Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины - Василий Головачёв

– действующих, живых, поддерживающих единую организацию и жизнедеятельность. В то время как несколько тысячелетий назад, до войны людей между собой – атлантов, как их назвали потомки, и гиперборейцев, Ульев было на порядок больше. Но в результате обмена ударами противоборствующих сторон климатически-геологическим оружием земная ось «опрокинулась на бок», материки, заселённые атлантами и гиперборейцами, ранее находившиеся на экваторе, оказались на полюсах, и человеческая цивилизация пришла в упадок. Начались Исходы – оставшиеся в живых гиперборейцы ушли на юг, заселив берега Евразии, породив славянскую цивилизацию, а уцелевшие атланты (ставшие антарктами) переселились севернее, в Австралию, Африку и Южную Америку, создав островную империю в Атлантике, слабенькую копию великой прародины.

Но пострадали и подводные Ульи. Только к началу двадцатого века они смогли объединиться, воссоздать потерянное и начать работу по нейтрализации деятельности человечества, стремительными темпами уничтожавшего Природу.

Вести всемирное Вече доверили всё же Главному Контролёру Глубин центрального Улья, расположенного в Тихом океане. По аналогии с правилами собственного социума люди назвали бы его министром обороны, объединявшим функции министра внутренних дел и службы надзора. В соответствии с исполнением функций безопасности систему СОБ назвали бы директором Федеральной службы, а СОИ – директором службы информационных технологий.

Но существовал ещё и «президент» – ГУУ, система Глобального Управления Ульями, не имеющая единого центра, но включавшаяся при необходимости решения важнейших задач, форс-мажорных ситуаций и угроз. Проявилась она и ныне, заставив ГКГ объявить Вопль.

Совещание началось шестого мая по календарю людей.

ГКГ объяснил всем совещателям причину созыва. Из его «речи» выходило, что люди слишком увлеклись изучением глубин Мирового океана, заставляя жителей Ульев уходить всё глубже, а СОБ преступно проявил инициативу, убрав якобы угрожающий главному Улью объект людей, не испросив разрешения у Высших структур. После чего люди и предприняли наступление в зоне местонахождения имперского Улья, формировавшего Программатор.

– Единственное, что нас пока успокаивает, – закончил речь ГКГ, – так это разъединение рода хомо сапиенс. К зоне беспокойства стянули свои военные силы два государства, Россия и США, и пока они состязаются друг с другом в предприимчивости и мощи, мы можем доделать своё Дело. Но вполне может возникнуть задача переноса Программатора, что, естественно, скажется на сроке его ввода в эксплуатацию.

В разговор вступил СОБ.

«Директор Федеральной службы безопасности» (двухголовая акула) резко возразил «министру обороны», не признав своей вины, так как считал, что честно исполнял инструкции Первого Главного Контролёра, и не его вина, что эти инструкции не менялись больше столетия.

ГКГ так же резко потребовал от исполнителя придерживаться его распоряжений, основанных на изменении миропорядка.

СОБ ответил в том же тоне, заметив, что и над «господином министром обороны» есть функционеры, наблюдающие за ситуацией.

Он, конечно, имел в виду «президента» и его «службы», однако ГУУ, незримо присутствующий в коконе виртуального общения, в отличие от других совещателей: ГКГ напоминал многоклешневого лобстера, СОБ – двухголовую акулу, СОИ – водоросль, система технического обслуживания (ГТО) – медузу, система бытового обслуживания (ОБО) – гигантского угря, и так далее, – не отреагировал на реплику СОБ.

В разговор вступила СОИ, сообщив всем о положении дел и подтвердив критичность ситуации.

Эффекторам СОБ удалось тихо нейтрализовать четыре подводных устройства людей, поместить их в Отстойник, к доставленным туда в течение многих столетий человеческим изделиям, но люди возбудились, и над местом формирования Программатора кружит уже не одно судно, а по крайней мере два десятка.

