Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

— Края удержат кровь… — услышала Юля чей-то сдавленный шепот.

Неимоверный ужас мгновенно пригвоздил ее к месту.

Не в силах больше сделать ни шагу, она наблюдала за тем, как из образуемой отбортовками алтаря тени выплывает фигура лежавшего там до этой секунды существа…

Существо вынырнуло оттуда и схватило ее одной рукой за волосы, зажав несколько локонов, будто в тисках.

Юля страшно закричала.

Но еще сильнее она завопила, когда увидела, что в другой своей руке существо держит огромный нож-заспинник, и имеет лицо ни кого-нибудь, а Джона Купера.

Он стоял перед ней, с маниакальным блеском в глазах и явно чудовищными намерениями…

Виктора во сне мучил кошмар.

Сначала ему снилось, будто он в Вологде, — садится на автобус, который должен доставить его в Череповец.

Путь на автобусе от одного города до другого оказывался каким-то, по странному, коротким и необременительным. Но чего только не бывает во снах, пусть даже в плохих?!

После того, как Виктор приехал в Череповец, он пошел к своему гаражу, взял там собственную машину и поехал в Конино, вернее, — за поселок, — на кладбище, где его не так давно попросил остановиться, желавший выпить водки Ананьев…

«Жалко, даже цветочков не купил», — думал он весь путь до этого богом забытого места, не осознавая, правда, зачем ему цветы (ведь, насколько парень знал, никого из его родственников или друзей здесь никогда не хоронили).

У него, правда, возникла мысль, не был ли тут похоронен Ананьев, когда его… растерзанное оборотнями тело, нашли, наконец, люди.

Но, стоило ему доехать до кладбища и увидеть стоящую около первой же могилы скамейку (ту самую, на которой их с Борисом Михайловичем застукала во время разлития водки по стаканам внезапно появившаяся Ира) то и это предположение оказалось неверно.

На лавке (почему-то изрядно растянувшейся по длине), в рядок, сидели: Борис Михайлович, Алексей, Лёга, Мишка, Андрюха и даже Бэн. Они слепо смотрели сквозь парня, будто не замечая его.

Виктору их поведение показалось странным, но еще более удивительным для него стало присутствие среди этого народа трех совершенно незнакомых ему девушек.

Те тоже сидели на лавочке, разбивая шеренгу вышеперечисленных людей на дробные части: одна примостилась с левого края скамьи, имея под боком первых двух человек, потом сидела вторая, отделяя от общего числа лиц мужского пола еще пару, ну а последних двух как бы «оттяпывала» себе третья, занимавшая, соответственно, правый край жесткого диванчика.

Облаченные в русские народные одежды, — широкие красные сарафаны с кокошниками, эти особы, тем не менее, почему-то прятали лица за черной вуалью.

Вуаль, правда, как оказывалось, не мешала им лузгать семечки, которые они то и дело отправляли себе в рот, попутно отгоняя комаров свежими березовыми ветками, действительно способными, из-за обилия листьев на них, выполнить роль, если можно так сказать, физического «фумитокса».

Проходя мимо ряженых девиц, Виктор даже захотел подшутить над ними по поводу насекомых, используя старый деревенский прикол, о котором слышал еще от матери:

— Девчонки, а вы чего комаров-то шугаете? Бейте их, собирайте в горстку, и сушите. Когда заглянете в Череповец, можете сдать их в любую аптеку. Там за килограмм сушеных комаров сто долларов дают.

Девушки на лавке как бы подмигнули друг другу — прямо через вуаль, и громко рассмеялись.

— Чего вы смеетесь? Это новая разработка американских ученых. Оказывается, сушеные комары, от гонореи всех лучше помогают, — бросил напоследок Виктор, после чего углубился на территорию кладбища и легкой походкой зарулил к чьей-то могиле, почтительно склонив голову около нее.

«Жалко, что цветочков не купил», — опять подумалось ему.

Постояв возле могилки и выкурив сигарету, он, не спеша, двинулся в обратный путь.

Минуя то место, где стояла пресловутая лавочка, Виктор уже не заметил, чтобы на ней сидели Борис Михайлович с Алексеем или ребята.

Остались одни девчонки.

Их же, с ног до головы, облепило какое-то копошащееся месиво.

Парень присмотрелся. То были комары! Будто со всего леса они слетелись именно на этих девок, и, теперь, покрывали их, подобно тому, как саранча покрывает кукурузное поле во время своего нашествия. Тонкая материя сарафанчиков не могла спасти девах от этих кровопийц (насколько знал Виктор, те способны были прокусить и толстую ткань тренировочных штанов, ситец же им был вообще — по барабану).

