Тень в зеркале - Ян Ирвин

Куда они решили ее отвезти? Фиц Горго очень далеко. К тому же для Иггура месть похитительнице была бы слабым утешением, особенно принимая во внимание, что Зеркала при Коране не оказалось. А именно Зеркало и было ему нужно в первую очередь. Из этого вытекало, что вельмы наверняка задержатся в Нарне.

Лиан двинулся в темноте обратно вдоль берега реки. Сначала идти по пологому прибрежному лугу было легко. Потом на его пути попалось несколько оврагов с крутыми склонами, каменистыми сверху, но заросшими почти непроходимой растительностью на болотистом дне. С огромным трудом преодолев два из них, Лиан остановился перед третьим. Время близилось к рассвету, и он совершенно выбился из сил. Перед ним зиял очередной овраг с почти отвесным скользким спуском. Лиан вспомнил, как накануне утром с вершины холма заметил, что берег изрыт такими оврагами почти до самой паромной переправы.

Пока он пробирался к Нарну, с юга нанесло тяжелые тучи, и снова начал накрапывать дождь. Силы совсем покинули Лиана. Он завернулся в плащ, примостился на крутом склоне оврага и, дрожа от холода и страдая от сырости, кое-как проспал до утра.

Проснувшись, Лиан обнаружил, что лежит в кустарнике перед оврагом, за которым уже была видна вершин гряды холмов. Ночью шел проливной дождь, но к утру он прекратился, и теперь все вокруг было окутано густым туманом, плывшим со стороны реки. Он слегка утолил голод, встал с мокрой земли и начал спускаться по склону оврага, крутому и скользкому. Идти тут было намного легче, чем в густом лесу, и Лиан понял, что если пойдет дальше по холмам, то скоро наткнется на тропу, ведущую к паромной переправе.

Наконец встало солнце, но туман не рассеялся, а, наоборот, сгустился. Лиан карабкался вверх по склону, и у него на волосах и на бровях собирались капельки влаги, стекавшие затем по лицу. Сырой холод пробирал его до костей; как он ни топал ногами и ни махал руками, ему было не согреться. Через несколько часов он набрел на какую-то узкую тропу и остановился в нерешительности, пытаясь угадать, та ли это тропа, что ведет к переправе.

Лиан медленно продвигался вперед. В тумане было трудно не сбиться с тропы, и он постоянно терял ее. Один раз он полчаса шел по какой-то тропинке, которая оборвалась, упершись в поросший мхом валун, и ему пришлось возвращаться обратно. Постепенно у него разыгралось воображение. Теперь каждый куст, маячивший в тумане, казался ему притаившимся вельмом. Внезапно рядом с ним беззвучно выросла темная фигура, Лиан бросился было наутек, но в последний момент разглядел, что это всего лишь небольшое деревце с тонкими ветвями.

Туман настолько сгустился, что Лиан видел перед собой едва ли на пару шагов. Наконец он был вынужден признать, что сбился с тропы и не имеет ни малейшего представления о том, куда идти дальше. Ему в голову пришел отрывок из «Песни о Ларне», баллады, в которой говорилось о предательстве, избиении невинных созданий и о принцессе, похищенной и увезенной за море. Кровавая бойня в этой балладе произошла в лесу именно таким туманным днем. Когда Лиан вспомнил об этом, у него по спине побежали мурашки.

Лиан услышал шуршание и скрип ветвей на ветру, хотя на самом деле царило полное безветрие. Потом ему послышался звук шагов у себя за спиной. Лиан резко повернулся и впился глазами в туман. Он ничего не увидел, но прошло еще несколько секунд, прежде чем звук шагов совсем затих. Затем раздался глухой душераздирающий стон, какой может издавать на сильном ветру ствол векового дерева. Что это? Ему почудилось? Или враги пытаются напугать его, чтобы поспешным бегством он выдал свое местоположение?

Лиан с трудом взял себя в руки и стал искать поблизости какое-нибудь укрытие, чтобы забиться в него и обдумать свое положение. Снова пошел дождь, и от слоя гнилых листьев у него под ногами поднимался сильный прелый запах. Перед ним возвышался ствол огромного старого дерева, которое давно сгнило. У самого основания ствол был полый, а вход в это дупло скрывал раскидистый куст. Лиан забрался внутрь и устроился на горе древесной трухи. Места было мало, и кругом ползали мокрицы и сороконожки, но Лиан был рад уже тому, что в дупле было сухо.

Он пожевал хлеба и попытался выработать какой-нибудь план действий. В таком тумане ему было не найти дороги. Кроме того, за ним наверняка уже охотились. Без Караны ему было очень трудно сообразить, что делать. Вот Карана все знала и ничего не боялась. Лиан чувствовал себя слишком усталым, чтобы что-нибудь решать и даже просто думать, и наконец задремал. Через некоторое время он проснулся и обнаружил, что туман снаружи такой же густой, как и раньше. Поэтому он снова задремал, а когда проснулся, уже начинало смеркаться.

Только тогда он вспомнил о Зеркале. А как долго он мечтал хотя бы одним глазком на него посмотреть и подержать его в руках! Как долго он мучительно пытался разгадать его загадку! И вот оно целый день пролежало у него в кармане, а он просто забыл о нем! Лиан вынул Зеркало и стал разглядывать его в полумраке дупла, гладя пальцами загадочные серебряные знаки на краях его рамки. Символ в верхнем правом углу Зеркала напоминал три слившиеся сферы, окруженные двумя красными полумесяцами. Что же он означал? Зеркало было удивительно красивой и безупречной работы. Таило ли оно ответы на давно мучившие его вопросы? Как заставить его говорить?

Лиан несколько раз по-разному прикоснулся к символу, но ничего не произошло. В Преданиях упоминалось много заклинаний, для того чтобы отомкнуть то, что заперто. Лиан произнес все те из них, что мог помнить, но в Зеркале по-прежнему отражалось только его лицо.

Ночью подул ветер и развеял туман, и, как только рассвело и начался пятый день с того момента, как они с Караной выбрались из подземных туннелей, Лиан отправился к паромной переправе. Там он отыскал в кустах под причалом свой мешок, спрятался в близлежащих деревьях и стал ждать.

Едва солнце поднялось из утренней дымки, из полумрака медленно выплыл паром, на котором сгрудилась толпа крестьян, путешественников, бродячих торговцев и прочих лиц достаточно безобидного вида. Крестьяне взвалили на плечи свои инструменты и тут же направились вверх по тропе. Другие ждали на пристани, пока не выгрузят их коробки, мешки, сумки и прочий багаж. Потом на паром ринулась толпа, ожидавшая до этого в полном молчании, когда все будет выгружено. Однако на ее пути вырос паромщик. Заслонив своим телом единственную сходню, он добился, чтобы желавшие пересечь реку выстроились в колонну по одному, и только после этого разрешил им подниматься на борт.

Именно в этот момент Лиан заметил, что на причале рядом с паромом стоит высокий худой человек с резкими чертами лица и изучает тех, кто ступал на сходню. Наконец посадка окончилась, сходню подняли на борт, и паром отчалил от берега. Человек, наблюдавший за посадкой, смотрел вслед парому, пока тот не исчез во все еще висевшем над серединой реки утреннем тумане, а потом медленно спустился с причала на берег, где и остался стоять, изредка оглядываясь по сторонам.