Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

— Но я не дурак, — заметил Натиан. — Убей всех ублюдков, чтобы не осталось никого, с кем сражаться. Вот вам и мир.

— А вы как думаете? — спросил Корвус, бросив взгляд на Бранна и Агапито. Братья сидели за столом, который был завален картами киаварских городов.

— Не знаю, получится ли, — сказал Бранн. — Как мы доставим их на поверхность?

— Первые заряды мы сбросим по гравитационному коридору на Наирхаб, — ответил Корвус, но затем остановился, решив не развивать мысль. — Не важно. Я решил, что мы не можем сделать это.

— Тогда нам лучше опять подготовить оборонительные лазеры, — сказал Агапито. — Последняя бомбардировка отрубила подачу энергии к огневым точкам, которые защищают Четвертое и Пятое крылья.

— Мы спустимся туда и падем смертью храбрых! — крикнул Натиан, воспользовавшись возможностью умыкнуть графин и сделать еще один глоток.

— Если до этого дойдет, — сказал лидер повстанцев. — Каждый из нас готов пойти на жертву.

— Мы должны это сделать, Корвус. — Внимание всех присутствующих обратилось к Эфрении, которая за время спора не проронила ни слова. Она сидела на полу с перевязанной ногой, положив ее на обломки столика. — Если мы не победим, Ликей никогда не станет свободным, как и Киавар. Тебе нужно победить, Корвус. Если ты погибнешь, надежда на победу умрет вместе с тобой. Тысячи, десятки тысяч, даже сотни погибнут, но миллионы станут свободными.

Корвусу непросто было сделать выбор. Не имелось никаких гарантий, что план сработает, и что за смысл в разрушении Киавара, обрекающем его население на медленную смерть от жажды и голода, если это не принесет победы?

— Нужно сломить мощь гильдий, — настойчиво сказал Реквай.

Корвус неохотно кивнул. Другого выбора не было.

— Прекрасно, — сказал Натиан. — Пора выдвигаться, нечего терять время.

— Все уже подготовлено, — признался Корвус. Он сел на освобожденный Натианом диван, вытянув длинные ноги на обожженном ковре. — Турман и Первое крыло погрузили пять ядерных зарядов в десантные шаттлы. Системы управления наведены на Наирхаб, Толдриан Магна и Хаес. Мне нужно лишь отдать им приказ.

Эфрения, застонав от боли, поднялась на ноги и проковыляла через всю комнату. Наконец она остановилась, опустилась на пол возле Корвуса и положила руку ему на колено.

— Время не сделает этот приказ более легким, — сказала она, ласково заглянув ему в глаза.

Вздохнув, Корвус махнул Агапито, который достал рацию из кармана куртки и бросил ее через всю комнату. Корвус с легкостью поймал ее и переключил на передачу.

— Турман, говорит Корвус, — медленно сказал он. — Запускай шаттлы.

Командир партизан выключил рацию и выронил ее на пол. Он обернулся, чтобы посмотреть в окно. Спустя пару минут во мраке, отделявшем Ликей от Киавара, появятся десантные корабли.

— Вот дерьмо! — пробормотал Натиан, плюхнувшись в кресло. Он поднял графин в сторону Корвуса. — Значит, мы действительно собираемся победить?

— Бранн, встань у главного передатчика, — приказал Корвус, рассматривая красноватую сферу Киавара. Над континентом под названием Гаррус занималась заря. Корвус представил тысячи людей, которые только шли на первую рабочую смену, тысячи, которым эту смену закончить уже не суждено. Не было смысла скрывать содеянное, хотя Корвус знал, что вместе с виновными сгорят и невинные. — Когда взорвутся заряды, я хочу, чтобы ты отправил по всем гильдейским каналам одно сообщение.

— Без проблем, — ответил Бранн. — Что передать?

— Скажи гильдейцам, что за века порабощения на Ликее скопилось тысяча триста двадцать ядерных зарядов. Я использовал только пять.

Облака, проносившиеся мимо «Грозовой птицы» алыми обрывками, скрывали лежавший внизу Киавар. Коракс прибудет во Впадину Воронов менее чем за полчаса, но примарху они казались вечностью. Он обеспокоенно сжал кулак, раздраженный тем, что в последнее время происходило с Гвардией Ворона. Имперская Истина стремилась искоренить суеверия, да и сам Коракс никогда не считал себя суеверным, но сейчас ему казалось, будто его легион прокляли с момента высадки на Исстваане.

Коракс поправил себя. Они выжили на Исстваане, тогда как другие легионы пали. Благодаря решимости и отваге Гвардия Ворона выстояла, и она переживет нынешние невзгоды. Звонок коммуникатора, встроенного в подголовник кресла, нарушил ход его мыслей, сообщив о передаче на командной частоте.

