Теория катастрофы - Ник Горькавый

Вчера он думал над этой проблемой и даже хотел одеть парадную форму не до, а после завтрака — но по времени не получалось. Придётся есть поосторожнее.

Или вообще отказаться от завтрака?

Кулак в ответ злобно стукнул в ребро.

В кафе уже набилось куча полицейских. Шум, гам, дружеские приветствия — весь отель отдан полицейским. Делегаты съехались со всей Луны — даже с Марса есть целая бригада. Все рассматривают поездку как внеплановый отпуск, сияют лицами и парадными формами. Всюду видны фуражки с кокардами, а офицеры щеголяют в белых перчатках — в предмете зависти младших по званию. Фил обязательно сдаст экзамен на офицера! Это мечта жизни.

Он так решил проблему завтрака: взял лишь кофе с парой рогаликов — ничем сладким не обкапаешься — и остался стоять у высокого бара, спасая брюки от помятостей.

Из кафе все повалили в огромный зал отеля. Фил Ков поглядел на море фуражек — тысячи две, наверное, собралось. Его взяла гордость за родные силы права и порядка. А вот и бригада полицейских с Марса. Стоят отдельно — в полном вооружении и в зеркальных вакуум-скафандрах. Согласно программке слёта, марсианский спецназ через полчаса будет демонстрировать новые тактические приемы. Сержант порадовался, что его доклад после обеда, и пока можно не очень волноваться.

Фил добрался до своего места, где ему пришлось всё-таки сесть. Он постарался как мог — брюки поддёрнул, сел легко и аккуратно.

Фуражку снял и положил на колени. Стёр белоснежным платком лёгкую испарину со лба. Захотелось оглянуться по сторонам, поискать вчерашнюю симпатичную ирландку — лейтенанта из главного управления. Жаль, что её срочно вызвали к начальству… эта рыжая явно была не прочь поболтать подольше! Надо сегодня попробовать пригласить её на ужин.

Он сдержался и не стал крутить головой. Несолидно.

Девять тридцать.

Начало приветственной речи Генерального инспектора Пичкявичуса.

Вид инспектора, забравшегося на трибуну, разочаровал Фила.

Инспектор выглядел вовсе не торжественно, а даже помято и всклокоченно. А форменный китель был расстёгнут у горла на две пуговицы!

И начал речь Пичкявичус необычно, сразу потребовав отключить внешние коммуникаторы и т-фоны. Все недоуменно завозились, доставая из карманов сетевые устройства и переводя служебные коммуникаторы на полицейскую сеть.

Генеральный инспектор отследил по своему монитору выполнение приказа. Прикрикнул пару раз — оплошавшие покраснели ушами и полезли по карманам, выуживая забытые фоны.

— Звонки наружу будут рассмотрены как должностное преступление, — строго предупредил Пичкявичус. — А сейчас все участники съезда примут участие в тактических учениях… — голос Генерального ясно показывал, что это не шутка.

Фил удивился — никаких общих учений в программе не было!

Покосился на стоящий строй марсианского спецназа и подумал, что это их штучки. На них смотреть поведут? Марсиане переглядывались между собой, и Филу показалось, что приказ Генерального инспектора оказался новостью и для них.

Приказы сыпались как из ведра. Оказалось, что зал заранее разбит на отряды. Во главе каждого отряда встали офицеры не ниже капитана. Растерянные поначалу лица командиров быстро приобрели должностную свирепость.

Фуражки и другие вещи было велено оставить на креслах.

Зал распахнулся множеством дверей, и Фил не успел опомнится, как он, с десятком других сержантов и рядовых, влетел в дверь полицейского катера. Майор, командующий их отрядом, рявкнул, следуя неслышным приказам начальства:

— Боевая готовность!

В катере каждому достался бронежилет и каска. Фил рассердился. И бронежилет был слишком пыльный для его новенького, с иголочки, кителя, а уж что каска сделает с его причёской — трудно было представить.

Но все постронние мысли вылетели у него из головы, когда ему сунули в руки громоздкую М-600.

Боги космоса! Он такое оружие держал только в полицейской школе. На своём деревенском участке он носил электрошоковый пистолет, но только для виду. И стрелял только в тире, на зачётах.

Он прижал к себе автомат. Тот заурчал, привыкая, потом одобрительно мигнул зелёненьким огоньком — не дрейфь, выручу.

Катер бросало из стороны в сторону — так бывает, когда машина мчится на предельной скорости, и каждый поворот заставляет двигатели выть от перегрузки.

«Что за учения с такой пушкой?» — никак не мог взять в голову Фил. Майор словно бы услышал его вопрос, крикнул:

— Это не учения, ребята! Приступаем к боевой операции по обезвреживанию преступной группировки. Высадка через двадцать секунд. Двигаемся за мной и арестовываем всех, кто попадётся навстречу. При попытке бегства — стрельба на поражение без предупреждения.

Майору стало самому страшно от таких приказов, и он сказал потише:

— Смотрите по обстановке. Всё-таки лучше сначала стрелять по ногам.

У Фила пересохло в горле. Боевая операция? Стрелять без предупреждения? Или сначала — по ногам?

Он крепче сжал автомат, не замечая, как новенький китель стирает со ствола оружейное масло, и вспомнил, что в зале было около двух тысяч человек.

Это не полицейская, а настоящая военная операция!

Пилот тоже нервничал. Катер резко затормозил и врезался в что-то так, что полицейские попадали друг на друга.

— Ребята, за мной! — гаркнул бледный майор и опустил забрало шлема.

«А как же доклад?…» — мелькнула глупая мысль, и Фил вскочил на ноги, сжимая ещё холодный автомат.

Надменный стекло-графитовый небоскрёб протыкал насквозь купол Луна-Сити, возвышаясь ещё на двадцать восемь этажей. На крышу здания, отведённую под ракетодром, такси и яхты садились потоком — с интервалом примерно в десять секунд. Ещё три посадочных оживлённых площадки для городских такси располагались под куполом — на десятом, сороковом и шестидесятом этажах. К зданию подходили две линии подземки и пять наземных улиц; два пешеходных моста из соседних зданий — к третьему и двадцать седьмому этажам, и двенадцать стеклянных труб с эскалаторами, бегущими под разными углами. Стоэтажная чёрно-блестящая громада обслуживалась двадцатью скоростными лифтами, которые молниями метались под прозрачной кожей здания. Небоскрёб был заполнен деловыми офисами, но там были и рестораны, сады, бассейны, а несколько верхних подкупольных этажей отводились люксовым пентхаузам, утопающим в пышной зелени открытых террас.

За последние дни офицер Горбин изучил внушительное здание как свою ладонь. Небоскрёб являлся штаб-квартирой династии Дитбитов, и сейчас офицер готовился к операции — самой важной и масштабной в его практике.