Хуторянин (Лишний 1) (СИ) - Алекс Извозчиков

Сам он казался абсолютно непробиваемым, шёл и двигался словно бездумный голем из балагана столичных фокусников её детства. Теперь у Гретты не хватало смелости даже просто заговорить первой, но тем крепче она прижималась во сне к твёрдому мужскому телу. А увидев в первый раз как громила быстро, но бережно собирает и старательно укладывает просохшие тряпки в свой мешок давая ей несколько лишних минут блаженной неподвижности просто не смогла удержать слёз. Крупные капли так и сползали по запавшим щекам пока женщина не уткнула лицо в донный песок.

Вот и сегодня Чужак её разбудил едва спала жара и сразу же загнал в воду. Ради десятка блаженных минут напоследок, пока безжалостное светило не высушит благословенную влагу. Гретта слегка ускорилась, поскольку уже отставала на полсотни шагов, и едва не врезалась в застывшего на четвереньках спутника.

Чужак старательно всматривался в следы караванных лошадей настолько свежие, что сегодня Гретта вполне могла тропить след без посторонней помощи. Тело почти высохло и женщина быстро натянула топ и шортики. Не из стыдливости или кокетства, просто давно оценила их удобство, особенно в выматывающих забегах.

— Бинго! — Алекс наклонился настолько низко, что женщине на какой-то миг привиделся вынюхивающий следы Зверь, — спеклись болезные. Не конница Будёного, однако, и даже не летучие банды батьки Махно. Пожиже будут. Обоз он обоз и есть, хоть и гордо зовётся караваном.

Незнакомые слова слегка резанули слух, но явственно прозвучавшее торжество Гретта услышала…

…На третьи сутки старый еле заметный торок по которому Дедал почти два десятка лет назад лошадкой волок охотничьи трофеи на прокорм разросшемуся семейству и рабам только что заложившим хутор, а позже, уже на волах вытягивал лесины для строительства и обустройства, уткнулся в совершенно заброшенную, но всё же ещё не окончательно заросшую лесную дорогу. Её до Великой Войны использовали для снабжения пограничных крепостей и замены их невеликих коронных гарнизонов. За эти дни лошадей едва не загнали опасаясь погони. После пары дней подобного форсированного марша даже коронная кавалерия непременно становится на суточный привал. Зират не желая терять время в почти бесполезных переходах отказался от волов и приказал снарядить в поездку двойное число лошадей, поэтому их перепрягали каждые три часа и обоз шел практически вровень с верховыми, но на третий день все животины едва передвигали ноги. По старому тракту караван полз словно занюханный тыловой армейский обоз, но на большее без суточного отдыха животные были не способны. Джиль не вмешивался предоставив возможность ругаться и драть глотку купцу. Он только посмеивался когда возницы нахлестывали упряжки ради лишней тысячи шагов. Всё равно, караван равнялся по его дорожной лошадке, которую старый вояка берёг, а потому слегка придерживал. Боевая и вовсе шла на чомбуре и вполгруза таща лишь мешки с овсом.

В отличие от купчины старый наёмник погони не опасался. Откуда на хуторе столь дорогая и бесполезная в хозяйстве вещь как строевые, а от обычных гужевых крестьянских одров они ушли в первый же день. Тем не менее, дозорные пары исправно прочёсывали лес вокруг громыхающей вереницы повозок…

…После сиесты Зверь гнал в совершенно убийственном темпе. Через два часа женщина уже была готова молить о пощаде, но наткнувшись на бешеный взгляд так и не посмела открыть рот. Она уже совершенно автоматически перебирала ногами готовая просто сдохнуть посреди ненавистного старого тракта, когда в нос ударил терпкий запах свежего лошадиного навоза. Правая нога вляпавшись во что-то скользкое неудержимо поехала в сторону и Гретта не пропахала мордой траву лишь потому, что судорожно вцепилась в приостановившегося Алекса.

Лошадиным яблокам и кучкам выброшенной копытами земли было всего около суток и, судя по ширине шага, караванные лошади явно сбросили ход. Больше преследователи не бежали, но шли так быстро, что Гретта едва поспевала за Чужаком хотя и втянулась за дни погони в убийственный темп. Отчасти это ей даже несколько облегчало существование, на иссушающие переживания за дочь просто не оставалось времени, но сейчас она самым нутром почуяла — этот перегон последний, потом бой который вернёт её Милку. О возможной смерти мыслей не было. Лес помолодел и окончательно превратился в реденькую рощу, именно отсюда давным-давно, когда Литар арендовал и запретил сводить на нет ближние к столице коронные леса начали таскать бревна на строительство пригородов.

Когда Зверь вновь перешёл на волчий ход светило уже изрядно склонялось к верхушкам деревьев. Странно, но Гретта полностью восстановила дыхание и чувствовала себя куда лучше, видимо привычный размеренный аллюр, темп которого явно снизился чуть ли не до прогулочного, дался измотанному, но не побеждённому Стойкому Оловянному Солдатику куда легче рваного пешеходного. Да и не тыкалась она больше в темноте слепой курицей.

Три дня назад

Первый же отдых настолько прочистил мозги, что Гретта вспомнила и тут же отыскала в рюкзачке Лизкино зелье ночного глаза. Вспомнила и его отвратительный гнилостный запах и точно такой же вкус. Зажмурила глаза, зажала пальцами ноздри и… чуть не упала от сильного рывка едва не вывернувшего кисть.

— Лизкина алхимия?

Необычайно низкий голос больше походил на рык. Гретта не столько испугалась как удивилась, потому и нашла силы кивнув почти внятно пробормотать в ответ:

— Ночной глаз. Она его ещё в начале лета сготовила, для пастухов, на всякий случай.

— Эт хорошо, что в начале…

Не сказав больше ни слова, хозяин внимательно осмотрел глиняный кувшинчик хитрой формы. На спутницу он больше не обращал внимания, лишь нетерпеливо махнул не отрываясь от добычи. Гретта решила, что хуже не будет, если она отдохнет удобно лёжа на спине, а не стоя сусликом. Почти полчаса Алекс старательно обнюхивал и даже лизал вокруг пробки прежде чем откупорить. Сделал глоток и застыл. Гретта даже хмыкнула, уж больно Алекс напомнил папашку, косящего в сурьёзной компании под завзятого знатока вин.

«Ишь, смешно ей, совсем стыд потеряла, поганка. Не успел отвернуться, как уже всякую дрянь в пасть тянет. И Лизка хороша, не повариха, а штатный отравитель. Гадость то явно на той травке сварганила, что с земной белладонной на одной помойке выросла. Травница-то она, конечно, от Бог… ини, вот только мозгов ни грамульки. Безумный саенс из амеровских мультов тихо и нервно курит в сторонке. Эта ж гадость, да в этакой концентрации так по зрачкам вдарит, что они нараспашку до послезавтра будут. Ночью-то самое оно, а вот днём только с черной тряпкой на глазах под кустом мордой в землю стонать…»