— На связи, — сказал он, отвернувшись от иллюминатора. — Коракс слушает.

— Лорд Коракс, говорит Бранн.

— Во имя Императора, где тебя носит? — прорычал примарх. — Впадина Воронов в опасности.

— Лорд Коракс, вам нельзя приземляться во Впа…

Еще один звонок оборвал ответ Бранна, и Коракс услышал голос Эфрении.

— Лорд, мы зарегистрировали направленный сигнал на Впадину Воронов с орбиты, — торопливо доложила диспетчер.

— Источник?

— Он с «Мстителя», лорд!

— Подтверждаю, лорд, — сказал Бранн, когда два канала слились воедино.

— Что? — не понял Коракс.

— Потому что я сейчас на борту «Мстителя». Я загрузил четыре циклонные торпеды и нацелил их на Впадину Воронов, лорд.

Коракс не мог поверить в услышанное. У него ушла пара секунд, чтобы понять.

— Зачем тебе это, командор? — спросил примарх, его голос был холодным как лед.

— Если существует вероятность, что гильдейцы завладеют генотехом, я уничтожу весь комплекс, — тихо ответил Бранн. — Лорд, нам и раньше приходилось принимать непростые решения, чтобы защитить легион.

— На поверхности Гвардейцы Ворона, командор, — произнес примарх, тщательно подбирая слова. — Ты откроешь огонь по своему легиону?

— Только в силу необходимости, лорд, — просто ответил Бранн. — Пожалуйста, не приземляйтесь во Впадине Воронов, это лишь все усложнит.

— Ты будешь мне указывать, командор? — прошипел Коракс. — Это угроза?

— Нет, лорд, мольба, — сказал Бранн. — Если вы приземлитесь во Впадине Воронов, я не открою огонь, но тогда мы можем потерять геносемя.

Коракс кулаком пробил переборку под портом.

— Почему ты не ждал моих инструкций? — потребовал он.

— Я боялся, что вы запретите мне, лорд, — ответил Бранн. — Желание восстановить Гвардию Ворона целиком поглотило вас, оно мешало вам принимать взвешенные решения.

Коракс поднял раму фиксатора и встал, закипая.

— Корвус, ты знаешь меня много лет, я всегда был верен тебе, — зазвучал в приемнике голос командора. — Если нужно, мы найдем другой способ выжить. Пожалуйста, не садись во Впадине Воронов. Легион, Император и Империум нуждаются в том, чтобы ты оставался живым. Я жду твоих приказов.

Слова проникли сквозь пелену гнева примарха. Это был тот самый голос, который оставался с ним в час спасения Ликея и рождения Освобождения. Голос, который спокойно передавал его приказы на полях сотен сражений. Голос, который приветствовал его после ужасов Исстваана. Голос, которому он доверял.

Коракс тяжело выдохнул, пульс его участился, мысли пребывали в сумятице. Ему вспомнилось лицо, искаженное ненавистью, с наполненными злобой черными глазами, лицо жертвы темных страстей. Лицо Конрада Курца, Ночного Призрака, которого ему следовало сразить. Он мог позволить любви к легиону уничтожить его, так же как ненависть уничтожила Курца.

— Хорошо, командор, — произнес он. — Оставайся на позиции и жди моих распоряжений. Если Впадине Воронов суждено быть разрушенной, это случится по моему приказу.

Сиккс не знал, как именно ему поступить, поэтому начал процесс блокировки, но пока полностью не завершил протокол. Ему следовало доставить из армориума несколько термальных зарядов, а все отделения сейчас защищали куртину. Соларо и Агапито все еще были недоступны, поэтому апотекарий оказался в затруднительном положении — покинуть ли ему лазарет, чтобы самому достать взрывчатку?

Он решил, что пока лазарету ничего не угрожает, потому можно рискнуть добраться до него. Закрыв внешнюю дверь командным ключом, Сиккс торопливо направился к лифту. Клетки на этаже не оказалось, поэтому он принялся дергать подъемный рычаг. Внезапно двери распахнулись, и апотекарий удивленно отступил назад, лицом к лицу столкнувшись с командором Соларо. С ним была пара легионеров, их черные доспехи блестели в синем сиянии обнаженного силового меча командора.

— Как раз вовремя! — сказал Сиккс. — Командор, мне нужно…

Соларо без лишних слов вонзил меч в грудь Сиккса. Из горла апотекария потекла кровь, превратив его удивленный возглас в бурлящий гнев из алых пузырей. Соларо вытащил меч, и Сиккс рухнул на пол.