Под парусом мечты - Сара Ларк

— Вам холодно, мистер Джек? — Роли О’Брайен заботливо набросил одеяло на плечи Джека. На палубе было довольно свежо. А там, на побережье Галлиполи, скоро снова начнет печь солнце. — Сейчас сестры принесут горячий чай. Ведь люди заходят остаться на палубе, пока по-настоящему не покажется земля. Это так волнующе, мистер Джек! Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем мы причалим?

— Просто Джек, Роли… — устало произнес Джек. — Сколько тебе повторять? И пройдет не один час, прежде чем мы причалим. До земли еще много миль. Ее пока вообще не видно. Только висящий над ней туман.

— Но она скоро появится, мистер Джек! — весело воскликнул Роли. — Мы возвращаемся домой! Мы живы, мистер Джек! Видит Бог, бывали дни, когда я уже не верил в это! Порадуйтесь же хоть немного, мистер Джек!

Джек попытался улыбнуться в ответ, но почувствовал только усталость. Может быть, не так и плохо было бы вечно спать… но потом он обругал себя за неблагодарность. Он не хотел умирать. Просто искушал Бога. И теперь достиг точки, когда ему самому стало это безразлично…

Тем, что он выжил, Джек МакКензи был обязан цепочке счастливых случайностей, но в первую очередь Роли О’Брайену и маленькой собаке. Роли и его спасательный отряд воспользовались временем между двумя волнами атакующих, чтобы забрать убитых с поля боя — или, точнее сказать, с ничейной земли, на которой турки расстреливали АНЗАК, словно зайцев. Атака с самого начала была обречена на поражение; Джек и остальные ветераны турецкого наступления могли сразу сказать это Верховному командованию. Весной они устроили стрельбу по мишеням в лице наступающего врага — в августе ситуация сложилась с точностью до наоборот; но, возможно, ничего не вышло бы и даже с сотней тысяч. Уже после первой волны атакующих равнина была усеяна убитыми и ранеными, и только благодаря дружелюбию турок спасательные отряды ушли целыми и невредимыми. Британцы вообще выстроили настоящие баррикады из тел, которые нельзя было перебежать. Не было сомнений, что и десятая, и даже двадцатая волна атакующих захлебнулась бы под вражеским огнем, — пока у турок оставались боеприпасы. А снабжение из Константинополя работало безупречно. В любом случае турки чувствовали себя в безопасности, а потому великодушно разрешили вражеским санитарам поработать на поле.

Однако Джек не выжил бы, если бы его не нашел именно Роли. Во время подобных сражений ресурсы были ограничены. Уже сами спасательные отряды решали, кого из раненых можно спасти, а кого с тяжким сердцем оставляли умирать. Простреленное легкое относилось к последней категории. Даже если бы штабные врачи могли оперировать спокойно, выживала лишь малая доля раненых. Когда же поспешно оказывали первую помощь, а совсем рядом кипела война, шансов практически не было.

Однако Роли не хотел верить в это. Несмотря на то что его люди качали головами, он настоял на том, чтобы уложить Джека МакКензи на носилки и вынести за линию обстрела.

— Торопитесь! — подгонял он санитаров. — И не сгружайте его в окоп, это только задержит доставку. Его нужно срочно на стол. Я отнесу его на берег…

Роли знал, что превышает полномочия, но ему на это было наплевать. Мистер Джек должен жить — молодой человек точно знал, кому обязан своим спасением от военного трибунала. Поэтому он подозвал санитаров и велел нести носилки с Джеком дальше, на берег, куда попадáли только те, у кого были реальные шансы выжить. Об остальных заботились позже, если это было еще необходимо. Роли и его люди влились в поток санитаров, которые несли по траншеям носилки с кричащими, стонущими или потерявшими сознание мужчинами. Мимо бледных как смерть молодых солдат, сидевших в резервных окопах и дожидавшихся своего часа, которые уже прекрасно понимали, что им предстоит. Смеялись и шутили лишь немногие.

— Можете поставить его здесь, — тяжело дыша, произнес Роли.

Он заставил своих людей бежать, как только они приблизились к пляжу. И теперь они наконец входили в полевой лазарет. Снова отбор: здесь решали врачи, кто первым попадет на операционный стол, а в чьем случае это имеет мало смысла. Последнее случалось довольно редко. Тем, кого донесли сюда, обычно оказывали врачебную помощь.

Только вряд ли с такой раной, как у Джека.

— А теперь убирайтесь обратно, на фронт. Я догоню. Но мне нужно найти командующего Бистона. Вперед… чего вы ждете?

Санитары, почти еще мальчишки, устало смотрели на него. Они явно предпочли бы остаться, хотя в палатке царил сущий ад. Пахло порохом и эфиром, лизолом и экскрементами. Люди кричали и плакали, песок пропитался кровью. Но здесь хотя бы не стреляли и не валились одно за другим искромсанные пулями тела.

— Идите! — приказал Роли своим людям. — И… большое спасибо!

Санитары, постепенно придя в себя, побежали туда, где не умолкал грохот орудий. На этот раз в другую сторону. Носилки они не забрали. Тем лучше. Не придется тратить время на то, чтобы перекладывать на одну из полевых коек.

Роли проверил у Джека пульс, вытер с губ пузырящуюся кровь. Раненый был жив — но если не случится чудо, ему оставалось недолго.

— Я скоро вернусь. Держитесь, мистер Джек!

Роли не хотелось оставлять раненого одного. Если сейчас его увидит кто-нибудь из врачей и прикажет перенести умирать в какую-нибудь палатку, в таком хаосе он не найдет его никогда. Но приходилось рисковать.

— Командующий Бистон! — Роли бегал между палаток в поисках врача.

Но прежде чем ему удалось найти штабного врача, Джека нашел Пэдди.

Командующий Бистон любил своего пса, однако в такие дни, как сегодня, терял его из виду. У него не было времени на то, чтобы тревожиться о благополучии маленькой полукровки; часто врач лишь к вечеру вспоминал о том, что давно не видел Пэдди. Шум битвы все еще пугал животное, а кровь и суматоха в госпитале довершали это дело. Пэдди бесцельно носился по лагерю, время он времени получал пинка, если попадался кому-то под ноги, выл и заползал в какое-нибудь укрытие. Но от страха долго не выдерживал и снова отправлялся на поиски утешающей руки.

В этот день все складывалось особенно плохо, поскольку в госпитале были почти одни чужаки. Постоянные санитары пошли в спасательные отряды, врачам помогали только новички — и ни у кого из них не нашлось ни одного приветливого слова для маленького песика. Кроме того, доктор Бистон оперировал не первый час, а в операционную палатку Пэдди не пускали. Песик беспомощно выл под дверью, прокрадывался внутрь, но его снова вышвыривали. А потом он вдруг почуял знакомый запах. Заскулив, Пэдди прижался к руке Джека МакКензи, безвольно свисавшей с носилок. Хоть старый друг Пэдди и не собирался гладить его, но он хотя бы был рядом. Впрочем, что-то явно было не в порядке. Пэдди чувствовал запах крови и смерти. Он сел рядом с Джеком на задние лапы и душераздирающе завыл.