Чемпионы Темных Богов - Джон Френч

Оказавшись у подножья алтаря, он остановился и посмотрел на три фигуры, стоявшие у широкой чаши, в которой плясало желто-красное пламя. Каждый из них носил доспехи, в чьей форме угадывались отголоски Просперо. С резных пластин брони взирали головы змей, ястребов и шакалов, над шлемами с узкими визорами-щелками вздымались высокие гребни. Долгую секунду они неподвижно следили за колдуном.

— Меня зовут Калитиедиес, — сказал один из них. — Это — мои братья, а это — наш круг воинов, — Калитиедиес остановился, и его взгляд переметнулся к бронированным фигурам, рядами выстроившимся на ярусах храма. — Ты предстал перед нами, нося на своих доспехах символы старых знаний и ведая слова кончины древнего Просперо, — Калитиедиес медленно моргнул, и воздух вдруг стал напряженным, будто струна. Пламя в широкой бронзовой чаше померкло и сжалось. По храму прокатились металлические щелчки и дрожь энергетических полей заряжающегося оружия. — Но в тебе не течет наша кровь, и ты никогда не видел небес Просперо. Кто ты, раз можешь предстать перед нами и надеяться уцелеть?

Колдун медленно огляделся, как будто с мимолетным интересом изучая храм и его обитателей.

Огонь в бронзовой чаше рванул ввысь, пламя вскружилось синевой, впитывая свет из воздуха. Калитиедиес пришел в движение, но голос остановил его на полпути, и заклинание, что формировалось у него в разуме, умерло прежде, чем успело завершиться. Голос не был громким, но от его звучания задрожал сам воздух.

— Меня зовут Астреос, — произнес колдун, — и вы присягнете мне.

Врата Разрухи

«Не скорбите о тех, кто сгинул в пути. Пожалейте тех, кто прошел его до конца и обрел искомое».

Я — последователь, шедший за своим повелителем.

Повелителя моего звали Ариман, а сам я известен как Ктесиас. Это — истории времен службы ему, которые я записываю, наблюдая за тем, как моя жизнь угасает вместе со свечей, освещающей страницы. Скоро я умру, и со мной канет в лету так много прошлого. В ту древнюю эпоху на стороне Аримана были и другие: Киу, Санахт, Гаумата, Гильгамос, а позже Кредус, Игнис и прочие. Некоторые, возможно, живы и поныне, но кто из них помнит, что происходило в промежуток времени между падением Амона и поиском Атенея?

У времени есть привычка погребать менее важные события под грузом позднейших неурядиц и триумфов. Экстраординарное кажется не столь значимым в сравнении с судьбоносным, но оно все равно важное, все равно имеет смысл. Вот почему я решил написать не о великих и ужасных событиях, что произойдут позже, но о шагах, которые привели к ним. Это история об одном таком шаге, о том, как Ариман вывел нас из Ока Ужаса в первый раз, о первом исходе из ада, что зовется нашим домом.

Существо попыталось поднять голову с алтаря. Стоило ему пошевелиться, как залязгали серебряные цепи, а символы на алтаре засветились ярче. Белые свечи давали ровный зеленый свет на границе моего зрения, но они не могли изгнать тьму из комнаты. Единственным настоящим освещением служило холодное сияние моего посоха, а также свет, исходивший от скованного существа.

Я говорю «существо», потому что именно им оно и было. Желчь демона поглотила плоть человека, из которого я сделал носителя. Его конечности вытянулись и обрели дополнительные суставы. Из спины и плеч выросли черные перья, а лицо превратилось во взрыв из клыков и красных, лишенных век, глаз. Кожа, туго натянувшаяся поверх костей, была прозрачной, цвета янтаря. В его теле, словно медузы, плавали внутренние органы, а кровеносные сосуды походили на нити красного света. От человека, которого я похитил с машинной палубы «Сикоракса», оставалась лишь дергающаяся пульсация света души, что становилась все меньше, пожираемая заключенным демоном.

Какую-то секунду существо натягивало цепи, затем упало обратно на алтарь. Оно зашипело на меня, и его лицо запульсировало.

Я вздохнул. Это был четвертый демон, которого я сковал и подверг допросу, и пока все они оказывались столь же бесполезными, как и этот. Демон был не самым сильным из тех, кого я мог призвать, но он отличался изворотливостью и умом. У меня было их куда больше, тысячи и тысячи, скованных истинными именами, которые я разбил на фрагменты и запер в памяти. Осколки тех имен скреблись по мыслям, словно насекомые в коробке. Они хотели, чтобы я высвободил их.

