История Древней Греции - Николас Хаммонд

Со стороны конфедератов основную тяжесть боев и потерь несли Коринф и Аргос. Беотийцы после битв при Немее и Коронее почти не участвовали в сражениях. Афиняне, чьи гоплиты понесли столь тяжелые потери в битве при Немее, выставляли только наемников-пелтастов под командованием Ификрата. Кроме победы над спартанской бригадой, эти пелтасты совершали набеги на Аркадию и успешно нападали на Сикион и Флий; но после 390 г. (когда Афины восстановили свои Длинные стены) они были отозваны для службы за морем. Напряжение войны вскоре раскололо Коринф на две партии. В 392 г., подстрекаемые Аргосом, Афинами и Беотией, демократы во время священного праздника напали на своих противников и убили 120 человек у алтарей и в храмах. Это святотатство вызвало всеобщее негодование, которое спасло уцелевших сторонников олигархии от аналогичной расправы. Затем демократические вожди Коринфа объединили свое государство с Аргосом, вероятно, по принципу изополитии, состоявшему в том, что граждане Коринфа получили гражданство Аргоса и наоборот, но Аргос вследствие своих размеров стал лидером союза. Тогда олигархические вожди Коринфа сдали Длинные стены Спарте, бежали из Коринфа и вместе со спартанцами составили гарнизон Лехея. Вероятно, в 389 г. Аргос предпринял дальнейшие шаги по аннексии Коринфа, который прекратил существование как независимое государство. Сам Аргос также нес тяжелые потери. Он потерпел несколько поражений в боях, и его земли были опустошены. Но его демократическое правительство держалось стойко, а вековечное соперничество со Спартой способствовало единству государства. Беотийская лига, защищенная с суши Аргосом и Коринфом, а с моря – Афинами, могла беспрепятственно усилить свои позиции в центральной Греции. Не сумев вернуть Орхомен в лигу, беотийцы в 487 г. были менее склонны к миру, чем прочие конфедераты.

В морской войне решающее значение играли персидские деньги. Щедрое финансирование позволило Конону собрать большую эскадру, в которой служили греки-эмигранты и греческие моряки-наемники. В решающей битве под Книдом в августе 394 г. эта греческая эскадра повела персидский флот в бой и разгромила спартанский флот. Когда Писандр погиб, сражаясь на своем флагмане, корабли его союзников бежали в Книд. Из 85 трирем флота были захвачены или утоплены 50. Персия снова, как заметил Калликратид во время Декелейской войны, помогала грекам уничтожать друг друга. Персидский флот впервые после битвы при Микале смог без опаски войти в Эгейское море. Фарнабаз и Конон обошли островные и приморские государства в восточной части Эгейского моря, изгоняя спартанских гармостов и гарнизоны, но по совету Конона обещая уважать автономию греческих полисов. Подобными средствами политической пропаганды и щедрым использованием золота Персия надеялась контролировать греческие государства и предотвратить возвышение какой-либо державы, которая могла бы объединить Грецию и напасть на Персию. Персия вполне удовлетворялась этой негативной целью, не намереваясь покорять неуправляемые государства самой Греции.

Возвращаясь в Грецию, Агесилай отправил Деркиллида из Амфиполя на Геллеспонт защищать интересы Спарты. Деркиллид сосредоточил все спартанские и союзные войска в Сесте и Абиде, которые господствовали над кратчайшими переправами через Геллеспонт, благодаря обороне пролива обеспечил себе поддержку горожан и выдержал атаку, предпринятую Кононом с 40 кораблями и армией Фарнабаза, которая проделала сухопутный марш из Эфеса и вторглась на территорию Абида. Поскольку целью Фарнабаза было не переправить армию вторжения через пролив, а нанести максимальный урон спартанским силам, весной 393 г. он переключился на действия в западной части Эгейского моря. Собрав значительный флот с греческими моряками-наемниками, он вместе с Кононом прошел через Киклады к Милосу и занял его как передовую базу. Опустошив побережье Лаконии и Мессении, Фарнабаз захватил Киферу, оставил на острове афинского губернатора и отплыл к Истму, где призвал конфедератов проявить свою верность царю царей и вручил их вождям солидную взятку. С разрешения Фарнабаза, который вернулся домой, Конон под персидским флагом вошел в Пирей. Щедро расходуя персидское золото и используя команды своих 80 трирем как рабочую силу, он приступил к восстановлению укреплений Пирея и Длинных стен (рис. 27). Эти великие предприятия, начавшиеся в 394 г. еще до битвы при Книде, были завершены около 391 г. с помощью Беотии и других союзников.

