Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - Теодор Гладков

Некоторые положения не могли не вызвать недоумения. О Сталине — все ясно. Без великого вождя в СССР ничто не свершалось и свершаться не могло. Но почему все смертные грехи повесили только на него и ОГПУ-НКВД-МГБ? Почему столь упорно утверждается, что органы госбезопасности вышли из-под контроля партии, поставили себя над партией, творили произвол и беззаконие как хотели и над кем хотели? Но ведь, как говорится в известной присказке, и ежу понятно, что никакой, самый высокопоставленный сотрудник НКВД, ни Ягода, ни Ежов, ни Берия, не мог арестовать (даже при наличии серьезных оснований) наркома, секретаря ЦК компартии союзной республики, директора Магнитогорского комбината, народного артиста СССР, Маршала Советского Союза просто так, по собственному разумению. Да что там маршала — обыкновенного двадцатилетнего лейтенанта, каких пачками каждую весну выпускали военные училища, нельзя было арестовать без санкции на то наркома обороны Клима Ворошилова! Между прочим, многолетнего члена Политбюро ЦК! На арест номенклатурных работников других ведомств также требовалась санкция соответствующего наркома. Кто же, в таком случае, дал санкции на арест наркомов, которые зачастую были членами ЦК или депутатами Верховного Совета? Кстати, с депутатами, а как же их арестовывали при наличии депутатской неприкосновенности? А с членами Политбюро?

Ладно, допустим, Сталин злодей из злодеев, но не мог же он один указать органам госбезопасности на несколько миллионов человек, которых следовало репрессировать на бескрайних просторах Советского Союза. И где в это время были его верные соратники и ближайшие сотрудники (не считая расстрелянных, конечно), в том числе сидевшие в президиуме ХХ съезда Молотов, Маленков, Ворошилов, Каганович, другие члены Политбюро — Президиума ЦК, сам докладчик Хрущев? Как они допустили также беззакония и преступления?

Тогда еще не были опубликованы документы, свидетельствующие не только о молчаливом попустительстве, но и прямой причастности всех без исключения партийных вождей разного ранга к гибели миллионов безвинных людей. Всех без исключения, в том числе и тех партийных и государственных деятелей высшего эшелона власти, которые в разные годы и сами пали жертвами репрессий. Однако ни тогда, ни по сей день ни КПСС, ни ее преемница КПРФ не взяли на себя ответственности за этот кошмар. Уныло, хотя и не без пафоса повторяют заученно от Хрущева до Зюганова о неких ошибках, которые, мол, сама же партия исправила.

Сталин был мертв. Ягода, Ежов, Берия также мертвы. Уцелевшие соратники вождя, включая его изобличителя-докладчика, переизбраны в новый состав Президиум ЦК КПСС. Кому же ходить в козлах отпущения? Естественно, преемнику НКВД нынешнему КГБ при Совете Министров.

Это означало очередную чистку. Понятно, что чекистов, занимавших даже средние посты в органах госбезопасности при Ягоде и Ежове, почти не осталось. Подавляющее большинство комиссаров всех рангов было репрессировано давным-давно, кто-то погиб на фронте, кто-то (этих можно по пальцам пересчитать) умер своей смертью. Но оставалось достаточно много генералов и полковников, сделавших карьеру уже во времена Берии и Абакумова. И тут уже не имело особого значения, замешаны они были в каких-либо преступлениях (это мягко называлось «нарушениями социалистической законности»), или нет[170].

В феврале 1956 года Серов доложил ЦК КПСС, что с марта 1954 года из органов государственной безопасности было уволено шестнадцать тысяч сотрудников, «как не внушающих политического доверия, злостных нарушителей социалистической законности, карьеристов, морально неустойчивых, а также малограмотных и отсталых работников». Спустя год эта цифра увеличивалась еще на две тысячи человек. Сорок бывших ответственных работников лишены генеральских званий. Всего же только из центрального аппарата уволено свыше двух тысяч человек, из них сорок восемь с должностей начальников отделов и выше. Не приходится сомневаться, что определенная часть уволенных того заслуживала, возможно, даже более серьезного наказания, вплоть до отдачи под суд. Однако вызывает сомнение и то, что все эти восемнадцать тысяч враз изобличенных действительно не внушали политического доверия и злостно нарушали социалистическую законность.

Кто же заменил уволенных генералов и полковников? Ну, эта проблема всегда решалась проще простого. На их места ЦК партии направил более шестидесяти человек с руководящей партийной и советской работы. С такой же легкостью ЦК был способен в одночасье поменять руководящий состав любого министерства и ведомства. (Был же случай, когда секретарь горкома партии был назначен вначале заместителем министра тракторной промышленности, а позднее — послом в одну небольшую европейскую страну.) И никого это не удивляло и не озадачивало.

Правда, теперь уже изгнанных из КГБ не расстреливали, ограничивались разжалованием, следовательно, лишением генеральских или полковничьих пенсий, исключением из партии. Только и всего…

Какие-то нарушения так называемой и весьма своеобразно толкуемой законности (обычно по прямому указанию высшего толкователя этой самой законности в лице ЦК КПСС) можно было при желании найти у любого тогдашнего сотрудника МГБ-КГБ. Повезло или не повезло (это с какой точки смотреть) многолетнему руководителю контрразведки и разведки генерал-лейтенанту Петру Федотову. Он не был арестован, как многие его коллеги. Поначалу Федотова в 1956 году просто освободили от должности начальника Второго главного управления и назначили заместителем начальника редакционно-издательского отдела Высшей школы КГБ (с обязанностями на этой должности вполне бы справился майор). Лишь через три года о Федотове вспомнили, чтобы (уже при председателе КГБ А. Шелепине) уволить из органов госбезопасности и лишить генеральского звания.

Рассекреченный тогда же секретный доклад Хрущева имел нежданные и весьма серьезные последствия на международной арене. Многие идейные коммунисты в различных странах, в том числе с давним стажем и большими заслугами в рабочем и революционном движении, пережив глубокое разочарование и в личности Сталина, которого ранее искренне боготворили, и в Советском Союзе, в котором видели пример и мечту всего прогрессивного человечества, стали выходить из партии.

Серьезные потери понесла и внешняя разведка КГБ. После доклада Хрущева и ряда публикаций в советской прессе начался исход, если и не массовый (это слово к разведке просто неприменимо), то достаточно чувствительный, агентов-иностранцев в странах так называемой западной демократии. А между тем сила советской внешней разведки (также и военной) всегда основывалась на том, что подавляющее большинство ее агентов за рубежом сотрудничали ОГПУ-НКВД-КГБ (а также с ГРУ) исключительно из идейных соображений. Денежное вознаграждение не играло для них сколь-либо существенной роли.