Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Штумме не принадлежал к числу штабных схоластов, как многие офицеры, будучи человеком практическим, он имел настоящее чутье на ситуации и умел верно распознавать тактические возможности. Он являлся одним из лучших немецких танковых командиров, с умом планировал свои операции и с большой решимостью претворял планы в жизнь. Он был боевым офицером, любившим передовую, идолом солдат, о которых неизменно заботился. Любили его и офицеры, восхищавшиеся энергией командира и его талантом тактика.

Он имел слабость - слабость, которая не могла причинить вреда подчиненным, - любил хорошо поесть и выпить.

– Война и так скверная штука, так зачем же делать жизнь еще хуже, плохо питаясь? Нет-нет, господа, это не для меня! - частенько говаривал Штумме. Но деликатесы, которые раздобывал для командира комендант штаб-квартиры, генерал неизменно делил с гостями.

Вот такой ужин и давал Штумме у себя в штаб-квартире вечером 19 июня 1942 г. В числе гостей присутствовали три командира дивизий корпуса и командующий корпусной артиллерией: генерал-майор фон Бойнебург-Ленгсфельд, командир 23-й танковой дивизии, генерал-майор Брайт, командир 3-й танковой дивизии, генерал-майор Фремерай, командир 29-й мотопехотной дивизии, и генерал-майор Ангело Мюллер, командующий артиллерией. Кроме них за столом находились подполковник Франц, начштаба корпуса, подполковник Гессе, начальник оперативного отдела, лейтенант Зайтц, порученец, и подполковник Гарри Момм, адъютант корпуса и призер международных конкуров.

Ужину предстояло стать их "последней трапезой приговоренного", как в шутку сказал Штумме.

– Несколько последних деньков досуга, господа, а потом мы вновь выступаем. Будем надеяться, теперь-то нам удастся поставить Сталина на колени.

– Будем надеяться, - проворчал генерал Брайт, здоровяк-танкист из Палатината.

Два дня тому назад всех трех дивизионных командиров устно поставили в известность о задачах корпуса на первом этапе операции "Блау". Только устно, потому что Гитлер издал строжайший секретный приказ: дивизионным командирам не позволялось знать о планах корпуса до начала наступления.

"Не могли бы мы получить хотя бы краткие письменные инструкции?" спросил один из командиров. Насчет этого также имелись строгие распоряжения, но Штумме разрешил. "Нельзя командовать танковым корпусом, слишком натягивая поводья, - пояснил он тогда своим начальнику штаба и начальнику оперативного отдела и продиктовал общий план действий всего на полстранички машинописного текста. - Исключительно для дивизионных командиров". В тексте освещалась только первая фаза операции "Блау". Подполковник Гессе позаботился о том, чтобы сверхсекретный документ доставляли в дивизии особо надежные курьеры.

Это было обычной практикой во многих танковых корпусах. В конце концов, как может дивизионный командир, руководящий действиям подвижной части, принять правильное решение в случае появления возможности совершить прорыв, если он не знает, куда ему придется наступать дальше - на север, на юг или на запад?

Задача корпуса Штумме на первом этапе операции "Блау" состояла в нанесении удара через Оскол в составе 6-й армии с последующим поворотом на север с целью окружения противника. Если бы дивизиям удалось быстро форсировать реку, для командиров очень важно было бы знать план хотя бы в общих чертах, чтобы действовать правильно и не терять времени.

Штумме всегда считал, что, коротко в письменном виде обрисовывая задачу дивизионным командирам, поступает правильно. Так он никогда не упускал шанса, и ничего плохого не случалось - по крайней мере, не случалось до 19 июня.

Штумме не без удовольствия наблюдал за тем, какую реакцию у гостей вызывают блюда из его обеденного меню. На второе подавали жареную оленину самца косули, подстреленного подполковником Францем во время разведки. Гвоздем программы являлась, конечно, черная икра, которую все присутствовавшие за столом запивали крымским шампанским. И то и другое обнаружил на товарном складе в Харькове проворный начальник столовой - и говорить гостям "угощайтесь, господа" дважды не приходилось.

Ничто не способствует созданию атмосферы веселья так быстро, как крымское шампанское, - факт, проверенный на царских банкетах в старые времена, а затем и на празднествах большевиков. Вот и на ужине у Штумме 19 июня тоже царило веселье. Офицеры, все хорошо помнившие ужасную зиму, начинали смотреть в будущее с крепнувшей надеждой.