К 392 г. начал сказываться эффект персидских субсидий. Фивы выпустили монету из электрона с младенцем-Гераклом, душащим змею, и беотийским щитом на обороте – символами войны за освобождение и принципов федерализма. Их позаимствовали Родос, Книд, Ясус, Самос, Эфес и Византий, которые образовали коалицию и выпускали единую монету, а позже – Лампсак, Кизик, Закинф и Кротон (фото Х11д). Беотийская лига под руководством Фив добилась высокого престижа, а принцип федерализма, вероятно, вдохновил ряд эгейских государств на сопротивление Афинам, возобновившим имперскую политику. Коринф благодаря персидскому золоту смог построить флот и оспаривать у Спарты контроль над Коринфским заливом. Но у Спарты тоже имелись финансовые ресурсы, основу которых составляла дань и добыча Агесилая. Спарта содержала флот в западных водах и захватила Рион в самом узком месте залива. Способный спартанский флотоводец Телевтий, брат Агесилая, изгнал коринфян из залива, вероятно, в начале 391 г., и его успехи позволили Агесилаю перейти в наступление в Коринфии и Акарнании. Однако больше всего от персидской помощи выиграли Афины. Конон, призывая афинских моряков на службу под персидским флагом, по сути, восстанавливал афинский флот и содействовал интересам Афин в Эгейском море. Афины попытались упрочить свои заморские позиции дипломатией. В 393 г. они воздали почести Дионисию, тирану Сиракуз, Эвагору, царю кипрского Саламина, и острову Карпатос в юго-восточной части Эгейского моря, а также заключили равноправный союз с Эретрией в 394/93 г. В 392 г. на Лемнос, Имброс и Скирос вернулись афинские клерухи и, по-видимому, было восстановлено влияние Афин на Делосе.

В конце 392 г. Спарта отправила посла Анталкида на переговоры с Тирибазом, сменившим Тифрауста, о мире с Персией. Предложенные Анталкидом условия включали уступку греческих государств в Азии царю царей и гарантию автономии для всех прочих греческих государств. Афины тоже отправили послов, и по их просьбе это же сделали Беотия, Коринф и Аргос. Тирибаз собрал совещание разъяренных делегатов; все, кроме спартанцев, воспротивились принципу автономии, означавшему, что Афины лишатся трех своих клерухий, Фивы должны будут распустить Беотийскую лигу, а Аргос потеряет власть над Коринфом. Тирибаз благоволил к Спарте и снабжал Анталкида деньгами, благодаря чему Спарта на море могла противостоять Афинам, но его политику не одобрял царь царей, который отправил проафински настроенного вице-царя Струфаса наблюдать за военными действиями на море. Однако Конона, арестованного Тирибазом, царь царей бросил в тюрьму, и он впоследствии умер на Кипре. Персия была сыта по горло его двойной игрой и с тревогой взирала на его возвышение вслед за Алкивиадом и Лисандром за счет благодеяний и денег царя царей. Статуи Конона были поставлены, например, в Эритрах, Самосе, Эфесе и Афинах, и он помогал заменять в освобожденных государствах правящие олигархии демократиями.

Не сумев добиться поддержки Персии, Спарта зимой 392/91 г. попыталась договориться о всеобщем мире без ее участия. Она предложила, чтобы все государства стали автономными, но с оговоркой, что Афины сохранят за собой Лемнос, Имброс и Скирос, Беотийская лига будет признана, а Орхомен останется независимым. Это была хитрая попытка расколоть союз врагов Спарты; если бы Фивы и Афины согласились на такие условия, то Аргосу пришлось бы либо расстаться с Коринфом, либо воевать в одиночку. Однако Афины отказались вести переговоры на таких условиях теперь, когда у них появилась надежда восстановить свое господство на морях.

После восстановления демократии в 403 г. умеренные лидеры обладали большим влиянием в народном собрании. Например, Анит и другие около 397 г. успешно противодействовали несвоевременному жееланию демократических вождей впутать Афины в войну со Спартой. Смелую политику союза с Беотийской лигой в 395 г. проводил Фрасибул Стирийский, друг Фив и вождь демократов в 403 г., и он же, вероятно, по крайней мере до конца 392 г., пользовался поддержкой всех партий в войне за освобождение от Спарты. В Эгейском море политика Афин носила умеренный характер: союз с Эретрией был равноправным, а на Лемнос, Имброс и Скирос ни у одного государства не было больше прав, чем у Афин. Когда Спарта в 392/91 г. предложила мир, классы собственников в целом поддержали умеренных вождей в их стремлении принять спартанские условия. Но бедные граждане, составлявшие большинство в государстве, поддерживали политику демократических вождей Фрасибула, Кефала и Эпикрата, желавших вернуть Херсонес, клерухии и заморские владения, потерянные в Пелопоннесской войне. Ситуация в Эгейском море в тот момент была многообещающая. Ни Спарта, ни Персия не имели в этом море флота. Персия проявляла к Афинам дружелюбие, и Эвагор, Струфас и Фарнабаз желали помогать им. Демократии, пришедшие к власти на Родосе, Самосе, в Эфесе, Митилене и других государствах, были настроены проафински. Афины, пообещав этим государствам защиту с моря, вероятно, заручились бы их активным содействием. Но для строительства флота Афинам требовался по крайней мере год, и прежде всего деньги, которые попытались собрать, установив для состоятельного класса налог на капитал.