Любовь, как криптология (СИ) - Пивницкая Елена

— Ты же не для себя, а…

— Карина!

— Ладно, — тяжело вздохнула она. Постояла секунду и, решительно кивнув каким-то своим мыслям, оттеснила меня от терминала. — Давай я отправлю, хоть проконтролирую, чтобы сообщение дошло к получателям.

Я стал за спинкой кресла, следя за ее действиями. Хотя в отсутствие привычного интерфейса, понимал я лишь десятую часть ее манипуляций.

— Не доверяешь?

— Доверяю, но зачем тебя лишний раз провоцировать, — ухмыльнулся я.

Нормалка недовольно засопела, но сдержала эмоции и продолжила работу. Вместо адреса получателя, колонка цифр, подключение, подтверждение, передача, быстро мелькающие буквы на черном фоне.

— И-и-и, все! Бортовые компы всех кораблей в окрестностях планеты информацию приняли.

— Что дальше? — спросил Зак.

— Ждем, — вздохнул я. Либо мы уже спасены, либо нас сейчас поджарят.

Наш корабль продолжал двигаться курсом к Прино, в поле вокруг корабля Союза промелькнуло несколько уже голубоватых искр, и он стал еще ближе. Поле готово. Дистанция тоже достаточная для захвата.

Десять минут. Двадцать.

Из динамика донеслось несколько коротких нот, обозначая вызов диспетчера.

— Борт 6968, продолжайте движение к Прино в карантин. Координаты те же. Подтвердите, как поняли.

Слава богу, значит, канал связи разблокирован.

— Вас понял. Продолжаем движение.

Корабль Союза отдалялся. Я отключил микрофон, с силой потер ладонями лицо, стирая напряжение, и впервые за последние сутки вздохнул спокойно.

Вырвались. Почти из самой пасти смерти, но вырвались.

Обернувшись, я улыбнулся застывшим позади с хмурыми лицами Каре и Заку.

— Выше нос! Они уходят, мы в безопасности.

Глава 42. О старых врагах

Конец…

Выпущенного джина не загонишь обратно в волшебную лампу. Мне казалось, что я физически чувствую, как информация ценой в сотни миллионов расползается по сети. С одного корабля на другой, по информационному полю Прино, в самые дальние уголки Вселенной ее уносит прыжок каждого из кораблей. Сотни, тысячи копий, количество которых экспоненциально растет с каждой секундой.

Уже не остановить.

Я проиграла. Вчистую. Не будет мне ни курорта, ни океана, ни бунгало с террасой.

Информация о вспышке дельтийской лихорадке оказалась уткой, но нас все равно выпустили из карантинного бокса, в котором мы приземлились, лишь после того, как получили результаты анализов крови и проб воздуха.

Благо хоть Эрика Лау умотала обратно к Земле, не пожелав мараться и опускаться до мести, как Рок и прогнозировал. По крайней мере, не стала действовать сразу и напрямую.

О, как же мне хотелось врезать по холеному личику мисс Лау. Со всей дури, так чтоб зубы посыпались! Поймите меня правильно: я, конечно, патриот и все такое, но когда твое же правительство пытается тебя убить, то пускай катится оно к едрене фене.

Честно говоря, я до сих пор не уверена, что номер с «дневником-пустышкой» не сработал бы. Вернее, не так. С каждым днем я все больше сожалела, что позволила Року себя уговорить. Права была Шерон, когда утверждала, что ее племяш при должной мотивации способен и черта лысого уболтать. А в критической ситуации его уверенность и вовсе подействовала на меня гипнотическим образом. Упоминание гарров просто оказалось той последней соломинкой, сломавшей хребет верблюду.

Но по здравому размышлению суть всех его доводов сводилась к «я так считаю». И в голове который день не прекращался бесконечный воображаемый спор, в котором я находила все новые и новые аргументы против.

Как будто это еще что-то меняло.

Бессмысленно и неконструктивно.

Отделаться от этих мыслей было невозможно, а выставлять претензии — глупо. В результате я накручивала себя и срывалась из-за каких-то мелочей — переложил мой ноут, не развесил мокрое полотенце, оставил следы от зубной пасты на умывальнике. Сама понимала, что превращаюсь в склочную мегеру, но любое слово, любой жест или поступок Рока вызывали неконтролируемую агрессию.