«Если дела не пойдут на лад, желание некоторых может исполниться», — подумал я. Сколько раз мне придется еще пройти через этот утомительный цикл, прежде чем Ариман наконец смирится с тем, что узнать то, что он хотел, невозможно.

Зная его, я не был уверен, что это вообще произойдет. Скорее всего, и израсходую всех носителей, демонов для допроса и терпение задолго до того, как Ариман признает поражение. Он поручил эту задачу мне и мне одному. Пока он сидел в своей башне и проецировал разум в царство демонов, мне надлежало отыскать путь, чтобы совершить невозможное. Мне предстояло найти путь из Ока Ужаса.

— Расскажи мне, — произнес я, и конденсат от моего дыхания изморозью опал в психически заряженном воздухе. — Расскажи мне, и я отпущу тебя, и выжгу воспоминание о твоем истинном имени из разума.

Существо зашипело и снова натянуло цепи.

— Отлично, — сказал я, и на пару секунд закрыл глаза. Я и впрямь очень устал.

Я отступил от алтаря туда, где тени скрадывали вмонтированные в стены железные полки. Я нащупал нужный каменный сосуд и, взяв его, я ощутил, как защипало пальцы. Разум сформулировал последовательность слов, и пиктограммы на поверхностиссосуда засветились цветом расплавленной магмы. Я опустил посох, и тот завращался в воздухе рядом со мной. Колпачок без труда вышел из горлышка. Воздух наполнился смрадом могильной гнили. Я возвратился к существу на алтаре. Оно сникло. Железное оперение на теле встало торчком. Каждый его глаз неотрывно следил за сосудом в моей руке.

Демоны не чувствуют страха. Они не чувствуют ничего, что мы могли бы счесть за эмоции. Они и есть эмоции. Демон — это ненависть, вожделение и ярость, сплавленные в существ, которые превыше всего хотят сжечь смертный мир, что породил их. Страх их не сильнее, чем боязнь рыбы утонуть. Но каждую частичку их существования пронизывают соперничества и правила, нерушимые и неоспоримые. И вследствие собственной природы есть кое-что, выдержать чего не в силах даже они. Есть такие вещи, которые, будь демоны смертными, выражаясь нашим языком, ужасают их. Я могу изгнать демона. Могу сковать его на эоны, но все это их не слишком пугает. Поэтому я собирался отдать этого демона другому из его рода. Собирался позволить его эссенции быть поглощенной его антитезой. Собирался скормить его демону разложения.

— Знаю, мои чувства по этому поводу для тебя не важны и не понятны, но мне действительно очень не хотелось бы этого делать.

Я шагнул к алтарю и посмотрел на существо. Оно стало совершенно неподвижным. Секунду оно выглядело почти как живое.

— Я говорю это не из жалости. Просто чтобы прояснить ситуацию. Должен сказать, как бы плохо не пришлось тебе подобным, куда дороже мне обойдется возместить затраченные на твой допрос ресурсы, — я полез рукой в сосуд. То, что появилось между пальцев, походило на скорпиона из полированной кости и иссохших сухожилий. Его ноги с тихим треском дернулись, и он вцепился мне в руку. — Но так надо.

Существо на алтаре взорвалось вверх, визжа, молотя конечностями и растягивая кожу. Цепи натянулись до предела, на алтаре загорелись символы. Я пробормотал слово и выпустил костяное создание с пальцев. Падая, оно увеличилось в размерах, с хрустом выдвинулись костяные ноги, на спине разбухли мешочки с желтыми ядами. Создание приземлилось на существо. Во все стороны полетели ошметки плоти и кожи, когда оно начало зарываться в тело демона. В воздух вместе с многоголосыми птичьими криками потек маслянистый черный дым. Демон забился в судорогах, его кожа пошла волдырями, вены начали превращаться в черную гниль.

— Открой его мне, — выплюнул я. Существо на алтаре дрожало так быстро, что превратилось в закованное размытое пятно. В ушах отдавался хруст костей и шипение яда, пока скорпион погружался все глубже в красное мясо. — Открой мне способ, как найти Антиллинскую Бездну.

— Врата… Разрухи… — вырвалось из существа. Я поднял над ним руку и произнес безмолвное слово. Создание из кости и разложения замерло внутри изувеченной плоти.

— Врата Разрухи? — медленно повторил я.

— Все, кто идет искомым тобою путем, попадают на него через Врата Разрухи.

— Очень захватывающе, и благодарю тебя за дополнительные подробности, но этого недостаточно.

Я начал бормотать новые слоги, и костяное создание снова копошится.