не могли сделать тягчайшие бои, жестокий голод и лютые морозы русской степи, то довершил советский плен. Такова была судьба этих солдат, которые сдались только тогда, когда их обессилевшие руки не в состоянии были больше держать оружие, когда закоченевшими пальцами они не могли уже стрелять, когда у них кончились боеприпасы и они оказались беззащитными перед подавляющим численным превосходством противника. Все же благодаря самоотверженности немецких летчиков из котла удалось эвакуировать около 30000 раненых.
Тому, кто захотел бы узнать, на ком же лежит ответственность за трагическую гибель 6 армии, дал недвусмысленный ответ сам Гитлер.
5 февраля я был вызван в ставку фюрера, хотя до этого отклонялись все мои просьбы о том, чтобы Гитлер лично ознакомился с положением, на нашем фронте или прислал с этой целью по меньшей начальника Генерального Штаба или генерала Йодля.
Гитлер открыл совещание примерно следующими словами:
«За Сталинград я один несу ответственность! Я мог бы, быть может, сказать, что Геринг неправильно информировал меня о возможностях снабжения по воздуху, и таким образом переложить хотя бы часть ответственности на него. Но он мой преемник, которого я сам назначил себе, а потому я не могу допустить, чтобы на нем лежала ответственность за Сталинград».
Нельзя не признать, что Гитлер в этот раз полностью взял на себя ответственность и не делал никаких попыток найти козла отпущения.
Но все же он не сделал выводов на будущее из этого тяжелого поражения, вина за которое лежала на нем как на верховном главнокомандующем.
Однако выше вопроса об ответственности и выше всех идеологических выводов, к которым пришли впоследствии под влиянием тягот плена, под влиянием пропаганды и из-за понятного ожесточения некоторые офицеры и солдаты принесенной в жертву 6 армии, стоит следующий факт.
Своей несравненной храбростью и верностью своему долгу солдаты и офицеры этой армии воздвигли памятник духу немецкого солдата, который будет стоять на вечные времена, хотя он и не отлит из бронзы и не высечен из камня. Это незримый памятник, на котором начертаны слова, стоящие в начале этого повествования о великой трагедии немецкого солдата.
С 6 армией под Сталинградом погибли:
– штабы 4, 8, 11 и 51 армейских корпусов и штаб 14 танкового корпуса;
– 44, 71, 76, 113, 295, 297, 305, 371, 376, 384, 389 и 394 пехотные дивизии;
– 100 горнострелковая дивизия;
– 14, 16 и 24 танковые дивизии;
– 3, 29 и 60 моторизованные дивизии, а также многочисленные отдельные части армейского подчинения и РГК.
Кроме того, погибли 1 румынская кавалерийская дивизия и 20 румынская пехотная дивизия.
Глава 13. Зимняя кампания 1942/43 года в Южной России
Стратегия – это система выходов из положения.Мольтке
В конце 1942 г. – начале 1944 г. взоры всей Германии были обращены к Сталинграду, с тревогой и мольбой в сердце думала Германия о своих сынах, сражающихся там. Но в это же время на южном крыле Восточного фронта шла борьба, исход которой имел еще большее значение и по сравнению с которой отступала на второй план даже борьба за жизнь и свободу 200000 храбрых солдат 6 армии.
В этой борьбе дело шло уже не только о судьбах одной армии, но о судьбе всего южного крыла германского Восточного фронта и, в конечном счете, о судьбе всего Восточного фронта. Эта борьба не закончилась трагическим поражением.
В последний раз в войне конец этой борьбы ознаменовался триумфом победы германской армии. Но эта борьба – не говоря уже о том, что вначале она тесно была связана с боями 6 армии, – заключала в себе такую массу напряженнейших положений и почти смертельных кризисов, что эту кампанию по праву можно отнести к числу наиболее захватывающих этапов второй мировой войны. Германская армия в этой кампании не могла уже больше рассчитывать на завоевание окончательной победы. Ввиду ошибок, допущенных в проведении летне-осенней кампании 1942 г., в ней речь могла идти только о том, чтобы «справиться с поражением», как выразился однажды Шлиффен. В боях с противником, обладающим значительным превосходством в силах и имеющим на своей стороне все преимущества оперативной обстановки, представлявшей ему все шансы на победу, германское командование должно было отыскивать все новые выходы из положения, а германские войска должны были переносить все новые неслыханные тяготы.
