Новые приключения Шерлока Холмса (антология) - Г. Китинг

— Пусть это и так, Холмс, но я все же сомневаюсь, что принц вдруг решится лечиться у такого врача, как я. С чего ему это делать?

— С того, что вы, доктор, англичанин. И к тому же мой друг, — ответил Холмс так, что стало понятно — дальнейшие споры тут будут неуместны.

В Берлин мы прибыли ранним утром. За нами послали лимузин с занавешенными окнами. Несколько раз я отдергивал занавески и выглядывал наружу, и моему взгляду представали запруженные людьми улицы. Мужчины и женщины бесцельно бродили по городу; встречались и солдаты, даже несколько офицеров, которые, впрочем, ничего не делали, лишь иногда смешивались с толпой. Я часто оглядывался на Холмса, но тот в свое окно не выглядывал и сидел молча.

В канцелярии нас сразу же препроводили в покои принца Макса. Пока мы поднимались по мраморным ступеням и шли по богато украшенным коридорам, некоторые встречавшиеся нам по пути офицеры отводили глаза: видимо, Холмс, как всегда, высказал им в лицо все, что думал, и теперь нас тут не очень-то ждали.

Мы сидели в приемной, когда дверь, ведущая в салон принца, внезапно распахнулась. Показался мужчина, одетый в черное, с коротко стриженными седыми волосами и лицом типичного крестьянина, которое сейчас было омрачено тревогой. Вслед за ним вышел одетый в смокинг джентльмен с орлиным профилем, которого первый мужчина ожег взглядом, полным неистовой ненависти. Завидев Холмса, джентльмен в смокинге с явной издевкой отвесил ему поклон.

— Доброе утро, мистер Холмс, — на безупречном английском произнес он. — Боюсь, принц более не в состоянии принимать какие-либо решения. До свидания, Ганс, — обратился он к мужчине в черном. — Не забывайте хорошо заботиться о своем господине.

Ганс окаменел от ярости, а джентльмен елейно улыбнулся и удалился.

— Кто это? — озадаченно спросил я. — Я уверен, что никогда раньше его не видел, хотя его лицо почему-то показалось мне знакомым.

— Ничего странного тут нет. Граф Гоффенштейн очень похож на своего кузена фон Борка, с которым вы встречались несколько лет назад.

С фон Борком мы с Холмсом «познакомились», когда моему другу удалось поймать этого изощренного шпиона в его собственном доме на холмах Дувра[93].

— Плохой, — сердито бросил Ганс. Он был глубоко обеспокоен и крайне раздражен. — Я держать всех снаружи, но этот, этот граф, он все равно приходит. Беспокоит господина. Он… Герр доктор, он совсем потерявшийся. Как ребенок. Помогите, пожалуйста! Пожалуйста, герр доктор! — взмолился Ганс.

Мы с Холмсом заторопились в покои. То, что бедняга Ганс волновался не без повода, стало ясно сразу же.

Принц Макс стоял возле стола, а вокруг кружило белое облако — взлетали в воздух письма, бумажные листы, конверты. В руках он держал по пачке документов. Стол, зияющий выдвинутыми ящиками, был, как и пол, завален бумагами.

Раскрасневшийся принц повернулся и взглянул на нас полными отчаяния глазами.

— Не могу найти! — вскричал он, тяжело дыша. — Держал в руках буквально минуту назад, а теперь не могу найти! Ну где оно? Где?! — Он взмахнул руками, и бумаги, словно конфетти, запорхали по комнате.

— Ваше высочество, позвольте представить вам доктора Ватсона. Он…

— Только что оно было у меня, мистер Холмс! Только что! А теперь все — пропало!

— Ваше высочество, вы видели письмо после ухода графа Гоффенштейна? — спросил Холмс.

По озабоченному лицу принца пробежала тень понимания.

— Я как раз вынимал его из кармана, когда Ганс объявил о визите графа, а потом… — Он обратил на меня совершенно безумный взор. — Я держал все эти письма во внутреннем кармане, начиная с самого первого, а когда приходило новое письмо, я… Должно быть… Ну где же оно?

Принца всего трясло, он дышал с присвистом.

— Ваше высочество, — строго сказал я и подхватил его под руку, — вам надо прилечь.

— Нет-нет, доктор, я не могу. Пока я не найду его, я не лягу. Понимаете, без него я не могу ответить, и… О нет, нет, нет!

Наконец втроем нам удалось препроводить несчастного принца в спальню — с одной стороны его поддерживал Ганс, с другой — я. Постельный режим был совершенно необходим — иначе принцу грозило нервное истощение. Но я знал, что эта передышка дана нам ненадолго.

Тем временем Холмс быстро осмотрел уличную одежду принца, вытащил из кармана, закрытого на пуговицу, ключи и прошел обратно в кабинет. Вскоре к нему присоединился и я. Холмс сидел за столом, на котором прежде разбросанные бумаги высились аккуратными стопками, и внимательно изучал какой-то листок, расчерченный на квадраты, в каждом из которых было по букве.

