Собрание сочинений в 12 т. Т. 3 - Верн Жюль Габриэль

Ни один из отозвавшихся на призыв Гленарвана храбрых шотландцев не поплатился жизнью. Все, живые и невредимые, возвращались в свою старую Шотландию. Эта экспедиция напоминала битву, которую в древней истории именовали «битвой без слез».

Пополнив запасы, «Дункан» поплыл вдоль берегов Патагонии, обогнул мыс Горн и поплыл по Атлантическому океану.

Ни одно путешествие не протекало более благоприятно. Казалось, что яхта везет в своих недрах само счастье. На борту больше не было никаких тайн. Все было ясно, даже нежные чувства Джона Манглса и Мери Грант.

Впрочем, нет, было нечто непонятное, что не давало покоя Мак-Наббсу. Почему Паганель так плотно застегивал на себе одежды и кутался по самые уши в кашне? Майору не терпелось узнать, чем вызвана эта странная причуда.

Но надо сказать, что, несмотря на все расспросы, на все намеки, на все подозрения Мак-Наббса, Паганель ни разу не расстегнулся. Не расстегнулся даже и тогда, когда «Дункан» пересекал экватор, и смола, которой были залиты пазы палубы, плавилась от пятидесятиградусного зноя.

- Он так рассеян, что воображает, будто он в Петербурге, - сказал майор, видя, как Паганель кутается в широчайший плащ, словно стоял такой холод, когда ртуть замерзает в термометре.

Наконец, 9 мая, через пятьдесят три дня после того как яхта вышла из бухты Талькауано, Джон Манглс заметил огни мыса Клир. Яхта вошла в пролив св. Георга, пересекла Ирландское море и 10 мая вышла в залив Клайд. В одиннадцать часов утра «Дункан» бросил якорь у Думбартоца, а в два часа ночи пассажиры, приветствуемые громким «ура» горцев, входили в Малькольмский замок.

Значит, то была воля судьбы, что Гарри Грант и его два товарища спасутся, что Мери Грант станет женой Джона Манглса, а Роберт станет бравым моряком, таким, как Гарри Грант и Джон Манглс, и он будет работать вместе с ними, при помощи Гленарвана, над осуществлением проекта капитана Гранта. Но было ли суждено Паганелю умереть холостяком? Повидимому, нет.

Действительно, ученый после своих героических подвигов стал знаменитостью. Его рассеянность производила фурор в светском обществе Шотландии. Географа буквально разрывали на части, и он не поспевал бывать всюду, куда его приглашали.

Как раз в это время одна милейшая тридцатилетняя девица, не кто иная, как двоюродная сестра майора Мак-Наббса, особа несколько эксцентричная, но добрая и еще довольно красивая, влюбилась в чудака-географа и предложила ему руку и сердце. В руке этой был миллион, но это обстоятельство обходили молчанием.

Паганель отнюдь не был равнодушен к нежным чувствам мисс Арабеллы, однако не решался признаться в них.

Посредником между этими двумя сердцами, созданными друг для друга, явился майор. Он сказал Паганелю, что женитьба-это та «последняя рассеянность», которую географ может себе позволить.

Но странно! Паганель почему-то никак не мог произнести решительное слово.

- Разве мисс Арабелла вам не нравится? - спрашивал Мак-Наббс.

- Что вы, майор! Она очаровательна, - восклицал Паганель, - даже слишком очаровательна! И, признаться, я рад был бы, если б этого очарования в мисс Арабелле было поменьше. Мне хотелось бы найти в ней хоть один недостаток!

- Будьте спокойны, - отвечал майор, - недостатки найдутся, и даже не один. У самой безупречной женщины есть недостатки. Итак, Паганель, это дело решенное?

- Я не смею, - отвечал Паганель.

- Но скажите же, мой ученый друг, почему вы колеблетесь?

- Я недостоин мисс Арабеллы, - отвечал неизменно географ.

И дальше этого он не шел.

Но однажды настойчивый майор припер географа к стене, и тот под большим секретом поведал ему нечто, что было бы очень на руку полиции, если бы ей когда-нибудь понадобились приметы нашего ученого.

- Вот оно что! - воскликнул майор.

