Линейцы. Дилогия - Андрей Олегович Белянин

в маскировке. Из вооружения – открытые порты лазерных, акустических, психотропных, гиперзвуковых, паранормальных и еще хрен знает каких пушек.

Между землянами и инопланетянами – чистое поле, где массово валяются две роты солдат, полсотни казачьей конницы, четыре пушки с артиллеристами, полевая кухня и до двух десятков благородных конвойцев с кунаками, денщиками и прочей обслугой. Не мертвые вроде, дышат через раз, но подняться не могут. Как вам такая перспектива?

– Безрадостно, – выразил общее мнение неугомонный Барлога. – Если эти ящерицы столько наших перевели в горизонтальное положение, то чего они от нас-то хотят?

– Дорогой Василий, сколько я помню, по примерам классической художественной литературы, все злодеи всегда хотят потрепаться, – изложил свое видение ситуации первокурсник из Владикавказа. – Предложите им переговоры.

– Об чем с ними ляскать-то?[53]– фыркнула Татьяна, но старик одернул внучку:

– Да от хучь о погоде. Покуда офицерик наш с ихними командирами турусы разводит, мы-то поди что полезное придумать сможем. Не сдавать же им великого князя.

– Дедуль, а не проще тады уж сразу коней поворотить, да и давай бог ноги?

– А как догонют?

– А мы в кинжалы!

– Супротив пушек? – дед Ерошка помотал головой и обернулся к Василию: – Иди ужо, твое-то благородие. Тяни время скока сможешь, а мы тут наших казачков да конвойцев добудиться попробуем.

Второкурсник задумчиво выгнул бровь и требовательно протянул руку. Старый пластун сделал вид, что ничего не понимает. Вася изогнул вторую бровь. Дед вздохнул, порылся в вещевом мешке и достал литровую баклагу[54] самогона.

– От сердца отрываю, – честно предупредил он.

На самом деле, речь-то не о выпивке и не об особом ее значении в истории русского казачества. В горах бывает очень холодно, однако водкой или самогоном не грелись, а растирали замерзших людей. Еще крепкий алкоголь использовался в качестве обеззараживающего и обезболивающего при полевых операциях, а вот напиваться в походе было строжайше запрещено! Пьяный вояка и сам сгинет, и товарищей под монастырь подведет, батька-атаман запросто мог нагайками прописать за такое дело.

Гость из будущего переложил флягу за пазуху и обернулся к Зауру:

– Остаешься за главного. Если к вечеру не вернусь… Женись на Танюшке, усынови Мишку, деда не забывай, живи по совести. А ректору нашему скажи прямым текстом, дескать, послал вас Василий Барлога пешим строем по известному эротическому маршруту!

– Понял, понял. О чем вы там с ними договариваться будете?

– На месте разберусь. А хорошо бы им, как анунакам, Матерь болезней запустить.

– Не получится. Снаряд дважды в одну воронку не попадает.

– Почему?

– Потому что нельзя повторять сюжет.

– Кто сказал?

Первокурсник молча изобразил плечами что-то вроде «твою же дивизию!». Героический Вася снял с себя галунную шашку, вернул Татьяне ее пистолеты, подмигнул, после чего достал из кармана белый носовой платок и довольный собой чуть тронул пятками. Буланый послушно понес его вперед, аккуратно обходя или перешагивая через многочисленные препятствия. Кони так устроены, что стараются не наступать на лежащих людей, на всякие посторонние предметы, типа сумок, ружей, знамен или сабель.

На минуту Василий вдруг натянул поводья, словно бы что-то вспомнив. Он обернулся, приподнялся на стременах и крикнул другу-студенту:

– Заурка, а как же твердый знак?!

Никто ничего не понял. Барлога махнул рукой с белым платком, он и сам не был до конца уверен, что все разобрал правильно, зацепившись за несущественную мелочь. Но с другой стороны, хотя бы предупредить был обязан. Заур не дурак, он догадается.

С корабля по парламентеру не стреляли, а метров за двадцать беззвучно отворился нижний люк. Вниз сполз широкий стальной трап. Значит, первокурсник был прав, их ждут на переговоры. Все остальное потом…

Лично я тоже не очень понимаю эту тайную страсть всех нехороших злодеев на «перетереть за жизнь перед смертью». Вроде как вы ведь все равно собираетесь нас убить, так смысл в задушевных разговорах? Но знакомый психолог как-то объяснял, что логика в подобных действиях есть, и она заключается в том, что ни один человек не считает себя конченым мерзавцем. Я расшифрую.

То есть самый закоренелый и бездушный маньяк всегда где-то в дальних и забытых закоулках подсознания ищет оправдания себе и своим преступлениям. Разговаривая с жертвой, он пытается таким образом убедить самого себя, что поступает правильно, что несчастный заслужил смерть, что иного выхода нет и поэтому никто на свете – ни человек, ни бог – не могут его осуждать. Он хороший! Это жертва плохая, довела его, сама виновата, нет ей прощения, умри кроваво… как-то так.

Барлога отметил, что высота открытого люка позволяла въехать на корабль верхом, и не задумываясь воспользовался этой возможностью. Хозяева наверняка настолько обалдели от подобного хамства, что даже не успели сказать: вытирайте копыта, там при входе коврик есть.

Впрочем, и злорадного, торжествующего хохота тоже не прозвучало. Трап втянулся и дверь бесшумно закрылась за хвостом буланого коня. Дальше история опять пойдет двумя линиями, поскольку главные герои разделились и каждый храбро взялся за свое дело.

Господин Кочесоков спрыгнул с седла, попытавшись привести в чувство ближайшего к нему молоденького солдатика. Похлопал по щекам, встряхнул, парень слабо застонал, открыл глаза, но не мог встать даже на четвереньки. Да-а, тут без профессиональной реанимации никак не обойтись. А на ноги нужно было поднимать всех…

Чем бы ни пальнули по нашему Конвою, инопланетное оружие было сколь гуманным, столь же и мощным. Хотя насчет гуманизма, возможно, я и поторопился, кто знает, какие побочки могут проявиться потом через недельку или месяц, или год. Но по крайней мере, на данный момент все были живы: и люди, и лошади. Нунгалиане никого не убивали без дела.

– Огнище, – уважительно протянул Василий, оглядываясь по сторонам.

Его буланый друг тоже вытаращил глаза и распахнул рот, едва не сплюнув удила на пол. Внутри инопланетный корабль казался еще больше, чем снаружи. Высоченные потолки, пластик и металл, оригинальный хай-тек, зеркальные полы, все чистенько, ухожено, вымыто, надраено, как во время штиля на флоте. Внутри никого, но учитывая, что коридор большой и куда-то все равно приведет, наш парень с выбором маршрута особенно не парился.

– Всем привет, всем добра! – эхо разнесло Васин голос по всему кораблю, но навстречу по-прежнему никто не вышел.

Они с конем дотопали до конца коридора, развернулись, пошли в обратный путь, а с ними по-прежнему никто не хотел общаться.

– Пе-ре-го-во-ры!

В ответ лишь отголоски эхо «во-ры, воры-ы…» и все та же скучная, хлорированная тишина.

– Значит, сами приглашали, сами двери открыли, а теперь втопили заднюю? Ладно, не хотите по-хорошему, будет как всегда.

Барлога лег на шею коня,