— Ваш вердикт был абсолютно верен, Холмс, — сказал я. — Принц серьезно болен, и, боюсь, ему становится все хуже.

Холмс рассеянно на меня взглянул. Кажется, он не сразу сообразил, что я к нему обращаюсь.

— А причину вы установили? — спросил он.

— Это какая-то новая форма гриппа, — ответил я. — И болезнь очень быстро распространяется по обе стороны фронта.

— Какие перспективы у больных?

— Некоторые выживают. Но из тех, у кого, как и у принца, дело дошло до пневмонии, таких немного.

— Пневмония, — хмуро повторил Холмс. — Значит, в лучшем случае он на несколько дней полностью выпадет из жизни. А нет никакого лекарства, чтобы быстро поставить его на ноги? У нас каждый день на счету. Да что там, даже несколько часов могут все изменить — и тогда решится судьба сотен, тысяч человек.

— Ну, кое-какой эффект оказывают инъекции морфия, — ответил я. — Но больше предложить ничего не могу.

— Тогда делайте ему эти инъекции, доктор! Я надеялся, что принц придет в себя хоть ненадолго и сможет вспомнить хоть что-нибудь, что помогло бы мне с этим ребусом, но… — Холмс протянул мне лист бумаги.

Я непонимающе уставился на ряды согласных букв.

P M B F D R C S T C N

R W N T D H S T V S N

C Y C R S S S G N R R

F N T W H D R L S L B

D R T G T H C T K F M

R M T N H N N T T P H

R S M C P N T T R N P

N L T Y N V W T N L T

B N C C D N F C G V H

D J K N L M L N P B Q

R S R T T V Y W X W W

— Вы что, хотите сказать, что вот это — последнее из писем президента США?

— Думаю, да, — кивнул Холмс. — Оно написано на бумаге американского производства; принц держал его в закрытом внутреннем ящике стола; вне всякого сомнения, письмо зашифровано.

— Тогда что же искал принц? Может, он просто бредил?

— Вовсе нет, доктор. Он потерял — вернее, не заметил, что этот предмет унес с собой граф Гоффенштейн, — ключ к шифру, которым они с президентом пользовались при переписке. Принц всегда держал листок с ключом во внутреннем кармане. Видимо, он как раз достал его, собираясь прочесть последнее письмо, когда граф, оттолкнув Ганса, практически ворвался в комнату. Неизвестно, знал ли граф о том, что всего несколько минут назад принц получил очередное послание от президента. Впрочем, я все-таки склоняюсь к тому, что знал. Я не сомневаюсь, что граф воспользовался полубессознательным состоянием принца и стащил лист с того места, куда тот его в забытьи положил. Для человека вроде графа это — детские игры на лужайке, — заметил Холмс.

Я вновь обратил свой взор на зажатый в руке листок, все такой же непонятный и загадочный.

— Но как выглядел этот ключ к шифру?

— Скорее всего, это был лист слегка прозрачной бумаги того же размера и формы и так же расчерченный на квадраты, в которых были буквы, использованные в оригинальном письме лишь для отвода глаз. Наложив лист с ключом на шифровку, мы бы увидели буквы, которые составляли истинное послание.

— Но тут же нет гласных, — заметил я.

— А они и не нужны. — Холмс почиркал в блокноте и протянул его мне. — Можете прочитать вот это?

Он написал: «HLMSNDWTSN».

— Холмс и Ватсон, — без труда расшифровал я.

— Вот именно.

Я вновь обратил свое внимание на расчерченную страницу:

— Без ключа нам ведь не удастся расшифровать послание, верно?

— Но попытаться все же стоит. Единственное, что меня беспокоит, — страшная нехватка времени. Впрочем, у нас есть и кое-какие преимущества.

— Это какие же? Не вижу ни одного.

Холмс постучал по левому уголку письма сверху и правому снизу.

— Мы знаем, что это письмо отправил американский президент немецкому канцлеру. Так как две первые буквы — «PM», а две последние — «WW», — можно предположить, что они означают «Принц Макс» и «Вудро Вильсон».

— Не так уж это и много.

— Кроме того, мы можем сделать еще пару выводов. Во-первых, язык, на котором написано послание. Так как принц великолепно знает английский, а немецкий президенту незнаком, то можно заключить, что переписка велась именно на английском. Кроме того, эти двое прекрасно разбираются в хитросплетениях политической жизни, а вот в тонкостях шифрования — вряд ли. Значит, ключ к шифру должен быть достаточно простым. Во-вторых, надо учитывать, в каких сложных обстоятельствах им приходилось переписываться. Я уверен, что граф Гоффенштейн — не единственный шпион, следивший за их тайной перепиской. Поэтому можно предположить, что такой код использовался ими всегда, а значит, в коротких письмах лишние клетки заполнялись произвольно. Вы можете заметить, что в последних трех строках присутствуют все буквы алфавита, расставленные по порядку. Мы еще не побеждены, доктор. Пока у нас есть работа, мы на коне.