- Увы, это так! - подтвердил Паганель.

- Но это не имеет никакого значения, мой достойный друг!

- Вы думаете?

- Уверяю вас, благодаря этому вы еще более оригинальны. Это является добавлением к вашим личным достоинствам. Это делает вас единственным в своем роде человеком, а о таком именно муже и мечтала всегда Арабелла.

И майор, сохраняя невозмутимое спокойствие, вышел, оставив Паганеля в мучительной тревоге.

Между Мак-Наббсом и Арабеллой произошел короткий разговор.

Через две недели в Малькольмском замке с большой пышностью отпраздновали свадьбу Жака Паганеля и мисс Арабеллы. Жених был великолепен, но все же застегнут на все пуговицы, невеста - восхитительна.

И тайна Паганеля так и осталась бы навсегда погребенной, если бы майор не поделился этой тайной с Гленарваном, а тот не рассказал бы о ней Элен, а Элен в свою очередь не шепнула бы об этом миссис Манглс. Одним словом, когда тайна дошла до ушей миссис Олбинет, - эта тайна получила огласку.

Паганель во время своего трехдневного пребывания у маорийцев был подвергнут татуировке - он был татуирован с ног до головы. На груди у него красовалась геральдическая птица киви, с распростертыми крыльями, клевавшая его сердце.

Только этот эпизод причинял Паганелю большое горе. Он никогда не мог простить новозеландцам татуировки, и она была причиной того, что он, несмотря на многочисленные приглашения, так и не вернулся в родную Францию, хотя сильно тосковал о ней. Ученый опасался, как бы Географическое общество в лице своего свежетатуированного секретаря не подверглось насмешкам карикатуристов и газетных острословов.

Возвращение капитана Гранта в Шотландию праздновалось шотландцами как национальное торжество, и Гарри Грант стал самым популярным человеком во всей Старой Каледонии. Его сын Роберт стал таким же моряком, как капитан Джон Манглс, и под покровительством Гленарвана он надеется осуществить отцовский проект: основать шотландскую колонию на островах Тихого океана.

1868 г.

ДЕТИ КАПИТАНА ГРАНТА

Роман «Дети капитана Гранта» печатался в «Журнале воспитания и развлечения» с середины 1866 года до начала 1868 года. В 1868 году роман был выпущен отдельным изданием.

В шестидесятые годы Жюль Верн вступил в пору своей наивысшей творческой зрелости, написав с 1863 года - за четыре-пять лет - несколько лучших своих романов и одновременно большой научно-популярный труд «Иллюстрированная география Франции» (в соавторстве с географом Т. Лавалле).

В то время когда читатели с нетерпением ждали очередных номеров «Журнала воспитания и развлечения» с продолжением романа «Дети капитана Гранта», Жюль Верн работал над романом «Двадцать тысяч лье под водой», детально разработал сюжет «Гектора Сервадака» и уже задумал ряд других романов.

Огромная писательская продуктивность не мешала Жюлю Верну предъявлять самые строгие требования к своему художественному мастерству.

В письмах к издателю Этцелю, относящихся к 1866-1868 годам, Жюль Верн постоянно жалуется на трудности, испытываемые им в процессе работы над композицией и стилем своих произведений. Стараясь стать, по его словам, «настоящим писателем и настоящим стилистом», он по пять - по восемь раз правил корректуры каждого романа, причем правка оказывалась такой радикальной, что с момента сдачи рукописи в набор си до выхода произведения из печати произведение неузнаваемо преображалось.

Вручив издателю первую часть «Детей капитана Гранта», своего пятого романа, Жюль Верн решил объединить уже вышедшие произведения в одну общую серию «Необыкновенные путешествия». Серия строилась по продуманному плану и должна была превратиться со временем, по мере накопления новых романов, в своеобразный художественно-географический очерк всего Земного шара.

«Дети капитана Гранта» составляют первый том знаменитой трилогии (том второй - «Двадцать тысяч лье под водой», том третий - «Таинственный остров»). Однако замысел трилогии появился значительно позднее, когда автор уже приступил к работе над романом «Таинственный остров», в котором сводятся воедино сюжетные линии двух предшествующих романов.