Девушки еще раз звонко рассмеялись, а потом, все три, сказали ему в один голос:

— Были мы в городе…

Виктор еще подумал: «Когда успели-то?»

А те продолжали:

— Ничего, там, в аптеках за килограмм комаров не дают. Зато нам их убивать понравилось!

И эта троица как начала хлестать друг друга березовыми веточками! Только свист стоял.

Сочные комары, еще не вынувшие своих хоботков из их кожи, лопались под ударами березовых веток и заливали девчонок кровью.

Те же от этого только громче смеялись и, не усмиряя свой пыл, продолжали хлестать себя «на брудершафт», уничтожая новые и новые партии насекомых.

Через минуту от таких действий, их и без того красные сарафанчики стали просто алыми, а спустя две минуты материя, из которой эти вещи были сделаны, насквозь пропиталась кровью и теперь напоминала трепещущие куски живого мяса без кожи…

Нахлеставшись вволю крылатых гаденышей, девушки встали с лавки, взялись за руки и начали водить хоровод.

Откуда ни возьмись, в центре их хоровода появился болотный идол, точнее — его уменьшенная копия. Он мрачно смотрел на Виктора, излучая своими «японскими» глазами злобу и ненависть.

Девушки разомкнули хоровод и повернулись к Виктору уже без вуали, — с открытыми лицами.

Парню сразу бросились в глаза наполовину азиатские… черты их симпатичных мордашек.

«Вот те на!» — внутренне воскликнул он. — «В русских сарафанах, а сами… какие-то… метиски».

Попутно Виктор отметил для себя, что лица двух из девиц он уже видел, — это были «туманный призрак» и «болотная жижа». Третью ему узнать не удалось.

Но именно третья, незнакомая девушка, обратилась к нему, — на этот раз без поддержки своих спутниц. Проговаривала она слова четко и внятно:

— Ты будешь мой!

В тоне ее голоса сквозила холодность матерого гестаповца.

При этом в душу Виктора мгновенно заполз ледяной страх. Чего он испугался? Открытия, кем были его оппонентки (по крайней мере, знакомые)? Или интонации, с которой оказались произнесены слова, изреченные сейчас третьей особой? А, может, вообще — смысла, этих слов? Наверное, понемногу, здесь сыграло роль каждое из перечисленных обстоятельств.

Парень сделал несколько шагов назад, отступая, и срывающимся от волнения голосом, произнес в ответ:

— Я не хочу быть твоим. У меня есть девушка. Я ее очень люблю.

— Скоро ее у тебя не будет, — усмехнулось лицо восточной красавицы.

«Юля в опасности!» — ужаснулся Виктор, проведя, в один миг, необходимые аналогии.

Испытав самое настоящее потрясение, он проснулся, жадно хватая ртом воздух.

Юли рядом не было.

«Где же она? Где?» — заметались в его голове тревожные мысли.

Парень мигом вылез из палатки и крепко схватил топорик, который собственными же руками положил около брезентового укрытия перед тем, как лег спать (видимо, отдых, в купе с Юлиным лечением, заставили овладевшую им болезнь отступить, а силы, соответственно, — вернуться). Топорик, за время его сна, по всей видимости, больше никому не понадобился, и инструмент не утащили.

«А кому он, собственно, мог быть нужен? Юле? Она и так вчера уже выдрала последние кустики для костра. Теперь вокруг — только камни и болотная грязь», — пораскинул мозгами Виктор.

Но тут парня осенило.

Топор — многоцелевая штука. Зачем думать об использовании его только в быту? Ведь, эта вещь может пригодиться и в качестве оружия…

Купер! Не стоит особо доверять ему. Он сам себе на уме!

Хотя, у него и без топора оружия достаточно: где-то должно быть ружье, и еще огромный нож… Тот самый, которым ученый отрезал ветку с дерева, дабы измерить ей глубину болота, располагающегося возле тропы…

Годился топорик и в качестве средства самообороны… беззащитной девушки, вышедшей из палатки в ночь, полную неведомых опасностей…

«Юля — Юля, почему же ты меня не разбудила, когда захотела прогуляться?» — скрежетнул зубами парень.

Виктор признался себе, что ему, на данный момент, было бы куда спокойней, если б топор исчез, и он бы знал, что его взяла с собой девушка, причем, именно с той целью, которую он сам мгновенье назад определил, — для самообо…

Но, не успел он завершить свою мысль, как откуда-то со стороны алтаря раздался Юлин истошный крик.