Пока один раз не сорваласьи не высказала все, что думаю:

— Ты хоть представляешь, как сильно я подставилась в порту Дельты, когда ломала их систему защиты? Представляешь? Ну что же ты? Так красиво мне рассказывал, почему пилотам несанкционированные прыжки запрещены, какое наказание… Должна сообщить, что мне грозит не меньше, если разработчики решатся огласить свой промах и докажут мою причастность. Но я на этот риск пошла! Осознанно, заметь.

Конечно, следы я за собой подчистила, а записи с камер могут служить лишь косвенными доказательствами. Но ситуация несколько изменилась в тот самый момент, когда Крис отправил мне письмо. Если раньше доказать, что я имела доступ к коду программы, было невозможно — а следовательно и взятки гладки, то теперь из этого дела «торчат уши» Криса, который по роду службы имел доступ к коду.

А я оказалась под колпаком. Единственная надежда, что компания-разработчик замнет происшествие, чтоб самой не понести убытки. Вот такая шаткая надежда. Больше ничего.

— Когда я попросила всего чуть-чуть подправить формулу, пойти на минимальный риск, то ты струсил! По-твоему, Эрика Лау за собой лабораторию возит и штат научных специалистов? Или за те несколько минут они успели бы проверить, правильна ли формула?

— Они именно потому так быстро нас отпустили, что на борту были специалисты, способные дать оценку, — с непрошибаемой невозмутимостью бросил Рок.

— Ничего подобного. Они просто испугались. И поступили бы точно так же, распространи мы пустышку.

— Ты этого не знаешь наверняка.

— Ты тоже.

Рок хотел было что-то сказать, но я перебила:

— И не начинай опять про свою чертову интуицию. Нормальному человеку, кроме задницы — чтоб чуять, еще и голова дана — чтоб думать!

— Ага, конечно, ты у нас самая умная, самая хитрая и обведешь вокруг пальца кого угодно! А спецслужбы Союза так, погулять вышли. Да ну тебя, все равно ничего не докажешь! Кроме собственного эго ничего вокруг не видишь!

— Ой, а ты лучше? Все-то он нюхом чует, беда только в том, что обосновать не получается. Прям собачка! Кстати, вашу расу случайно с лайками не скрещивали? А то меня терзают сомнения. — У кретянина от злости аж желваки запульсировали, но меня, что называется, несло: — Гав, гав, песик! Косточку хочешь?

Он ничего не ответил. Только посмотрел, словно на что-то мерзкое, и ушел в командную рубку.

С той поры мы не разговаривали. Я перебралась в свою каюту. Он ничего не сказал. Лишь вздохнул, то ли с разочарованием, то ли с облегчением.

А я так и не нашла слов, чтоб извиниться. Да и смелости тоже.

Впрочем, ни Рок, ни Зак в эти дни тоже не отличались особым благодушием. Только наличие персональных кают послужило причиной того, почему мы втроем не поубивали друг друга.

Анализировать причины и последствия нашего провала не возникало ни малейшего желания. Хотя Рок с Заком время от времени заводили речь о произошедшем, словно пытались убедить сами себя, что поступили верно.

В довершение ко всему — вишенкой на торте — послужило то, что мы практически лишились корабля. Бортовой компьютер некорректно интерпретировал замену местами блоков связи, и в диспетчерскую службу ушел длинный список якобы имевших место поломок. Теперь судну не разрешат взлет, пока не будет проведена полная диагностика. О цене на эту услугу я даже вспоминать не хочу — раз двадцать на Землю и обратно в каюте люкс слетать можно за такие деньги.

На четвертый день нам вручили пропуска и разрешили идти на все четыре стороны. Мы не планировали больше возвращаться на корабль, правда, и вылететь пассажирским транспортом в ближайшие дни уже не успевали. Решили переждать активную стадию «аномалии» на Прино, а дальше каждый по своим адресам. Зак вроде бы к Маргуне намылился, я, однозначно, на Землю, Рок пока не озвучивал, но, думаю, вернется на Крет.