Джеймс Поттер и проклятие Привратника - Джордж Липперт

И Альбус вручил свою палочку тени Табиты.

Хотя Джеймс и осознавал, что это всего лишь сон, он все же попытался крикнуть, предупредить Альбуса, но сквозь сомкнутые губы не могло прорваться ни звука. Ему оставалось только смотреть. Тень Табиты подняла палочку Альбуса, направив ее в небо. Она шмыгнула носом, и ее плечи задрожали, словно от плача. Затем, без малейшего предупреждения откуда-то последовала жуткая вспышка зеленоватого света и резкое шипение. Первым поднял голову сутулый человек с лопатой, а вслед за ним – тень Табиты. Только тогда Джеймс осознал, что нужно посмотреть вверх. Альбус стоял, опустив взгляд. Над ними слегка трепетало сияющее изображение черепа со змеей, высовывающейся из полуоткрытого рта, ее челюсти угрожающе щелкали. Жутковатый отсвет Темной Метки озарил кладбище. На ближайших надгробиях Джеймс сумел разглядеть свое имя и имена его сестер. Его кровь застыла в жилах, несмотря на то, что он понимал, что эти имена принадлежат его бабушке и дедушке.

С ужасным шумом в воздухе материализовался еще кто-то, сжимающий в руке палочку.

– Стойте! – прокричала фигура смутно знакомым голосом. – Немедленно прекратите это! Я знаю, что вы собираетесь делать, но я не дам этому случиться! Альбус, не позволяй всему закончиться так!

– Действуй, – произнес Альбус, но Джеймс не смог определить, обращался ли тот к пришельцу или к тени Табиты.

– Нет! – снова выкрикнул некто, в его голосе отчетливо прозвучали нотки отчаяния. – Скоро прибудут другие, и они не будут тратить время на разговоры! У нас в запасе несколько секунд! Альбус, не будь дураком!

– Прости, – сказал Альбус, не сводя взгляда с тени Табиты. Он медленно кивнул ей. Девушка подняла палочку и нацелила на него.

Пришелец выступил вперед, выкрикивая имя тени Табиты, умоляя ее:

– Пожалуйста, не надо! Это не ты!

– Да, ты абсолютно прав, Джеймс, – тихо, почти с грустью вымолвила тень Табиты, – с этой ночи меня будут знать под другим именем.

Последовал душераздирающий крик и все вокруг озарила вспышка света. Она нахлынула на Джеймса, словно волна и, сколько бы тот ни пытался сохранить сон, видение рассыпалось осколками, будто все это было не более чем отражением в зеркале.

Джеймс распахнул глаза, задыхаясь, пижама на нем насквозь промокла от пота. Мальчик с трудом сел на кровати, его сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Фантомный шрам на лбу пульсировал так сильно, словно кто-то вскрыл ему черепную коробку. Он потер его, шипя сквозь зубы. Спустя минуту боль начала отступать, но медленно, слишком медленно. Затем, приложив для этого немалые усилия, мальчик сел на краю кровати. В темноте он нащупал ящик прикроватной тумбочки и, порывшись там некоторое время, извлек перо и кусок пергамента.

По мере того, как пот начинал леденить кожу в прохладном воздухе спальни, Джеймс наклонился и записал три слова. Затем некоторое время он разглядывал написанное в неярком лунном свете. Возможно, это не имеет никакого значения. В конце концов, это всего лишь сон, хотя и отличающийся от прочих тем фактом, что в нем участвовал и его шрам. Но все же что-то было не так, неправильно в глобальном смысле этого слова. Так что, по причине, которую он не мог себе до конца объяснить, Джеймс решил, что просто обязан запомнить это.

Наконец, несмотря на то, что его по-прежнему била крупная дрожь, Джеймс забрался под одеяло. На завтра была назначена премьера "Триумвирата", к тому же начиналась последняя неделя учебы. Где-то, может быть, совсем неподалеку, скрывался Привратник, поджидающий своего хозяина. А еще ближе, в тех же самых стенах находился человек, подходящий на эту роль, готовый совершить поступок, решающий его судьбу. И каким-то образом Джеймс обязан был остановить все это. Слова дриады по-прежнему эхом отдавались у него в ушах, вызывая беспокойство, и он погружался вслед за ними в беспокойный прерывистый сон.

Лежащий неподалеку Скорпиус Малфой тоже не спал, хотя и не выдал ни единым звуком или движением. Наконец, убедившись, что Джеймс уснул, мальчик выскользнул из своей постели. На цыпочках он прокрался через комнату, тенью мелькнув на фоне полуоткрытого окна. Скорпиус не взял своих очков, так что ему пришлось прищуриться, чтобы разобрать неровный почерк Джеймса. Он простоял так довольно долго, изучая написанное в лунном свете. Затем вернулся обратно к себе.

В отличие от Джеймса, Скорпиус еще долго не мог заснуть этой ночью.

– Сегодня великий день! – провозгласил Ной, плюхаясь на стул рядом с Джеймсом. – Давай-ка набей пузо поплотнее, "Трей". Ты же не хочешь грохнуться в обморок прямо на сцене? У нас не предусмотрено дублера для твоей роли.

Джеймс застонал. В столовой сегодня утром было особенно людно, поскольку часть семей, приглашенных на спектакль, прибыла еще вчера вечером. Отец Ральфа, Дэннистон Долохов, сидел рядом с тем за столом Слизерина, явно чувствуя себя неловко среди шумной толпы. Родители Ноя занимали места за гриффиндорским столом рядом с его братом Стивеном.

– Разве тебе не положено сидеть вместе со своей семьей? – угрюмо вопросил Джеймс.

– Не повезло, приятель, – проникновенно сказал Ной, потирая кончик носа. – Членам семьи не положено видеться с тобой до начала спектакля. Традиция, понимаешь ли.

Сабрина замотала головой, отчего перо в ее рыжих волосах отчаянно заболталось.

– Ты все напутал, дурилка. Это женихам не положено видеть невест до начала свадьбы.

– Ну а как ты думаешь, откуда возникла эта отличная идея? – хмыкнул Ной с набитым ртом. – Кроме того, разве свадьба по сути не является очень большим спектаклем?

– Ты волнуешься, Джеймс? – спросила Сабрина, проигнорировав слова Ноя.

– Ну, немножко, – признался Джеймс. – Я имею в виду, я и не думал, что все будет проходить в амфитеатре. Придет намного больше народу, чем я ожидал. Семьи всех и каждого, ведь верно?

– Моя мама придет, – кивнула Сабрина. – И дядя Хастур. Он закончил Хогвартс сто лет назад и это будет его первое с тех пор возвращение.

– И мои родители тоже будут, – встрял Грэхем, – я играю газетчика, и у меня всего одна строчка, а они ведут себя так, словно я звезда всего шоу.

– Я бы предпочел, чтобы ты был звездой всего шоу, – пробормотал Джеймс, уронив голову на сложенные руки.

– Что, у кого-то появился страх перед сценой? – счастливым тоном спросила Роуз, усаживаясь напротив Джеймса.

– О, это очень плохо, – сказал Ной, подталкивая Джеймса локтем. – Ведь в таком случае к моменту поднятия занавеса от него не будет толку. И тогда мне придется играть обе роли! Впрочем, я готов.