– Мало того, – меланхолично добавила «водоросль», – один из человеческих подводных аппаратов оказался намного более мощным противником и смог уйти от эффектора СОБ, применив достаточно необычное оружие, сбивающее нервные процессы чистильщика.

– Короче, «мистер ай-ти-директор»! – встопорщил клешни «лобстер». – Угроза действительно настолько велика?

Вместо СОИ ответила «акула» СОБ:

– Она беспрецедентна! Мы можем уничтожить эскадру военных кораблей США и все подводные аппараты в зоне беспокойства, но это не избавит нас от угрозы вторжения. Если люди объединятся…

– Они никогда не объединятся! – презрительно фыркнула «водоросль» СОИ. – Они упорно ведут войну меж собой, пытаясь установить единоличную власть над Землёй, и если их подтолкнуть к началу общей ядерной войны…

– То они загадят всю планету, – закончила «медуза» ГТО.

– Ядерная война исключена! Нам нужно срочно достроить и запустить Программатор, победа достанется нам без всяких катастроф.

– Но мы можем не успеть его достроить, – возразила «акула» СОБ.

– Надо потянуть время, – заикнулся «угорь» ОБО.

– Сколько времени потребуется для запуска Программатора? – спросил «лобстер».

– Две недели, – ответил «осьминог» ГТО.

– Надо бросить все силы… – ГКГ не договорил.

– Слушайте все! – заговорил Голос, и в центре кокона общения просияла искристая спиралька, напоминающая морского конька, – это подключился «президент» ГУУ. – Даю три дня на наладку Программатора. СОБ не трогать корабли людей на поверхности океана, но захватывать все подводные аппараты, если они приблизятся к Главному Улью. О готовности к пуску всего комплекса доложить!

По кокону общения прошла ударная волна, ломая видеофантомы участников совещания. И «морской конёк» исчез.

Глава 17

В плену

Вербов пришёл в себя первым. Могучий организм, специальные тренировки, огромный опыт работы в экстремальных условиях сделали своё дело, и пусть суперменом он не стал (да и не считал себя таковым), выжить мог там, где другой человек оказался бы не на высоте.

Сначала показалось, что он проснулся дома ночью, в сплошном мраке, от духоты и неудобной позы. Болел левый бок, ныла левая рука, и над глазом болезненно пульсировала бровь. Денис осторожно дотронулся до надбровья пальцами: липко, – понял, что это кровь. Подумал мрачно: с кровати упал, что ли? И вспомнил, где находится.

Заработали инстинкты.

Обострились зрение и слух.

Организм перешёл в боевое состояние.

Мысли очистились от посторонних «шлаков», сфера восприятия расширилась.

Он находился в кабине батиплава – лежал между креслами экипажа, на боку, с вывернутой и оттого затёкшей рукой. Другая рука, вытянутая вперёд, касалась чего-то мягкого. На ногах лежала не менее мягкая тяжесть. И это были чьи-то тела – впереди и сзади.

Вербов собрался, высвободил ноги, сел, пошарил вокруг руками, нащупал плечо и голову.

– Инга?!

Девушка зашевелилась.

– Ох… болит… Рук не чую…

Он вздохнул с облегчением.

– Ничего не сломала?

– Сейчас проверю… Нет, руки-ноги целы… Голова гудит.

Он помог Богушанской встать, наклонился над человеком впереди. Это был Шторкин. Лейтенант замычал от его толчка.

– О-о-о… ёлки-моталки… Я ослеп!

– Тогда мы все ослепли, в кабине темно, подымайся.

Вербов помог и лейтенанту, нащупал спинку капитанского кресла, в слабом свете индикатора увидел, что Лобанов лежит верхней частью туловища на панели управления.

– Макс!

Капитан батиплава приподнялся, освобождая ещё три горящих индикатора, стало видно его жёлто-красное лицо.

Послышалось