Храни нас пуще всех печалей - Ирина Чернова

- Милорд... милорд, что с вами? Милорд, вы слышите меня? Магнус, ты жив?

Пересилив в себе первый страх, я придвинулась к мужу, ощупывая его руками в темноте. Свеча давно погасла и понять, что случилось, было невозможно. Пока я себя помнила, он был совершенно нормальный, не теплый, а даже такой горячий, что я вполне обоснованно боялась ожогов, а теперь рядом со мной лежал холодный... нет, только не это, Творец Всемогущий, избавь меня от такого! Где же эта проклятая свеча?

Стукая камешками друг о друга, я трясущимися пальцами подкладывала крошечные кусочки мягкой коры, служившие здесь в качестве бумаги, раздувала зарождавшийся огонь и переносила его на фитиль свечи, все еще боясь обернуться на смятую постель. Но нельзя прятать голову в песок, Творец, помоги мне... и ему...

- Милорд, вы живы? Хвала Творцу, я так испугалась... но что с вами? Милорд! - я положила руки ему на грудь, как делала все эти полгода. Магнус дышал, грудь вздымалась ровно, но вот кожа была просто ледяной на ощупь.

- Миледи... - холодная рука легла поверх моих ладоней, - не старайтесь, это не поможет. - Эдгар оказался прав... Творец не принял этого обряда... Помогите мне сесть... я чувствую, как жизнь утекает и не хочу, чтобы вы были свидетелем этого. Пока я еще не изменился, - потемневшие глаза и высокий лоб в холодном поту заставляли сжиматься сердце от жалости... только вот оскорблять его этой жалостью нельзя, здесь этого не понимают, - поцелуйте меня, миледи, только от души, как будто вы меня любите...

Я прижалась к холодным губам, постараясь делать это как можно нежнее, согревая ладонями холодеющие с каждой минутой широкие плечи.

- Спасибо, миледи, - он гордо вскинул голову, отстраняя меня повелительным жестом. - Я не жалею ни о чем, что произошло, хоть и проиграл в этот раз. Поклянитесь мне, леди Вейра, не в знак любви... я понимаю, что каждый из нас преследовал свои цели этим браком... в знак благодарности за то, что я не дал Харришу сломать вас... поклянитесь, что не будете проклинать меня после моей смерти!

- Клянусь...- прошептала я едва слышно и слезы от чужой боли потекли сами.

Магнус требовательно смотрел мне в глаза и было уже заметно, что он держится из последних сил, чтобы не упасть перед женщиной, чтобы не потерять лицо и остаться в памяти таким, каким я привыкла его видеть.

- Я ухожу, миледи. Не идите за мной, я хочу, чтобы вы запомнили меня таким, каким я был с вами вчера... прощайте, и помните о клятве.

Мягко хлопнула и притворилась дверь в его спальню, отрезая от меня герцога Одьерского навсегда.

Следующие дни прошли для меня так, как будто я наблюдала за всем происходящим вокруг со стороны и не могла испытывать никаких эмоций. Хорошо, что в замке я была не одна и люди, снующие вокруг, постоянно выдергивали меня из скорлупы, куда я постоянно пыталась забраться. Было не горе от потери близкого человека, а какая-то ... обида на то, что я осталась одна и совершенно не знаю, что делать дальше.

С самого утра всех разбудил неистовый вопль Калье, которым он перебудил всех не только в жилой части Тройдена, но и на половине ордена беарнитов. Меньше чем через полчаса посланец оттуда уже знал о смерти герцога и в его комнату были присланы те, кто должен был заниматься телом до момента его похорон в фамильной усыпальнице. Топот ног за стеной и глухо слышные слова сменились тяжелым молчанием. Скорее всего, они увидели труп, что и произвело на всех тяжелейшее впечатление.

Фрида прибежала ко мне с какой-то вонючей дрянью, предполагая, что я лежу в обмороке, но замерла на пороге от неожиданности, раскрыв рот.

- Миледи... простите, я думала, что вы... вы уже знаете о смерти милорда?

- Да, Фрида, - деревянным голосом проскрежетала я. - Принеси мне воды, я хочу пить. Его уже унесли? Куда?

- Да, пришли храмовые служители и унесли тело. Творец Всемогущий, как мне жалко, - запричитала она, теряя слезы на повязанной косынке вокруг шеи. - Милорд мог еще жить и жить, он прямо помолодел рядом с вами, а тут такая напасть... как мне жалко...

- Да, Фрида. Мне тоже жалко, что все закончилось так... смерть милорда была слишком неожиданна... сожалею... Наверное, его будут отпевать в храме?

- Да, конечно! - радостно восликнула служанка, для которой, как и для любого деревенского жителя, похороны являлись поводом для развлечения в однообразной жизни. - Его должны переодеть и положить в церкви, чтобы святой отец читал над ним заупокойную, потом все, кто захочет проститься с милордом, придут к нему, чтобы проводить его в последний путь и пойдут следом за теми, кто понесет его туда, где лежат его родители. Да, надо напомнить Андре, что он может вешать портрет милорда в галерее рядом с портретом леди Джентеры, как он и наказывал. Миледи, - она вдруг со страхом уставилась на меня, - а как же вы... ой, вы же должны... или вы откажетесь, но тогда вас могут обвинить ...

- Ну-ка хватит говорить одними ойканьями! - разозлилась я. - Чего еще я не знаю? Гроб надо караулить ночью?

- Миледи, не гневайтесь, - затараторила Фрида, предусмотрительно отодвигаясь от меня подальше, - вы уж простите меня, но я же не со зла, а вы не все наши обычаи знаете, что в Альветии приняты! Как гроб с телом вашего супруга в храме поставят, святой отец начнет читать заупокойную, а вы должны будете всю ночь провести рядом, даже если святой отец отойдет. Считается, что раз ближе супруги никого у покойного не было, то и провожать она должна, читая молитвы всю ночь, а Творец будет внимать ее словам, взвешивая на весах жизнь и деяния усопшего. В эту ночь нельзя проклинать умершего, нельзя поминать его недостойные поступки и темные дела, если вы хотите, чтобы его душа очистилась от всего темного, что было в ней при жизни. Потом уж ругайте его, сколько вам угодно, а вот если в эту ночь только словечко плохое скажете про него, то его душу заберут Темные силы и он может после смерти появиться на земле хоть упырем, хоть призраком!

- Конечно, как портрет рядом вешать, так его первой жены, - исключительно из вредности проворчала я, - а как ночь рядом с покойником сидеть, так я... и еще не ругнуть от души! За что мне такое наказанье?

Совсем черного платья у меня не было, но ушлая Фрида быстренько соорудила мне черную накидку и даже черные розы из обрезков, которые воткнула в волосы, собранные в прическу.

- Нельзя в храм распустехой идти, не положено, - уговаривала меня служанка, подбирая отросшие пряди. - Это в Тройдене да верхом скакать вы можете, как угодно, а в храме да еще у гроба супруга - ни в коем случае. Ну и посмотрите на себя в зеркало, премиленько получилось, все мужчины глаза потеряют, глядя на вас!

От такого комплимента у меня начался истерический смех, на который прибежал Андре, Калье и случившийся рядом монах. Один брызгал на меня водой, другой держал, как китайскую вазу, а я все заходилась и заходилась, не в силах остановиться. Конец всему положила пощечина, которую влепил мне беарнит.