Сам хозяин и командир корпуса источал энергию и оптимизм. После полудня он говорил с командованием армии, где тоже никто не находил причин для грусти. Генерал фон Макензен со своим усиленным танковым корпусом только что пробил для 6-й армии брешь в позициях противника в районе Волчанска, севернее Харькова и восточнее Донца, обеспечив таким образом великолепные исходные позиции для крупного наступления вдоль Бурлука на дальнем берегу Донца.

Смелым и быстрым обходным маневром Макензен со своими четырьмя подвижными и четырьмя пехотными дивизиями разбил значительно превосходящие силы противника, прочно окопавшиеся на господствующих высотах по Донцу. Корпус овладел высотами и взял в плен 23 000 советских военнослужащих. Теперь в ходе предстоящего широкомасштабного наступления 6-й армии генерала Паулюса не придется ценой больших жертв форсировать Донец под огнем противника.

С помощью столового ножа, вилки, десертной ложки и стакана для коньяка подполковник Франц обрисовал интересную операцию, которую провел Макензен, достигнув значительного успеха без заметных потерь. Акция Макензена стала еще одним свидетельством того, что немецкие армии на Востоке вновь обрели прежнюю ударную мощь.

– А теперь Макензен вот-вот повторит тот же самый спектакль к юго-востоку от нас, чтобы очистить от неприятеля эту сторону Донца и обеспечить нам Оскол как исходную позицию для старта операции "Блау". Макензен симпатяга, он не подведет, вот увидите.

Штумме поднял стакан. Оптимизм и жизнерадостность царили за столом безраздельно.

Часы показывали без пяти минут десять. Нет, на стене не появилась надпись, подобная той, что видели на пиру у Валтасара, и бомба не разорвалась среди от души веселившихся штабистов. Ничего не случилось, просто вошел писарь, унтер-офицер Одинга, наклонился к подполковнику Гессе и что-то прошептал ему на ухо. Начальник оперативного отдела поднялся со своего места и обратился к Штумме:

– Прошу прощенья, господин генерал. Меня срочно вызывают к телефону.

Штумме рассмеялся:

– И не сметь возвращаться с плохими новостями!

– Нет, не думаю, господин генерал, - отозвался Гессе. - Это всего лишь дежурный офицер из Двадцать третьей танковой дивизии.

Когда они вышли из комнаты, где продолжалась пирушка, и стали спускаться вниз, унтер-офицер Одинга заметил:

– У них там в Двадцать третьей, похоже, что-то случилось, господин подполковник.

– Да?

– Да. Вроде бы майор Райхель, их начальник оперативного отдела, куда-то пропал. Во второй половине дня его уже никто не видел.

– Что?

Оставшиеся ступеньки Гессе преодолел бегом и схватил трубку.

– Да, что там у вас, Тайхгребер? - Выслушав, он сказал: - Нет, тут его точно нет. - Гессе посмотрел на часы у себя на запястье. - Говорите, убыл в четырнадцать ноль-ноль?.. Но сейчас двадцать два ноль-ноль. Скажите мне, что у него было при себе? - Гессе весь обратился в слух. - Планшетка с картами?.. Что?.. Конверт с машинописным текстом тоже? Но, черт возьми, зачем ему они в разведывательном полете?

Гессе на мгновение окаменел. Затем бросил трубку на рычаг и побежал наверх, в столовую. Атмосферы веселья как не бывало. По выражению лица начальника оперативного отдела офицеры поняли, что что-то случилось.

Обращаясь то к Штумме, то к фон Бойнебург-Ленгсфельду, подполковник Гессе рассказал о происшествии. В 14.00 майор Райхель, начальник оперативного отдела 23-й танковой дивизии, прекрасный и вполне благонадежный офицер, на управляемом лейтенантом Дехантом "Физелер Шторхе" полетел в штаб 17-го армейского корпуса, чтобы еще раз взглянуть на район дислокации дивизии и свериться с планом в письменных инструкциях, данных командирам дивизий. Райхель, должно быть, пролетел мимо штаба к передовой. Он до сих пор не вернулся, и если и приземлился где-то, то только не в расположении частей дивизии. При нем находились не только отпечатанные указания командира корпуса, но и карты, на которых были отмечены места дислокации дивизий корпуса, а также оперативные задачи первой фазы операции "Блау". Штумме вскочил со стула. Бойнебург-Ленгсфельд попытался успокоить всех:

– Он мог сесть где-нибудь в стороне от наших дивизий. Не надо сразу думать о наихудшем. - На лицах читалось другое, то, во что так не хотелось верить: "Его вместе с инструкциями и планом первой фазы операции "Блау" схватили русские".