Ермак. Война - Игорь Валериев

только на то, что не может увидеться с внуком и дочкой, тех император из Гатчины не отпускает, а ему с женой туда ехать как бы не по чину. Не решается он. Пообещал тестю как-то решить этот вопрос.

Прибыв на пригородном поезде до Пскова в обед следующего дня в Гатчину, на вокзале оказался в объятиях жены, которой из Петербурга дал телеграмму о своём приезде. Император дал мне до утра сегодняшнего дня свободное время, а утром, выслушав доклад о проделанной работе, вручил для ознакомления бумаги с планом вторжения наших войск в Корею в феврале 1904 года, то есть через пару недель.

И вот сейчас я находился в кабинете российского императора и должен был в приватной беседе высказать своё мнение об этом плане.

– Обоснуйте, Тимофей Васильевич, – прервал моё молчание Ники.

– Раздел китайского пирога привёл к тому, что британцы получили в зону своих интересов самые вкусные куски: весь бассейн реки Янцзы и право собственного судоходства по ней, концессии на железные дороги. Они не отказываются и от бассейна Хуанхэ. По крайней мере, Вейхайвей они заняли именно с этой целью. Ну и в пику германцам с их Циндао, а также нашему Порт-Артуру. Между Маньчжурией и Янцзы – тысячи верст, но одна из причин выступления Англии на стороне Японии, судя по их истерии в прессе, – это угроза британским интересам в Китае, – я на пару секунд замолчал, собираясь с мыслями. – Одно дело – Маньчжурия с её большой территорией, но относительно небольшим количеством жителей, другое дело – Корея с её населением и природными ресурсами. Если из-за Желтороссии было совершено покушение на Александра III и его семью, когда вы с женой и мальчиками чудом уцелели, то что предпримут Георг V и те, кто стоит за ним, когда мы вторгнемся в Корею, я не могу пока спрогнозировать. Но, вернее всего, начнётся война коалиций. Япония, Великобритания и САСШ – с одной стороны, а вот с нашей стороны всё под вопросом. Как далеко готов зайти тройственный союз в нашей поддержке? Чью сторону примет Франция? А не перекинется ли война в Европу? Вопросов больше, чем ответов. С учётом того, что Ирландскую республику так пока никто официально и не признал, даже мы, но при этом неофициальная поддержка идёт полным ходом. Контрабандисты не успевают перевозить в Ирландию добровольцев со всей Европы и оружие. Городские бои идут по всему восточному побережью и в центральной части острова. Под ружьё встало большинство ирландцев. В Шотландии также начались волнения и вооружённые нападения на военные подразделения и органы власти.

– И всё же, Тимофей Васильевич, что вы скажете о плане? – перебил меня император.

– Если рассматривать с военной точки зрения, то после начала боевых действий на реке Ялу и высадки десанта в Чемульпо, с первой японской армией в Корее будет покончено в течение недели. Вторая армия под командованием генерала Оку, думаю, сдастся в течение месяца. Только что будет дальше?

Последствия нашего вторжения в Корею очень сильно обеспокоили меня. Как бы это не стало поводом для начала Первой мировой войны на десять лет раньше. И какой итог будет у этой войны, не предскажет сейчас никто.

– А дальше будет высадка наших войск на остров Хоккайдо и его захват. Приход Второй эскадры в Тихий океан. – Николай задорно улыбнулся. – А уже после этого будем торговаться и с микадо, и с кузеном Георгом, и с господином Рузвельтом, и с союзниками.

Император поднялся из-за стола, дошёл до окна, остановился напротив него на несколько секунд, а потом вернулся к столу. Лицо его было серьёзным, даже суровым. Не садясь за стол, император произнёс:

– Куропаткин, Авелан и Алексеев убедили меня, что такое развитие событий позволит нам иметь больше возможностей для торговли при заключении мира с Японией. По большому счёту, Корея нам не нужна, как и протекторат над ней. Не хватит просто сил и средств. А вот остров Коджедо нам для базы Тихоокеанского флота не помешал бы. Так же и по Хоккайдо. Мы не сумеем проглотить эту северную жемчужину Японии, но сможем окончательно решить вопрос по Сахалину и Курильским островам с их богатствами.

Я смотрел на Николая и понимал, что он для себя всё решил, и события в этом мире теперь пойдут ещё больше другим путём. Российская империя начинает интервенцию в Корею и Японию. Да хранит нас Бог.

– И ещё, Тимофей Васильевич, как ты смотришь на то, чтобы опять стать моими глазами и ушами на Дальнем Востоке?

Задав вопрос, Николай внимательно посмотрел на меня.

– Я понимаю, что ты только что прибыл, но мне бы хотелось, чтобы там у меня был надёжный человек, который всегда докладывает только правду, даже если она горька. Тем более и великий князь Сандро не мыслит, как он будет использовать дирижабли при захвате Хоккайдо без твоего присутствия.

– Неужели удалось? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Да, месяц назад закончились испытания нового двигателя Тринклера-Костовича, который позволит дирижаблю Сантос-Дюмона с доработками графа Цеппелина доставить на расстояние в полторы тысячи вёрст, как ты говоришь, бомбовую нагрузку в пять тысяч пудов, или сорок десятидюймовых бомб, сбросить их и вернуться обратно. Из Владивостока даже до Токио можно будет дотянуться, а до Саппоро вообще раз плюнуть, – радостно произнёс Николай.

Это было здорово! Всё же смогли наконец-то сделать надёжный двигатель с нормальным моторесурсом, который позволит использовать дирижабль как дальний бомбардировщик.

– Полётные испытания были? – поинтересовался я.

– Да. От Ярославля до Ростова-на-Дону, через Москву, Тулу и Воронеж, над железной дорогой. Почти тысяча шестьсот вёрст получилось туда, да столько же – обратно. За двое суток управились. Скорость почти семьдесят вёрст в час получилась в среднем! – Лицо императора сияло довольством. – Честно говоря, когда ты два с половиной года назад рассказывал об этом чуде, я не поверил. А даст бог, скоро и нормальные самолёты в небе увидим.

Сантос-Дюмон вместе с братьями Райт, профессором Жуковским, ну и с моими подсказками создали, можно сказать, прототип У-2 или По-2, точно не помню. Во всяком случае, в аэродинамической трубе сделанная Жуковским при Московском университете модель показала отличные результаты, по формулам, которые разработал Николай Егорович.

Для нормального использования самолёта, как его называют с моей подачи в России, оставалось создать нормальный двигатель. Экспериментальные, созданные Тринклером и Костовичем моторы для самолёта пока позволяли поднять в воздух машину на высоту в пятьсот сажень и пролететь пару десятков вёрст. Тот же дирижабль пока имел куда лучшие лётные показатели.

Но наши изобретатели не отчаивались, а искали новые пути решения